Боги, пиво и дурак. Том 9 (СИ) - Гернар Ник

Мне будто обе ноги перерубили. Вокруг все помутилось. Я рухнул вниз, выхватывая из песка светлую голову…

И тут черты лица Деметры поплыли, и сама голова начала рассыпаться у меня в руках, вытекая песком меж пальцев.

Хохот Эреба пронесся над пустыней.

А когда я поднял лицо, его уже не было. Как и фигур застывших в яростном порыве воинов.

Вокруг до самого горизонта тянулись только сливающиеся с желтым сиянием солнца барханы, а за спиной с мрачными лицами возвышались мои товарищи.

Нергал коснулся моего плеча.

— Поднимайся, — хмуро сказал он.

Тяжело дыша, я встал. Сдул остатки песка из сухих пылающих ладоней.

Руки тряслись.

Не от потрясения. От злости на себя.

— Я сдал всего себя с потрохами? — спросил я.

— Да, — кивнул Нергал.

— Собственными руками показал ему, куда надо бить, — проговорил я со стоном, хватаясь за голову.

— Это еще полбеды. Хуже, что теперь он считает это самое место твоей единственной уязвимостью, — сказал Нергал. — И будет бить туда снова и снова.

— Одно сражение — это еще не вся война, смертный, — сказал Шива, утешающе потрепав меня по плечу. — Поникшую голову легче рубить, так что расправь плечи и покажи лицо свое небу!

В ответ я изобразил кривоватую улыбку и сказал:

— Ну, мою-то голову так просто не отрубишь!

Оракул как-то странно, с горечью посмотрел на меня. А Нергал, медленно и осторожно выбирая слова, проговорил:

— Сотот не поставил бы невозможного условия, Даня. Просто… Подумай об этом. Все не так однозначно.

— Ладно, пошли искать границу локации, — оптимистичным тоном заявил Шива. — Нам вообще-то надо двигаться как можно быстрее, чтобы он замучился убегать от нас. А пока что он разве что ждать нас замучается. Вперед, вперед!

Мы заулыбались, кивнули. И попылили по барханам.

Признаться, я не сразу сообразил, на что намекал Нергал, когда говорил про неоднозначность условий Сотота.

И только потом вдруг понял.

Так понял, что даже на несколько секунд забыл, что нужно идти вперед.

Я цел до тех пор, пока во мне хухлик. Но также я знаю заклинание, с помощью которого его можно извлечь из носителя.

А значит, я сам, по собственной воле могу избавиться от своей пресловутой неуязвимости в любой момент.

Можно ли заставить меня захотеть это сделать?

Еще недавно я бы не задумываясь ответил, что нет.

Но теперь понимал, что все, как выразился Нергал, не так однозначно.

Хорошо хоть, что Эреб не знает об этом.

По крайней мере, пока.

Глава 17

Коса и камень, или трагический аккорд большой комедии

Вязкая, мучительная дремота никак не хотела отпускать Деметру. Один кошмар сменялся другим. Она кричала, бормотала во сне, пытаясь освободиться от навязчивых образов. В моменты прояснения сознания она раз за разом пыталась открыть глаза, но боль из кошмаров становилась настолько реальной и осязаемой, что Деметра тут же снова проваливалась в сон.

Наконец, она все-таки смогла очнуться.

Открыв глаза, Деметра обнаружила себя лежащей на жестком каменном ложе. Руки и ноги были крепко привязаны ремнями с начертаниями к специальным деревянным опорам, на которых красными клеймами сияли неизвестные ей символы.

А вокруг золотистым облаком клубилась энергия. И не чья-то чужая, а ее собственная! Она поднималась от тела Деметры, как пар над чашкой горячего чая, дымными змейками убегала под потолок и впитывалась в камень. Это причиняло боль. Не настолько мучительную, чтобы, забыв себя, закричать в голос. Но более чем достаточную для ярости.

Деметра пошевелила руками, пытаясь понять, насколько крепко затянуты ремни.

— Не трать свои силы впустую, — услышала она усталый сиплый голос неподалеку.

Стиснув зубы, Деметра приподнялась на своей странной дыбе, осматриваясь по сторонам.

