Ольга Куно - Торнсайдские хроники
- Чуть что, обращайтесь.
Подмигнув мне на прощанье, он сделал знак одному из своих людей, и они вдвоём почти мгновенно растворились в ночной темноте. Третий запрыгнул на козлы, я забралась обратно в фургон. Повозка потихоньку запрыгала по умостившим улицу камням. Я устроилась внутри, положив голову Кентона себе на колени, и снова поднесла ему флягу. На этот раз он взял её сам, хотя затекшая рука слушалась с трудом.
- Спасибо, - едва слышно сказал он, возвращая мне флягу. - Кто эти люди?
- Те самые, которые ноги раздвигают в тёмном переулке, - ехидно ответила я.
- У тебя настолько прочные связи в преступном мире?
- А тебя в этом что-то не устраивает? Не привередничай, ты теперь, знаешь ли, и сам - часть преступного мира. Да и я, кажется, тоже.
Я не стала уточнять, что подобными связями в преступном мире воспользовалась в первый раз в жизни. Будем надеяться, что и в последний. Хотя... с ними оказалось значительно приятнее иметь дело чем со многими знакомыми мне владельцами легальных бизнесов. Не говоря уж о ещё одном моём интервьюируемом.
Кентон прикрыл глаза и ничего больше не говорил, возможно, задремал. Я аккуратно провела рукой по его волосам и дальше ехала в молчании. Вскоре повозка остановилась, и наш возница откинул полог фургона.
- Всё тихо, можете выходить, - сказал он мне.
Кентон открыл глаза и приподнялся на локте.
- Подожди, я сейчас.
Я выскочила наружу и огляделась. Как я и просила, мы подъехали к дому со стороны чёрного хода. Повозки в пределах городской черты не редкость, в позднее время - тоже. Некоторые торговцы, к примеру, развозят по вечерам нераспроданные за день продукты, пристраивая их по дешёвке заинтересованным клиентам. Так что сам факт появления возле моего дома крытой повозки не мог навлечь на меня подозрений, да и в любом случае найти сейчас, практически ночью, другое укрытие, достаточно надёжное, было бы непросто. Но оставалось одно настораживающее обстоятельство, и это обстоятельство звали Лукрецией.
- Вас что-то смущает? - предупредительно спросил наш сопровождающий-возница.
- Одна моя соседка, - кивнула я. - Очень любит следить за моим домом. В основном за главным входом, конечно, но с неё станется заглянуть и сюда.
- Соседку нейтрализуем, - невозмутимо пообещал сопровождающий.
Я кашлянула, подавившись слюной.
- В каком смысле "нейтрализуем"?
- В хорошем, - улыбнулся он, заставляя меня занервничать ещё сильнее. - Что за соседка? Старая дева, с утра до вечера перемывающая всем косточки, а ночью страдающая бессонницей от перевозбуждения?
- Откуда вы знаете? - изумилась я. - Вы что, с ней знакомы?
- Нет, - со вселенской грустью в голосе сказал бандит. - Просто у меня самого такая же... Не беспокойтесь, я сейчас всё устрою. Только одна просьба. Вы не могли бы дать мне автограф? Для мамы.
Последнее слово он произнёс с особенной нежностью.
- Ну, разумеется.
Привычно подписав тот же номер недельника, который в своё время протянул мне Томми Костолом, я вернула его сопровождающему.
- Теперь дождитесь, пока я начну с ней говорить, и тогда идите в дом, - проинструктировал меня он.
- Спасибо.
Он пошёл вдоль стены дома соседки, завернул за угол и громко постучал в дверь. Сперва ответа не было, но после повторного стука из-за двери раздался настороженный голос:
- Кто там так поздно?
Я откинула полог и заглянула в фургон.
- Сможешь выйти? - прошептала я Кентону.
- Постараюсь, - шепнул он в ответ.
К его мышцам постепенно возвращалась способность функционировать более или менее нормально; во всяком случае, он выбрался из фургона и с моей помощью добрался до двери. А между тем до нас доносились голоса со стороны соседнего дома.
- Многоуважаемая госпожа, - проникновенно говорил наш недавний сопровождающий, - я хочу обратиться к вам с покорнейшей просьбой.
- С какой такой просьбой? - ворчливо спросила Лукреция. - Милостыню не подаю!
- Ну что вы, госпожа! - с упрёком в голосе произнёс мужчина. - При чём тут милостыня?
- А в чём тогда дело?
- Не соблаговолите ли вы пустить к себе на постой немолодого, но страстного мужчину в самом расцвете сил?
Ответом ему было напряжённое молчание за стенкой.
- Вот безумец! - прошептала я, тихонько открывая дверь чёрного хода. - Если оттуда сейчас высунется пара загребущих ручек, и Лукреция с криком "Мужчинка, ничейненький!" затащит его внутрь, я его спасать не пойду!
К счастью для моего сегодняшнего сообщника, в ответ на очередное проникновенное "Мадам, ну что же вы молчите?" из дома Лукреции послышалось визгливое "Убирайтесь, или я позову стражу!"
- Ну, и слава Богу! - тихонько заключил мужчина в чёрном и возвратился на козлы как раз тогда, когда я заперла свою дверь с внутренней стороны.
Глава 10.
Оказавшись дома и усадив Кентона на кушетку, я первым делом поспешила проверить, что обе двери заперты, а окна как следует занавешены. Это, конечно, была перестраховка: я ко всему подготовилась заранее.
- Абигайль, ты хоть понимаешь, какие неприятности на себе навлекаешь? - обречённо спросил из своего угла Кентон.
Кто бы говорил!
- Лучше бы ты понимал, какие неприятности навлекаешь на себя, когда надумал пачкать Майлзу сапоги, - отозвалась я, ставя перед ним блюдо с двумя кусками холодного пирога.
- Это было моё дело, - горячо сказал он, особенно выделяя слово "моё".
- А я обожаю совать свой нос в чужие дела, - беззаботно пожала плечами я, нажимая, пока суть да дело, на нужные рычаги над очагом. - Издержки профессии. За это нас, газетчиков, так и не любят.
Он озабоченно покачал головой, видимо, сокрушаясь моей беспечности.
- Я должен как можно скорее отсюда уйти.
Глядя, как Кентон с трудом поднимается на ноги, хватаясь рукой за спинку кушетки, я лихорадочно соображала, как бы поделикатнее объяснить ему, что, пока он хоть слегка не оклемается, это очень плохая идея.
- Я вовсе не собираюсь так просто тебя отпускать, - заявила я. - Ты, между прочим, ещё обязан на мне жениться.
- Я обязан что?!
Кентон, как подкошенный, рухнул обратно на кушетку.
- Жениться, - довольно осклабилась я. - Да ты кушай, кушай. А как ты думал? Мы с тобой в поздний час сидим в моём доме наедине. Это меня, между прочим, компрометирует.
- Хочешь сказать, что именно для этого приволокла меня сюда? - осведомился он, видимо, немного успокоившись и потому принимаясь, наконец, за пирог.
