Татьяна Леванова - Сквозняки. Ледяной рыцарь
Он снова умчался в голову обоза. Ма — ша с тревогой посмотрела на небо —
< <>лнце, виднеющееся между ветвями деревьев, медленно, но верно клонилось к горизонту.
«Надо поспать, — решила Маша. — 11 очью меня ждет что-то страшное». Но сон не шел к ней. Даже с закрытыми глазами ей мерещилось что-то в игре с иста и тени, в редком карканье ворон, в
< крипе ветвей. Когда неподалеку завыл полк, она снова подпрыгнула, ожидая, какое новое испытание несет ей дорога.
шш
— Дикушки, — сплюнул рысарь, похожий на медведя, его конь поравнялся с нозницей Машиных саней. — Лошадям отдохнуть надо, а эти с волками по пя~ гам идут.
— Чуют проклятую, — ответил ему возница, прикладываясь к фляжке. Когда небо покраснело, Маша и вовсе думать забыла о сне. Она смотрела на увеличивающиеся тени деревьев и молилась про себя, чтобы обоз успел доехать до города. Когда к ней направил коня Шестипалый, она по его озабоченному лицу прочитала уже все, что он собирался ей сказать.
— Не поспеваем.
Эти слова прозвучали для девочки как приговор.
— Сани плохо идут по сырому снегу, лошади выбились из сил…
Маша ничего не ответила, при вознице она боялась снова говорить о колобке. Лишь когда рысари разбили лагерь, разложили костры, когда возницы занялись Л лошадьми, девочка подошла к Шестипа-© лому.
— Выслушайте меня! — попросила Л она. — Сегодня ночью меня убьют.
— Ее бледное лицо и срывающийся гол ос, казалось, произвели впечатление т
X на рысаря. дЫ
2 — Тише, тише. С чего ты это взяла?
§ — Вы снова мне не поверите, если я Г" начну рассказывать…? Деланоб рьщарь
— Пожалуйста! — взмолилась Маша. — Я не прошу ничего делать. Занимайтесь своими делами, но иногда посматривайте на мои сани. Колобок набрал силу, он
11 аверняка где-то неподалеку.
— Только не вздумай травить свои Пайки в присутствии обозных, они и так тебя невзлюбили, — предупредил Шее-г и палый. — Мне придется отныне присматривать за тобой. Ничего, нам бы день продержаться да ночь простоять,
i Завтра ты увидишь свою тетю.
Глава 23
СОЛЯНОК! БАРЬЕР
Деревню удалось покинуть далеко не сразу. Умерший уже весь был покрыт коркой льда, его завернули в одеяла, и Маша не могла без слез смотреть на него. Сейчас она чувствовала себя очень: шой. Она злилась на мужика за то, что больного держали в сенях, правда, в доме и в самом деле были маленькие дети. Она была зла на возницу, который все чаще прикладывался к фляжке и начинал рассказывать про Машу все более фантастические ужасы, вплоть до того,?
— Если ты опять про колобка из трапы… Знаешь, мне нянька тоже такие псазки рассказывала. Про мучного, про
! равяного, про «я. от бабушки ушел»…
— Забудьте про колобка, — лихорадочно зашептала девочка, вздрагивая от I реска костров. — Забудьте все, кроме <)диого — на лагерь ночью нападут, меня, убьют первую, потом остальных!
— Я буду спать у твоих саней, не бойся!
— Не спите, — взмолилась Маша. — 11усть никто не спит. И пусть не расседлывают лошадей.
Шестипалый погладил ее по голове, как маленькую девочку, а потом пошел к кострам. Маша не стала углубляться в юс, как в прошлый раз, чтобы сходить в туалет, она спряталась за густыми кус-тими, росшими у какого-то могучего дерева. С другой стороны ствола разговаривали двое рысарей.
— Ты заметил?
— Дикушки по пятам идут, колдуют, наверное. У меня душа весь день не на месте, а ведь я не робкого десятка.
— Да не дикушки. Что-то другое в этом лесу. Много мелочи поеденной, шкурки «аячьи, кости, перья. Птиц нет, ни снегирей, ни коростелей, только вороны.
— Да не только в этом. Вчера, где мы ночевали, то же самое было. Это все зима долгая, оголодало зверье…
Это не зима, хотелось сказать Маше, Это колобок ест. Кровью наливается, чтобы силы были. Неподалеку хрустнула ветка, девочка опрометью бросилась к саням.
Маша взяла свою порцию овсянки, но есть не смогла, горло словно сжал спазм, еда и питье застревали в нем. Она прилегла в санях, зажав в кулаке взятые из дома ножницы, чтобы защищаться. Укрылась, как вчера, шубой. Спать она не могла, ее всю трясло, как в лихорадке. Лагерь затихал. Часовые молча сидели у костров» Лошади фыркали. Шестипалый посидел недолго у саней, потом пошел куда-то по своим делам. Маша ждала. Слушала звуки ночного леса.
0 Вдруг сани заколыхались, словно ло~ X дочка в бурном море. Маша села, испу ганно оглядываясь. Вокруг нее ходили черные, чернее ночи, волны, сильно пахло травами и протухшим мясом. Маша
Ж поняла, что это колобок, видимо, он за % глатывает ее сани точно так же, как про-Ц шлой ночью играл с санями, где спал AIr4 возница. Она истошно завизжала. Часо-иыс вскочили. Прибежали рысари, буд-!о и не спали вовсе. Впереди всех стоял 111естипалый. Неизвестно, что он увидел иод санями девочки, но глаза у него ста-UI еще более дикими, чем обычно. Мед-iniHO он потянул за меч.
— Что это? Колдовство? — | Я говорил, она проклята.
Маша услышала это из толпы рыса™ рей и поняла, что помощи от них ждать нечего. Она спросила:
— Колобок, это ты? Зачем ты пуга-ипь меня?
— Я сейчас тебя сожру, — донесся
1 рубный глас из-под ее ног.
— Зачем? Почему именно я?
— А зачем ты меня по недомыслию
< испила, зачем голодным в мир отпустила? Зачем боялась, зачем соседушек не
< лушалась? Я тебя, мамка-лепуха, сожру ia то, что ты меня слепила на муки вечные, и освобожусь! Начну по деревням кататься, начну есть, что вздумается!
— А если не сожрешь? — спросил его 111 естипалый, держа меч на изготовку.
— Ане сожру — помру через три дня и! ри ночи!
— А людей жрать будешь?
— Не могу, пока не освободился. Пробовал уже вчера, не полезло…
Колобок решил, что достаточно уже наболтал; сани снова затрясло, Маша закричала, чувствуя, что уходит под землю.
— Прыгай, девочка! — крикнул ей кто-то,
— Куда? Эта тварь повсюду! — тут же возразили ему,
Шестипалый подскочил и вонзил меч куда-то под сани, потом выдернул его — сухим и сверкающим в свете костров. За ним подбежал Машин возница с выхваченной из костра горящей палкой, ткнул в черное. Колобок захохотал:
— Я только с голодухи помереть могу. Маша уже не кричала, слезы катились у нее из глаз. Она кляла себя за то, что взяла в руки кристалл и зеркало, что попала в этот мир, пыталась щелкать
«А
0 пальцами, но не могла придумать, что иЛ же ей вложить в посыл… ф — Сейчас он ее проглотит, — сказал кто-то из рысарей, — Мы что, так и будем стоять? щ
Я — А что тут поделаешь. Сначала ее, % потом нас, Бежать надо, братцы, пока он В ею занят!