Комната вокруг казалась плохим рисунком плохого художника: монотонные серые стены без единого пятна или трещинки, черный пол и тусклый желтый свет, льющийся прямо с потолка без какого-либо источника. А в углу, устало упираясь руками в широко расставленные колени, сидел Эреб в черном балахоне. Вместо удобного кресла под его задницей чернел грубый куб с острыми глянцевыми гранями. Как на таком седалище вообще можно отдохнуть?

Превозмогая боль, Деметра усмехнулась.

— Что ж. Каков король, таков и трон, — ядовито сказала она.

Эреб никак не отреагировал на ее слова.

— Это устройство не оставляет ни единого шанса на побег, — продолжил он говорить о своем, и голос его был таким же безжизненным и монотонным, как и стены. — Много сотен лет нечто подобное использовали для опустошения бессмертных в одном донорском мире. Я создал для тебя более щадящую версию… — старик стер ладонью испарину с лысой головы и повернулся к своей пленнице, — поскольку не желаю причинить тебе вред.

— Да что ты говоришь, — фыркнула богиня. — А то, что происходит сейчас — это для моей пользы, что ли?

— Увы, но некоторый дискомфорт тебе действительно придется потерпеть, — развел он руками. — Жаль, конечно. Но у меня нет выбора. Если я позволю тебе восстановить силы, это неминуемо приведет к открытому конфликту, между нами, на самом деле не нужному ни одной из сторон. С другой стороны, твоя энергия может оказать мне неоценимую помощь. Вот я и собираю ее впрок.

— С-скотина паршивая, — с ненавистью прошипела Деметра. Дольше держать свое тело приподнятым она не могла, и ей пришлось улечься обратно на свое пыточное ложе. — Где мы? Куда ты меня притащил? По какому праву ты держишь меня в плену?

Эреб театрально раскинул руки.

— Это — моя собственная вселенная! — с важным видом заявил он. — И мои права, к твоему огромному сожалению, здесь безграничны, великая госпожа.

— Оно и видно — четыре стены и кусок тьмы в середине, — фыркнула Деметра. — Совсем из ума выжил? Зевсом себя возомнил?

Эреб тяжко вздохнул.

— Посмотри на нас, великая богиня, — медленно, нараспев проговорил он. — Посмотри, что стало со всеми нами! Я держу тебя на привязи, будто рабыню. А ты проклинаешь меня, как уличная девка клянет вонючего рыбака, не оплатившего услуги, только что оказанной в подворотне. Как мы докатились до этого? Мир рухнул вдребезги. И мы падаем вместе с ним, все ниже и ниже. Из золотых чертогов — прямиком в дорожную грязь.

— И кто же в этом виноват, о великий бог Эреб? — скривив губы в усмешке, с тихой яростью в голосе Деметра. — Может быть, Сет? Или Фортуна? А, хотя знаю! Во всем виноват мой смертный любовник!

Эреб подошел к Деметре. Поднял вверх пустую руку, и в ту же секунду в ней материализовался белоснежный платок. Склонившись к Деметре, старик бережно промокнул ей платком вспотевший лоб.

Деметра со злом резко отвернула лицо.

— Да пошел ты в жопу со своей заботой!

Эреб печально покачал головой, пристально глядя на Деметру.

— Что бы ты обо мне не думала, я — не чудовище. Просто умею прогнозировать будущее. И всеми силами старался его изменить.

Он неторопливо сложил платок и положил у изголовья Деметры, как будто она могла бы им воспользоваться.

— Можешь не верить, но я всегда был искренне привязан к Сету. Я верил в него. Хотел, чтобы он взял Совет в свои руки и изменил весь этот гнилой уклад. Ему это было под силу уже тогда. Но кто-то хитрый подсунул ему эту дурочку…

На этих словах у Эреба нервно дернулась щека, и он принялся разглаживать ее кончиками пальцев.

— Фортуна… Сломала его характер. Его жизнь. Блестящее будущее.

— Ты хотел сказать, будущее, которое ты для него придумал? — проговорила Деметра, стараясь удержать внутри себя клокочущий поток ругательств и неудержимое чувство гадливости. Потому что все это никак не могло положительным образом повлиять на сложившуюся ситуацию.

— Да вообще — любое будущее! Надо быть наивным младенцем, чтобы полагать, будто кто-нибудь позволил бы им остаться вместе! В ту эпоху на Сета молились не только смертные, но и боги. В него верили, за ним готовы были идти — и потерять все это ради… Ради чего?