Избранное. Компиляция. Книги 1-11 (СИ) - Пулман Филип

Лира вспомнила про картошку и побежала снять ее с плиты и слить воду. Теплая и уютная старая кабина, чистый камбуз, пар от воды, запах вареной картошки – все это казалось надежной защитой от нависшей сверху опасности. Но Лира прекрасно понимала, что это иллюзия: одна-единственная прицельно сброшенная бомба в считаные секунды уничтожит ее и Брабандта и потопит «Португальскую деву».

Пробежавшись от кормы до носа и обратно, она проверила все ставни. Ни единой щелочки. Погасив свет и на камбузе, она вернулась в рубку.

Теперь двигатель дирижабля ревел оглушительно, как будто прямо над головой. Лира прищурилась, вглядываясь сквозь пелену дождя, но ничего не увидела.

– Пс-с-т! – шепотом окликнул ее Брабандт. – По правому борту.

Лира встала и напрягла глаза, уже не обращая внимания на дождь, хлеставший по лицу. И наконец разглядела мерцающий зеленоватый огонек. Временами он пропадал, но через миг-другой появлялся снова – уже в другом месте.

– Это что, еще одна лодка? – спросила Лира.

– Это блуждающий огонь. Болотный фонарь.

– А вон еще!

Второй огонек, красноватый, зажегся и снова погас неподалеку от первого. Лира продолжала смотреть. Огоньки приблизились друг к другу, соприкоснулись, погасли, а затем вспыхнули снова, уже немного разойдясь.

«Португальская дева» по-прежнему шла вперед, ровно и медленно. Брабандт озирался по сторонам, внимательно слушал, а иногда задирал голову и принюхивался. Болотные огни как будто двигались в одном темпе с лодкой, и вдруг Лира поняла, что дирижабль сместился ближе к ним, словно тот, кто управлял им, решил проверить, что это за свет. Но двигатель все равно грохотал оглушительно, очень близко. Лира недоумевала, как пилот различает хоть что-то в такой темноте. «Португальская дева» не оставляла за собой следа, ни одного огня на борту не горело.

– О, еще один! – сказала Лира.

К первым двум огонькам присоединился третий, и втроем они пустились в пляску с каким-то странным, рваным ритмом. От их холодного, переменчивого мерцания Лире стало не по себе. Только твердая палуба под ногами и присутствие Джорджо Брабандта спасали ее от ужаса перед теми, кто обитал во тьме, по ту сторону разума.

– Он уходит в ту сторону, – сказал Брабандт.

И действительно, дирижабль двигался вправо, туда, где мигали болотные огни, – словно кто-то тянул его за веревку.

Брабандт прибавил ходу. В тусклом свете болотных огней Лира увидела, что он напрягает все чувства, а его деймон, Аннеке, запрыгнула на крышу рубки и вертела головой, ловя любые обрывки запахов, какие могли пригодиться, чтобы лодка не налетела на отмель и не пропустила очередную излучину.

«Могу я чем-нибудь помочь?» – хотела спросить Лира и уже открыла рот, но тут поняла: если бы у старого цыгана было для нее какое-то задание, он бы сам сказал. Так что она снова села на порог рубки и сидела тихо, поглядывая на болотные огни, разгоравшиеся все ярче.

Внезапно с темного неба в сторону огоньков вылетела огненная стрела. Она ударилась о воду и раскрылась цветком оранжево-желтого пламени, а миг спустя до Лиры донесся резкий свист, оборвавшийся грохотом взрыва.

Болотные огни разом погасли.

– Готово, – сказал Брабандт. – Они нарушили закон. Летать тут им дозволено, но такого делать нельзя.

Аннеке, глухо заворчав, уставилась на быстро угасавшее зарево от ракеты.

Миг – и болотные огни вспыхнули снова. Теперь их стало не меньше дюжины, и двигались они куда быстрее, метались туда-сюда, ныряли и подпрыгивали. Из-под воды забили фонтанчики пламени, то взмывая ввысь, то стремительно опадая и угасая.

– Они разозлились, – пояснил Брабандт. – Дело плохо, сейчас они нас выдадут.

Лодка все шла вперед, тихонько урча в темноте, но старый цыган был прав: болотные огни так засияли, что вся «Португальская дева», от носа до кормы, теперь ярко блестела в струях дождя, ловя каждый отблеск.

– Мы бродячим огням не по нраву, но дирижабли им нравятся еще меньше, – сказал Брабандт. – Вот только нам от этого не легче. Они только порадуются, если мы потонем или разобьемся.

