Элизабет Бойе - Ученик ведьмы
Лоример поспешно сунул голову тролля в карман, бросая по сторонам настороженные взгляды. Затем опять потряс Финнварда, с рычанием поднося меч к самым его глазам:
— Последний раз говорю: не молчи, или проткну тебе горло мечом! Ну быстро — где могила? Говори — и уцелеешь. Не то Гизур найдет только труп. Или пару трупов, — прибавил он, обращаясь к Эгилю, который все еще удерживал Финнварда на ногах.
Колени Финнварда ослабли и задрожали, когда Лоример еще раз тряхнул его.
— Л… ла… — шатаясь, заикнулся он.
— Молчи, дурак! Гизур близко! Я вижу его! — завизжал Эгиль, в свою очередь тряся Финнварда.
Лоример злобно зашипел и замахнулся мечом на Эгиля. Тот проворно нырнул в укрытие, и Финнвард зашатался.
— Э-гей! Это ты, Эгиль? — донесся голос Гизура. Маг вынырнул из складки меж холмами, верхом на гнедой кобыле, а за ним мчались Скапти, Флоси и Эйлифир.
Лоример метнул в сторону мага мгновенный ненавидящий взгляд и, наклонившись к Финнварду, осевшему наземь, придавил его к земле:
— Говори, где меч, или смерть тебе! — взревел он.
Глаза Финнварда выкатились от ужаса. Он захрипел, и вдруг — в руках Лоримера осталась пустота. Чародей отпрянул, окутанный клубами серого дыма.
— Заклятье бегства! — воскликнул он, безмерно изумленный.
Воспользовавшись его замешательством, Ивар бросился на чародея и сцепился с ним, успев выкрикнуть предостережение Гизуру. Лоример швырнул Ивара прочь, точно сломанную игрушку, и начал вырывать у него свой посох, а Грус и Эгиль вопили что-то бессмысленное. С нечеловеческой силой Лоример сбил Ивара с ног, вырвал у него свой посох и, отпрянув прочь, пробормотал заклинание. Еще не отзвучали слова заклятия, когда зигзаг пламени, шипя, распорол его рукав от плеча до запястья и выбил посох.
Гизур спрыгнул с коня, на лету швырнув еще одну огненную молнию, — она пролетела над головой Лоримера и, ударившись о валун, рассыпалась шаром искр. Ивар припал к земле, и над ним пролетела ледяная молния, окатив его свистящим холодом.
Тогда Лоример вскочил на поджидавшего его коня и погнал его прочь по склону холма. Гизур метнул вслед еще одну молнию, но чародей вызывающе потряс кулаком и исчез из виду.
— Финнвард, где ты? — с испугом позвал Эгиль. — Финнвард, Лоример убрался, хватит прятаться! Ты сказал ему о Лабиринте? Ты применил заклятие бегства, да? Финнвард!
— Заклятие бегства! — Гизур покачал головой. — Мы не сможем вернуть его.
— Не говори так! — воскликнул Эгиль. — Финнвард, если можешь слышать меня, отзовись! Ты меня пугаешь. Ну, не будь такой врединой!
Ответом ему был странный стон.
— Ему плохо, — озабоченно заметил Скапти, рыская меж валунами. Вдруг он закричал:
— Нашел! По-моему, я его нашел! Эй, глядите, глядите все! Это Финнвардова фюльгья!
Дородный Финнвард с курчавой бородой и в желтых штанах исчез; вместо него на камне сидел огромный рыже-полосатый кот, с томным недовольством щуря зеленые глаза. Кот был замечательный — изящные усы, безукоризненно белые лапки и аристократический вид.
Эгиль фыркнул, хихикнул и хлопнул себя по колену:
— Финнвард! Ах ты негодник! Здорово же он испугался, когда Лоример мучил и тряс его! Страх и загнал его в фюльгью. Но кто бы мог подумать… Финнвард… кот… — Он не мог продолжать. Он хихикал скрипуче, точно старая лодка под сильным ветром.
