Пола Вольски - Сумеречные врата
— Заполучить… что?
— Он безупречен! Он выше благодарности! — С отвращением бормотала Шишка. — Он выше того, чтобы платить долги!
— Скажи, сколько ты хочешь получить.
— Сколько стоит жизнь Высокочтимого! Но нет, он выше презренных сделок! Только вот что ему полезно запомнить: пока он не согласится читать вслух письма — пока он не окажет нам эту ничтожную услугу — до тех пор он может считать себя выше того, чтобы делить с нами наш скромный кусок хлеба!
— И оффянки? — вставил Слизняшка.
— И овсянки, моя радость.
— Мне больфе дофтанется! Обещаеф?
— От всего сердца.
— Фот! Я же говорил! — Слизняшка победоносно уставился на больного.
Ренилл взглянул на Зуду. Тот ответил унылым пожатием плеч. От этого помощи ждать не приходится.
— Но ведь есть и другие способы расплатиться с вами, — предложил Ренилл.
— Отлично! Попробуй что-нибудь придумать. Когда надумаешь, дай нам знать. До тех пор — никакой еды. Неблагодарный!
Разгневанная Шишка выскочила из-под навеса, волоча за руку сына. Зуда последовал за ней.
Ренилл лежал, глядя им вслед. Дневной свет начал меркнуть. Они ушли, а голод остался. Миска овсянки — это хорошо, но мало. Нужно заставить Шишку передумать, или выбираться отсюда. Одно из двух. Но пройдет еще не один день, пока Ренилл встанет на ноги.
Он пытался обдумать положение, но мысли блуждали. Ренилл закрыл глаза и погрузился в сон.
Он проснулся утром, еще голоднее прежнего. Лежал на земле рядом с кувшином. В воздухе стояло отвратительное зловоние. Ренилл повернул голову. В двух шагах от него над гниющим трупом вивуры, который никто не позаботился убрать, роились мухи.
Пора кончать с этой ерундой. Пора подниматься и уходить отсюда.
А если за оградой поджидают вивури?
Может, и не поджидают.
Хорошо бы кто-нибудь из Безымянных сначала осмотрел улицу. Хорошо бы, но скорее дождешься летом снегопада.
Вставай.
Сперва надо напиться. Ренилл заглянул в кувшин. Воды в нем осталось немного. А когда она кончится?..
Он зачерпнул ковшик, выпил, немного передохнул и попытался встать. Не вышло. Мышцы как студень, голова как пушечное ядро. Легкие совсем не дышат. Отдохни немного и попробуй снова.
На четвертой попытке рядом послышался голос:
— Рано.
Над ним, ухмыляясь, стоял мальчишка Зеленушка.
— Сил еще мало, — пояснил Зеленушка.
— А откуда они возьмутся, без еды-то, — огрызнулся Ренилл.
— Увы, неужто ты голоден?
— Спроси свою хозяйку!
— У, волчица. Не стану у нее ничего спрашивать!
— Все равно, Шишка решила оставить меня без еды…
— Она и со мной часто так обходится.
— …Пока я не прочитаю ей чужие письма, украденные ее муженьком или его подручными.
— Так-так. Придется, значит, прочитать.
— Нет.
— Почему?
— Можешь считать, что этого не позволяют мои понятия о морали. А может, я просто не люблю, когда мне выкручивают руки. Сразу пропадает охота совершать добрые дела.
— Ну и глупо. Останешься голодным!
— Кто бы говорил! Не тебе ли только вчера Шишка приказала скрыться с глаз, а ты ослушался и обзывал ее всякими словами, за что и остался без обеда и без завтрака. Зачем ты это сделал?
— А мне нравится ее бесить. — Зеленушка на минуту задумался. — И еще — она не заставит меня ее слушаться.
— Ну вот.
— А может, это пустая болтовня? Может, Высокочтимый не читает, потому как не умеет?