Аннеке внезапно гавкнула, коротко и тревожно. Она смотрела вверх, и Лира, подняв голову, увидела, как из дирижабля выпала какая-то штуковина и тут же повисла в воздухе, раскрыв парашют. Ветер подхватил ее и швырнул назад, но черный грузик под парашютом уже вспыхнул ослепительным пламенем. За первым парашютом последовал еще один.

– Сигнальные ракеты, – сказал Брабандт, проследив за ним взглядом.

Болотные огни отреагировали мгновенно и яростно: десятки новых светящихся точек, танцуя и подпрыгивая, устремились к падающей ракете, и как только она коснулась воды, сгрудились вокруг, гася ее жар своим холодным пламенем. Несколько секунд – и ракета пошла ко дну в облаке дыма, под хор тоненьких пронзительных вскриков, хлюпанья и чавканья.

Лира вскочила и бросилась в свою крохотную каюту на носу. Действовать приходилось на ощупь. Она нашарила в темноте свою койку и прикроватный столик; под руку попалась книга, потом настольная лампа, но вот, наконец, обнаружился и бархатный мешочек с алетиометром. Крепко схватив его обеими руками, Лира двинулась обратно на корму. Все ее чувства обострились: она ощущала все маневры, которые Брабандт совершал рулем и тормозом, слышала рев дирижабля и завывание ветра. Добравшись до камбуза, она увидела темный силуэт Брабандта в зыбком сиянии болотных огней; еще несколько секунд – и она юркнула обратно в рубку и села на скамью у окна, откуда было видно небо.

– Ты как? – спросил Брабандт.

– Все хорошо. Просто хочу посмотреть – может, что-то выясню.

Ее пальцы уже крутили колесики алетиометра. Напрягая глаза, она пыталась различить символы на шкале сквозь мерцающую мглу. Но ничего не получалось: света было недостаточно. Наконец, Лира подняла голову и уставилась за окно, на бешеную пляску бродячих огней. Она словно разрывалась надвое: то, что она хотела сделать, потребует помощи тайного содружества, о котором говорил Брабандт. При этом сама она не уставала повторять себе, что все это вздор, суеверия, не более чем глупые фантазии.

Дирижабль у них над головами начал разворот, пронзая лучом прожектора и завесу дождя, и тьму, повисшую над болотами.

Минута-другая, и луч повернется к ним. «Португальская дева» окажется как ладони, и тогда их уже ничто не спасет.

«Пан, Пан, Пан, – подумала Лира. – Маленький паршивец! Предатель! Как же ты мне сейчас нужен!»

Она попыталась представить, как сгоняет все бродячие огни в одну кучу, точно стадо овец. Но это было так трудно! Ей и правда не хватало воображения, тут Пан не ошибся. Как же это сделать? Лира попыталась вообразить, что она – светляк-пастух, а Пан (которого с ней не было) – светляк-овчарка: носится кругами по болоту, то припадая брюхом к самой воде, то вскакивая вновь, коротко и повелительно взлаивает, отдавая приказы, и мчится туда, куда она направит его мыслью.

Как же это все глупо, подумала она, как по-детски. Это просто метан, болотный газ. Обычное природное явление без всякого тайного смысла. Картинка перед глазами задрожала и начала таять.

Лира громко всхлипнула.

– Что ты там делаешь, девочка? – спросил Брабандт.

Лира не ответила. Она лишь стиснула зубы и против воли опять призвала Пана. И на сей раз он явился в обличье адского пса – с горящими глазами, с капающей из пасти слюной. Болотные огни в ужасе побежали от него и, сбившись в кучку, закружились на месте, – а холодный луч прожектора между тем подползал все ближе, и стук дождя, барабанившего по гигантскому корпусу дирижабля, уже заглушал и рев двигателя, и шум ветра.

Лира почувствовала, как внутри нее вздымается нечто огромное, как прилив, – волна за волной, нарастая, отступая, поднимаясь вновь, с каждым разом все выше. И это была ярость. Это была страсть. Это было что-то глубокое, нутряное, почти животное.

– Что они делают? Господи боже… ты только посмотри!.. – ахнул Брабандт.

Болотные огни кружились все быстрее, громоздясь друг на друга, сталкиваясь и сливаясь в сплошной хоровод на воде – прямо перед лучом прожектора. А затем раздался вопль, и что-то вынырнуло из-под воды… не бродячий огонь, не призрачный светляк, а птица, большая белая птица вроде цапли или аиста. Зеленые огоньки заметались вокруг, подталкивая ее к лучу, и птица, в ужасе захлопав крыльями, поднялась в воздух. Светляки клубились вокруг нее, точно шершни, толкая тяжелое, неповоротливое тело все выше и даже как будто покусывая ее ноги. Перепуганная птица снова взмахнула крыльями и рванулась вверх, не замечая нависшего над водой дирижабля.