Флоси от зависти заскрежетал зубами:
— Финнвард! Вот бездельник! Поглядите только на него! Ему надо бы сидеть дома, на камине, и набивать брюхо сливками, а не топать в Йотунсгард за мечом!
Кот одарил Флоси презрительным взглядом. Затем встал, выгнув спину дугой, и широко зевнул, показав все зубы и половину розовой глотки. Он вытягивал каждую лапу по отдельности, выпуская невероятно большие когти.
— А он нас понимает? — спросил Скапти. — Я никогда прежде не говорил с котами. Финнвард, можешь ты кивнуть головой или еще как-нибудь показать, что ты нас понимаешь. Это ведь ты, Финнвард?
Кот изогнулся, вылизывая хвост. Скапти машинально наклонился, чтобы оказаться на одном уровне с собеседником.
— Финнвард, кот — замечательная фюльгья, но я надеюсь, ты будешь дружелюбнее, чем иные кошки, с которыми я встречался прежде. Ты нам очень пригодишься, если только не будешь увлекаться охотой на мышей и птичек. Можешь ты обернуться опять в себя, Финнвард?
Кот принял оскорбленный вид. Эгиль одобрительно захихикал. Гизур осторожно подошел к коту и присел рядом на корточки. Он почесал кота за серым ухом, и тот длинно заурчал.
— Послушай, Финнвард, ты удивительно умный кот, — сказал Гизур. — Не оскорбляйте его смышлености, друзья. Когда он сумеет переменить облик, он это сделает, и мы сможем тронуться в путь. Верно ведь, Финнвард?
Кот старательно вылизался с головы до пят, ни на кого не обращая внимания. Затем он с достоинством подошел к Гизуру и потерся о его ноги, доброжелательно мурлыкая. И побрел прочь, обозначая свой путь по камням и поросли скорбным гортанным мяуканьем.
— Бьюсь об заклад, мы больше его не увидим! — Флоси покачал головой. — Старина Финнвард — и вдруг кот! Впрочем, я иначе и не мог бы представить его фюльгью. Большой, толстый, сытый старый кот. — Его смущенное лицо расплылось в ухмылке, и миг спустя он и Эгиль подвывали и хихикали, точно пара старых разбойников.
Скапти метнул на них сердитый взгляд:
— Эй, олухи, в этом нет ничего смешного. Что, если он не сумеет изменить облик? Эгиль ухмыльнулся:
— Мы потеряем повара, зато приобретем кота.
Флоси скорчился, снова заходясь хохотом, и Скапти с отвращением отвернулся, но лишь затем, чтобы увидеть, как Гизур едва удерживает улыбку.
— Финнварду это только на пользу, — сказал маг. — Он открыл бездонные глубины инстинкта самосохранения. По-моему, он наконец-то обрел свою Силу.
— Надеюсь, это случилось прежде, чем он выболтал Лоримеру о Лабиринте, — заметил Ивар.
Часом спустя Финнвард присоединился к ним, уже в обычном своем облике. Вид у него был весьма самодовольный; на все расспросы он лишь горделиво молчал, решительно отказываясь обсуждать свою новообретенную Силу.
Наконец Гизур простил Ивару его легкомыслие, а Эйлифир нарушил свое ледяное молчание. Ивар ни на шаг не отступал от спутников — к величайшему удовольствию Скапти. О Лоримере и гномах не было ни слуху ни духу, если не считать еженощных огней — шайка явно следовала за ними на приличном расстоянии, выжидая своего часа.
Ивар при каждой возможности заглядывал в карты Гизура. Путники все ближе подходили к горам Тринингрфеллс и широкой реке, преграждавшей путь в Йотунсгард. Местность становилась все гористее и труднопроходимей. Двумя днями позже, когда рассеялся утренний туман, Гизур указал вперед и промолвил:
