Кэтрин Ласки - Ханна
В это мгновение Этти немного повернула голову.
— Ханна! — громко воскликнула она. — Мамочка, она вернулась! Она вернулась! — Этти бросилась бежать через поле. Экипаж тем временем отъехал.
— Ханна, Ханна! — повторяла Этти. Добежав до Ханны, малышка обхватила её руками и прижалась щекой к мокрой ночной рубашке. Ханну захлестнули чувства. Любовь, тоска, отчаяние. В первый раз с той минуты, как она вышла из воды, девочка задрожала от холода.
— Ой! Ой, Ханна! Ты вся такая холодная и трясёшься. У тебя губы посинели. Наверно, ты совсем замёрзла!
«Вовсе нет, — подумала Ханна. — Не замёрзла. Только стала человеком». У девочки к глазам подступили слёзы, и ей показалось, что у неё сейчас разорвётся сердце.
24
СЕКРЕТ ЭТТИ
Неподалёку от бухты стояли три берёзы, так близко друг к другу, что снизу у них срослись стволы. Там, где они начинали расходиться, как раз помещалась маленькая ножка, так что забраться на нижний сук было проще простого. На этот сук Этти залезала сто раз, но сегодня вечером она собиралась подняться куда выше. Она решила стать шпионом, а шпионить намеревалась за Ханной.
Возвращение Ханны успокоило и очень обрадовало Этти, однако малышка чувствовала, что с Ханной что-то не так — она всё время думала о чём-то. Этти ждала, что без Лайлы будет гораздо лучше, но Ханна теперь как будто жила в другом мире. С того дня, как Ханна вернулась, малышка плохо спала. Однажды ночью она отправилась к своему любимому окошку наблюдать за звездопадом. Столько падающих звёзд прежде не бывало. У Этти был небольшой телескоп, подарок от дяди, и она часто рассматривала в него небо. Однако на вторую ночь после возвращения Ханны Этти увидела в телескоп не звезду, а силуэт, бегущий через газон в сторону бухты. Она сразу догадалась, что это Ханна. Ещё две ночи Этти дежурила у окна и видела, как Ханна пробегает к бухте. Это случалось между полуночью и часом пополуночи. А сегодня Этти задумала залезть на дерево намного раньше полуночи.
Полчаса назад она, крадучись, спустилась по чёрной лестнице. На второй ступеньке снизу малышка заметила что-то блестящее.
— А это ещё что такое? — шёпотом спросила она себя. На первый взгляд ей показалось, что это бусинка с какого-нибудь из вечерних платьев матери. «Но mama не стала бы ходить по чёрной лестнице в бальном платье». Этти чуть не рассмеялась вслух, представив себе эту картину, но сдержалась — ведь если её тут застанут, такая суета поднимется!
Устроившись довольно высоко на дереве, где обнаружилась очень удобная ветка, Этти принялась рассматривать плоскую капельку, которую подобрала на лестнице. Она совсем не походила на отделку бального платья. Она был куда красивее, а переливчатые краски и сияние казались подарком из другого мира. «Это Ханна потеряла!» — осенило Этти.
С моря подул прохладный ветер. Этти вздрогнула и пожалела, что не догадалась захватить тёплую кофту. «Ох, только бы не туман!» Но ветер был юго-восточный, а он всегда пригонял в бухту густой туман. «Скорей, Ханна!»
Одно из желаний Этти исполнилось: на лугу появилась Ханна. Но туман уже накрыл окрестности, и Этти едва различала её очертания. Белая ночная рубашка Ханны сливалась с туманом, зато развевающиеся рыжие волосы светились, как угли в костре. Через две секунды раздался всплеск, и угли потухли. «О нет!» — простонала Этти.
Но долго расстраиваться малышка не умела. Она решила, что просто обязана увидеть всё, и стала спускаться с дерева. «Туман — это не так уж и плохо, — подумала Этти. — Раз я её не вижу, то и она меня не увидит». А уж тем более их не разглядеть из дома. Лавандовый камень уже почти залило водой, но Этти, дрожа, двинулась к нему. Едва она добралась до камня, как разглядела через туман сияние под водой.
— Это Ханна! — сказала себе малышка и сжала в кулаке блестящую капельку. «Это её секрет, — подумала Этти. — А теперь ещё и мой. Друзья никогда не выдают секретов. Никогда и ни за что!» Крепко сжимая капельку, Этти поклялась, что никому не расскажет о том, что узнала.
— Чтоб мне умереть, если расскажу! — торжественно прошептала она.
25
«СОВСЕМ НАСОВСЕМ?»
— Смотри, как я умею, Ханна! Смотри на меня! — крикнула Этти и скрылась под водой, выставив ноги в чулках ровно вверх. Через секунду она вынырнула, отплевываясь. — Подводная стойка на руках! Как тебе?
— Замечательно! — крикнула в ответ Ханна.
— Жалко, что ты не можешь со мной искупаться, — вздохнула Этти и тут поняла, что за глупость сказала. Но она часто мечтала о том, что как-нибудь ночью Ханна возьмёт её с собой.
Ханне тоже очень хотелось в воду. Но девочка знала, что с ней тогда произойдёт. Это происходило каждую ночь с тех пор, как она вернулась. Конечно, теперь превращение вовсе не казалось Ханне загадочным. Она привыкла к тому, как ноги сливаются в мощный хвост, ступни срастаются, а десять пальчиков превращаются в раздвоенный хвостовой плавник.
Ханна быстро сообразила, что плавать в ночной рубашке глупо. Одежда была ей не нужна. Девочке нравилось чувствовать воду обнажённой кожей. Так что Ханна аккуратно убирала одежду под камни, куда не доходил прилив, и заходила в воду голой. Это было чудесное неописуемое ощущение. Прежде собственная кожа казалась девочке лишь мёртвой оболочкой, однако в воде, без одежды, она оживала, и Ханна каждой клеточкой тела чувствовала связь с морем. Она наслаждалась неведомыми прежде прикосновениями, которые пробуждали в глубине её души новые чувства.
Но в воде у Ханны обострялось не только осязание. Её слух становился невероятно тонким: она различала, как стучит винт лодки в нескольких милях от неё, как шевелятся омары в садках, а ещё — Ханна недавно это заметила — как разговаривают люди, даже на суше. Как раз поэтому она и услышала в первый вечер крик Этти, хоть и отплыла от берега больше чем на милю.
Ускользать из дома, к счастью, было нетрудно: у Дейз и Сюзи были дружки в деревне, а Флорри уехала обратно в Бостон, готовить дом на Луисбург-сквер к возвращению Хоули. Ханна уходила каждую ночь, невзирая на погоду. Однажды разразился страшный летний шторм: весь залив Френчмен-Бэй вспенился так, что воды вовсе не было видно. За Эгг-Роком, в открытом море, волны превратились в высоченные водяные горы, и Ханна с восторгом плавала сквозь них или, с силой отталкиваясь хвостом, перепрыгивала. Если ей удавалось вынырнуть достаточно высоко и подняться над водой футов на пять — десять, то Ханна могла перевернуться в воздухе так, чтобы нацелиться прямо на гребень волны, а потом скатиться по ней, как с горки. Девочка угадывала направление каждой волны и предвидела, в какое мгновение та склонит пенистую голову, а в какое — рассыплется мелкими брызгами, в которые ныряешь, как в паутину из алмазов.