— Вернее, не желает.
— Но ты правда это можешь?
— Читать? Научился еще ребенком, гораздо младше, чем ты теперь.
— Я-то не ребенок. Никогда не был ребенком!
— Может быть, это еще придет со временем.
— Хм… — Зеленушка подошел поближе и присел. — Хотел бы я выучиться читать!
— Достойное желание. И вполне выполнимое.
— Мне нечем платить учителю.
— Не все учителя требуют платы. — Перед глазами Ренилла на мгновенье предстало лицо Зилура и снова исчезло.
— Ни один учитель не потерпит, чтобы хоть тень Безымянного коснулась кончика его туфли.
— Я знаю по крайней мере одного, который не стал бы возражать. К тому же это авескийская точка зрения. Вонарцы обходятся без таких предрассудков.
— Что верно, то верно, зато вонарцы презирают нас всех скопом.
— Не все вонарцы — снобы.
— Пускай Высокочтимый попробует это доказать! — с вызовом бросил мальчишка.
— Как я тебе докажу?
— Научи меня читать!
— Я? — Ренилл опешил. Должно быть, голод и слабость притупили его способность соображать, раз он не увидел, к чему клонит парнишка.
— Если ты правду сказал, тогда научи меня. Сегодня. Сейчас.
— Это не так просто…
— Ага! Вот и попался.
— Послушай, Зеленушка. За один день читать не выучишься. Тут нужна не одна неделя, а у меня нет столько времени. По правде сказать, я намерен убраться отсюда, как только встану на ноги. А то и раньше, если сумею уговорить кого-нибудь отнести в вонарскую резиденцию записку с просьбой о помощи…
— Ну, поучи, сколько успеешь, пока ты здесь.
—Я…
— Учи меня, а я принесу тебе хлеба, когда вокруг никого не будет. Можешь мне поверить, я сумею. Видал? — Зеленушка вытащил из кармана огрызок лепешки. — И еще раздобуду, правда!
— Где ты…— Ренилл осекся и предостерегающе махнул рукой. Зеленушка мгновенно упрятал корку обратно в карман. Едва он управился, как перед ними оказалась Шишка со своим унылым супругом.
— Ну, что ты тут затеваешь? — ласково вопросила она.
— Я затеваю? — поразился Зеленушка, состроив совершенно невинную мину.
— Убирайся отсюда, негодник, — беззлобно посоветовала Шишка. — Нам с Высокочтимым надо поговорить о деле, а ты тут мешаешься.
— О каком деле?
— Не твоя забота.
— Высокочтимый мне как брат. Он меня не гонит!
— Вон!
Шишка шагнула к мальчишке, и сорванец предусмотрительно отскочил на несколько шагов, однако остался в пределах слышимости. Женщина больше не обращала на него внимания. Повернувшись к мужу, она приказала:
— Покажи ему!
Зуда живо повиновался, вытащив на свет три запечатанных конверта.
— Новые письма, — без нужды пояснила Шишка. — Только что получены. Высокочтимый прочтет их вслух.
— Кажется, вчера вечером мы уже обсудили этот вопрос, — возразил Ренилл.
— А, то было прошлым вечером. — Она не утратила показного добродушия. — Без сомнения, с тех пор Высокочтимый успел поразмыслить. Без сомнения, он передумал. Его сердце смягчилось.
— Стало еще тверже, — заверил ее Ренилл.
— Сердце — понятно. Ну а желудок? Не пустовато ли там?
Ренилл промолчал.
— Нет, конечно, если голод со временем проходит. Но я, честно говоря, опасаюсь, что дело обстоит иначе. — Шишка сочувственно покачала головой. — Или нет, я ошиблась, еды здесь в достатке. Если Высокочтимый, чью неблагодарную жизнь я спасла, чувствует голод, он может удовлетворить его мясом вивуры. — Она кивком указала на гнилой комок плоти ящерицы.
