Константин Храбрых - Печать Змеи
«Словно отражение, правда, у девушки грудь размеров этак на два больше, и черты лица немного притягательнее… может брат и сестра?»
— У нас тоже с братом привязка к магии смерти, правда, такого сильного эффекта нет, заклинания просто перегорают.
«Угадал».
— Отлично вы втроем идете в оружейную, ждите здесь, а я отведу остальных в зал для танцев.
Распорядитель унесся к дверям в конце зала, увлекая за собой растерянных адептов. Тем временем брат с сестрой подошли ко мне и, поздоровавшись, представились:
— Рады познакомиться, меня зовут Лиррокон де Гранс, это моя сестра Миридианна. Мы из Академии Ликоррон.
— Куртиллиан ан'Драффл. Просто Курт, я не люблю официоз, надеюсь, вы не против?
— Мы только за! — ответила за парня девушка жемчужно улыбнувшись.
— Отлично. Вот этот гигант, за вашими спинами мой лучший друг и сосед Олесеанн ла Корью.
— Можно просто Олес.
— Лир, — парень протянул ладонь для рукопожатия.
— Мили, — Миридианна отвесила церемонный книксен.
Послышались шаги приближающегося распорядителя, как описал его потом Олес, только по ошибке именуемого магом.
— Так как познакомились, думаю продолжим разговор вечером, мы устроились на восьмом этаже в восемнадцатой комнате!
— Замечательно я в десятой, а Мили потом поднимется с женского этажа.
— Почему бездельничаете адепт? — раздался возмущенный голос мага распорядителя.
— Прошу прощения лер маг, но прежде чем взяться за зарядку я хотел бы уточнить какова должна быть насыщенность канала для наполнения, чтобы не пережечь заклинание? — вывернулся Олес.
Маг распорядитель на секунду задумался, после чего выдал ответ:
— От тринадцати до пятнадцати по шкале Малькома.
— Благодарю лер, — кивнул Олес после чего подошел к первому стулу и принялся наполнять плетение.
Как он потом рассказал, остальные трое как минимум по три стула взорвали перенасыщенными каналами. Маг распорядитель казалось, что из своих сапог выскочит, настолько гневным был его вид.
Оружейная… скорее склад мало рабочего хлама, и устаревших полу рассыпавшихся кристаллов.
Трое стражников приставленных к нам, для контроля, чтобы мы чего не украли или испортили, откровенно зевали со скуки. Их старший открыл первую пирамиду жезлов, и стал выдавать кристаллы от них нам на руки.
Зарядка было не столь напряжным делом, сколь скучным. Плюс у смертных в отличие от нашего рода большие проблемы с объемом внутренней энергии, мы же черпаем энергию напрямую из тьмы, ибо у нас резерва, как такового вообще нет.
Девушку хватило на двенадцать кристаллов, а Лир сумел все пятнадцать. И они с удивлением смотрели, как я взял вторую коробку с ячейками, в которых стояли стержни кристаллов, а заряженные протянул старшему караула.
Тот, приняв коробку, принялся проверять качество наполнения, после чего его лицо вытянулось и побледнело. Осторожно, словно держал в руках ядовитую змею, от вставил стержень кристалла обратно в гнездо-ячейку и ошарашено посмотрел на меня.
— Парень, как там тебя… Курт! Ты что творишь?
— Прошу прощения? — я непонимающе посмотрел на старшего караула.
— Тебе же сказали наполнять не более семидесяти процентов! А ты их наполнил сверх меры! Они же сейчас неустойчивые!
— А вот вы про что, нет все нормально, просто концентрация энергии смерти немного выше, чем у этих двоих, и кристаллы как только энергия равномерно распространится по емкости, стабилизируется до нормы. — С улыбкой пояснил я ему. — На боевой кафедре уже экспериментировали. Если еще не рвануло, значит кристалл выдержит.
Старший караула нервно сглотнул. После чего принялся перебирать стержни кристаллов, в ходе чего в отдельную коробку с надписью брак было отложено более двух десятков стержней кристаллов.
— Наполнишь эти, и на том закончим, мне не хватало чтобы склад вооружения рванул!
После того как я наполнил оставшиеся, а Лир и Мили заполнили маломощные, и бракованные кристаллы нас отпустили на обед. Кстати нас с ними больше не привлекали к зарядке амулетов и накопителей, причину мы так и не узнали.
(Старший караула стоило нам покинуть склад оружейной, он убрал кристаллы в экранированный сейф, на случай нестабильности накопителей, после чего чуть ли не бегом отправился к своему начальнику с докладом).
Обед представлял из себя странную смесь риса и перловой крупы, сдобренной кубиками мяса, и каких-то трав. Многие морщились, но как оказалось, буфетов тут не было, а выход в город только по выходным. Мирс как-то схохмил, процитировав строчку из караульного устава: «терпеть все тяготы и лишения службы». На что Олес ответил, что видал он эту службу в гробу, вместе с ее организатором.
После обеда нас сослали в библиотеку переписывать старинные фолианты. При этом маг распорядитель был немного взвинчен, и нервозен. Но все, же довел нас до библиотеки.
Да-а, академической до нее как до… далеко.
Огромные стеллажи с книгами и фолиантами, потолок был высоким, очень высоким. И еще десятки домовых, постоянно носящиеся по ступенькам приставных лестниц, переносили и перекладывали книги. Библиотекарем оказался довольно таки ветхий представитель гномьего племени. Седой, с длинной бородой, и аккуратными маленькими очками на носу. Весьма колоритная личность…
Подняв на нас свой хмурый взгляд:
— Еще одни! Вы хоть писать то умеете?
— Кхм, пока никто не жаловался, правда переписывать магические руны и схемы контуров заклятий запрещали под страхом Смерти, а насчет остального, думаю, проблем не будет.
— Дорвин! Тащи сюда свитки на переписку и чистые книги!
На стойке появился домовой, со стопкой свитков под мышкой и стопкой книг. Немая картина. Домовой долгую секунду смотрит мне в глаза, после чего его глаза закатываются и он падает в обморок. На не ожидавшего такого исхода гнома упали книги, звонко хлопнув обложкой по его лбу.
Гневная тирада в адрес неловких коротышек (странно слышать такую фразу от гнома), после чего нам выдано по паре свитков и по чистой книге.
— Там читальный зал, на столах все нужные писчие принадлежности! Не дай бог плохо перепишите!
Пожав плечами, мы ушли в читальный зал, где выбрали три свободных стола, остальные были заняты домовыми. Стоило мне окинуть взглядом домовых, как я был свидетелем того как домовые грибным дождем посыпались со столов.
Лир и Мили ничего не заметили.
Развинтив тубус со свитком, я достал очень старый и ветхий пергаментный лист, свернутый в трубку. Язык написания был очень старым, скорее всего мертвый. Если я не упоминал, то поясню сейчас, мы не различаем разницы в языках, точнее нам не важен язык, мы способны понимать любой, ибо наш род путешествует по всем мирам, и странам. Если бы мы не понимали языки смертных, мы бы не смогли спокойно сопровождать души в последний путь.
