Варвара Мадоши - Древесная магия партикуляристов
— Я пошутила! — сказала она торопливо. — Там не было никакого ядовитого воздуха!
— А, — сказал Матиас.
Он продолжал смотреть на небо и даже не повернул головы в сторону хулиганки.
— А почему ты сейчас не прореагировал?! — возмутилось дитя. — Ты не хочешь меня ударить, потому что я девочка?!
— Вовсе нет, — спокойно возразил Матиас. — Просто я не чувствую злости или обиды: ведь твоя информация ровным счетом ничего не изменила с точки зрения вечности.
— А, — сказала девочка. Она села рядом с Матиасом и положила подбородок на согнутые колени. Так они сидели какое-то время, наслаждаясь редкостно полным взаимонепониманием.
Потом Матиас заметил обыденным тоном (для знающих его людей это стало бы откровением — он редко нарушал совершенство тишины по собственному почину):
— У меня все равно остается хорошая вероятность умереть в последующие пять минут.
— Почему?! — поразилась девочка. Она еще не знала слова «вероятность», но общий смысл высказывания Матиаса уловила.
— Потому что через четыре минуты пятнадцать секунд приблизительно прямо на то место, где я лежу, упадет метеорит. Нет, — Матиас будто призадумался. — Метеорит упадет в реку, так что она выйдет из берегов. Кроме того, часть воды вскипит, сфонтанирует, и пойдет кипящий дождь. Облака горячего пара произведут разрушения в значительном радиусе.
— Что такое радиус? — спросила девочка.
— Расстояние.
— Так надо бежать! — воскликнула она.
— Мое шестое чувство мага, который учитель велел мне тренировать, говорит. что если я начну бежать отсюда минуту спустя, я успею отойти достаточно, чтобы метеорит не повредил мне, и при этом буду достаточно близко к месту падения, чтобы наблюдать это поучительное зрелище вблизи.
Несколько секунд девочка переваривала эту информацию, потом панически воскликнула:
— Погоди, а я успею отбежать?! Ты-то старше, и бегаешь быстрее!
Матиас повернул голову к девочке, оценивающе поглядел на нее.
— Нет, — сказал он. — Не успеешь.
Ребенок кинул на Матиаса взгляд, полный ужаса.
— Ну так придумай что-нибудь! — топнула девочка ногой. — Спаси меня как-нибудь!
— Хорошо, — сказал Матиас, встал и подхватил девочку на руки, перекинув ее через плечо. В свои тринадцать лет Матиас был очень рослым и крепким. В бег он сорвался немедленно с места.
— Ты же сказал, что у нас есть еще минута! — крикнула девочка.
— Если бы я бежал один, была бы, — ответил Матиас на бегу (бежал он медленно, так берег реки в этом месте поднимался достаточно крутым склоном). Больше он не сказал ничего, потому что надо было беречь дыхание.
Спустя приблизительно три минуты Матиас действительно имел счастье наблюдать весьма поучительное и важное зрелище падения метеорита — урок, на котором учитель Колин особенно настаивал. Что касается девочки, то она с раскрытым ртом наблюдала другое зрелище, которое представлялось ей куда более удивительным — а именно, Матиаса Бартока.
Когда облако белого пара над рекой рассеялось, девочка безапелляционным тоном сказала:
— Когда мы вырастем, мы поженимся.
Матиас снова посмотрел на нее, и девочка совершенно бестрепетно выдержала прямой и механически изучающий взгляд черных глаз.
— Это официальное предложение?
— Да!
— Хорошо, — сказал Матиас.
Тут девочка снова опешила. У нее было смутное представление, что вряд ли люди соглашаются жениться так легко. Тем более, как всякая женщина, она знала, что на вопрос: «Выйдешь ли ты за меня?» надо отвечать «Я подумаю».
— Ты сделала предложение по всем правилам нашего рода, — пожал плечами тринадцатилетний Матиас Барток. — Сперва подкралась ко мне незаметно, потом пригрозила смертью. Я завершил обряд, уничтожив дорогую вещь, принадлежащую тебе. В данном случае неважно, что это произошло раньше по времени. Таким образом, наш союз неизбежен.
— Ой, — сказала девочка. До нее сейчас с особенной силой начало доходить, на что она обрекла себя опрометчивыми действиями. Однако все это было очень интересным.
— И еще… какой возраст ты полагаешь взрослым? — спросил Матиас.
— Ну… шестнадцать лет?
Матиас кивнул, принимая к сведению.
— Значит, когда тебе будет шестнадцать лет… А сейчас тебе сколько?
— Шесть.
— Десять лет. Подходящая длительность помолвки. Как тебя зовут?
— Юлия Борха, — ответила девочка, глядя на Матиаса пораженным и влюбленным взглядом. — Ты мне жутко нравишься!
Глава 22. Принцесса обретенная
Делегат от гильдии гербовых дел мастеров:…а также обложить специальным штрафом тех, кто использует титулования королевских особ всуе. Таким образом, предлагаем считать запрещенными высказывания типа «О, королева моего сердца!», «князь моей души» и так далее, и тому подобное.
Голос из зала: О, министр тайных дел моей печени, предлагаю тебе переместиться в иную, еще более неприятную часть моего тела!
Из протокола заседания Городского Собрания г. ВарроныДаже самый упорствующий скептик не смог бы отрицать, что в белом платье с декольте и бантом (бант, в отличие от декольте, располагался на спине) Юлия была на диво хороша. Все еще присутствовавшая в ней некоторая подростковая нескладность только придавала ей очарования.
Увы, когда девочка, похожая на невинную жертву, подходила к двери камеры Матиаса Бартока в одном из самых темных и запущенных подземелий особняка Марофиллов, ее красоту могли оценить только братья Марофиллы, один из которых был все равно что женат, а второму было просто все равно. Еще присутствовала леди Алиса, которую Рютгер пригласил в качестве наблюдателя, но ее девичья красота тоже волновала мало, если не была направлена в качестве холодного оружия на ее обожаемого Аристайла.
Кстати говоря, прекрасная леди не поленилась переодеться в черное ради визита в темницы, поэтому ее отличала депрессивная грация, странным образом влекущая и завораживающая. Возможно, дело было в багровой губной помаде: кому другому такой цвет не пошел бы, а вот леди Алисе шло абсолютно все.
Юлия глубоко вздохнула, что выдавало некоторую ее нервозность пред лицом столь глобальной задачи.
— У вас все получится, прелестное дитя, — ободряюще сказал Рютгер. — Спросите у леди Алисы, невесты всегда могли вить из женихов веревки.
— О нет! — воскликнула Юлия, и, к удивлению Рютгера, он услышал, как леди Алиса воскликнула то же самое почти одновременно с ней.
Он с любопытством посмотрел на обеих девушек. Они переглянулись, и герцог Марофилл увидел, как в двух парах глаз зажглось явное взаимопонимание и симпатия.
