Артем Тихомиров - Дом под дождем
Мы двинулись в ту сторону. Пришлось обогнуть скальный выступ и подняться на небольшую террасу. На нее вели пять грубых ступеней. Эхо наших шагов разбудило нетопырей. Часть из них начала кружить над головами. Потом твари снялись со свои мест все до единой и улетели прочь. Что ж, тем лучше.
Эльф вытер пот со лба. Здесь было отнюдь не жарко – изо рта шел пар, как вчера, когда я обследовал подземные ходы. Но инспектор боялся, стараясь этого не показывать. Я испытывал сходные чувства и тоже не демонстрировал свое душевное состояние.
Мы находились в месте, где совершилось зло и где каждый сантиметр камня пропитывало колдовство. Здесь можно было ощутить прикосновение иных миров.
В самом конце пещеры находилась широкая площадка, ограниченная дугообразным рельефом стены. Посреди площадки лежал овальной формы плоский камень, метр на полметра, испещренный символами. Время не пощадило жертвенник – мы нашли его, сомневаться не приходилось! – и во многих местах я заметил сколы и естественную эрозию, задавшись вопросом: сколько же лет камню на самом деле?
Открытия на этом не кончились. Вокруг жертвенника лежали кости. Много костей, перепутанных друг с другом. Черепа, грудные клетки, руки, ноги. Частично разбитые, будто разрубленные топором.
– Это уже по нашей части, коллега, – сказал Вингилот, кивая на останки. С лупой в руке он присел возле костей, не обращая внимания на камень. Фонарь, поставленный на пол, осветил площадку и жертвенник.
Я ожидал чего-нибудь экзотического, даже нелепого, но картина разочаровала меня. Это место давно не посещали, либо кто-то тщательно заметал следы. Занявшись противоположной от Вингилота частью площадки, я обследовал стены и пол. Я не сомневался по поводу того, на что мы наткнулись. Черепа, хоть и в таком плохом состоянии, безусловно, принадлежали эльфам. Характер повреждений указывал на насильственную смерть. Этих эльфов убили давным-давно и оставили трупы разлагаться.
В углублениях стены, в разных местах я нашел остатки свечного воска. Камень, с которым соприкасался огонь, почернел. На полу также отыскались старые обгоревшие спички, а в одном месте стружка от карандаша, который кто-то затачивал прямо здесь.
Я заглянул в тетрадь Карла и попробовал отыскать текст, написанный карандашом. Таких нашлось немало. Особенно в конце тетради. Судя по содержанию заметок, Карл проводил какой-то ритуал, делая заметки по ходу дела.
– Их принесли в жертву? Именно здесь? – Вингилот рассматривал часть черепной коробки.
– Нет, коллега. Это жрецы Ройун-Бойгела. Разбойники проникли сюда и убили их, а потом ограбили жилище, следы которого мы нашли в предыдущей пещере. Наверное, у них нашлось что-то ценное.
Вингилот поднял то, что раньше было лучевой костью. На ней было две глубокие зарубки.
– След от меча или большого ножа, – сказал инспектор. – Кажется, вы правы, Хрофт. Трупы были свалены в кучу. Но как насчет жертвенника?
– Наверное, Годослав перенес его сюда по каким-то своим соображениям.
– Каким же?
– Если говорить о чародейских делах, то… место, где произошло убийство, излучает остаточную силу, а тем более, когда убито несколько живых существ…
– Верно, – сказал эльф. – В этом месте мне не по себе. Я не чародей, но держу пари, что любой из них подтвердит наши предположения.
– Годослав хотел усилить эффект…
– Остается узнать, для чего. Хотя вряд ли удастся – давняя история.
– Надеюсь на дневники. Карл проводил здесь какие-то эксперименты.
– На его месте, – сказал Вингилот, поднимаясь. – Я бы постарался избавить семью от призрака, демона или бога. Все равно.
– Огр говорил мне то же самое. Возможно, Карл собирался попросить меня помочь ему, но не успел.
– Мало понимаю в чародействе, но может ли сам жертвенник быть вместилищем призрака? Хотя на нем начертаны символы. Часто они привязывают потустороннее существо к какому-то артефакту.
– Вы правы, но с выводами спешить не будем, – отозвался я. – К тому же мы так и не знаем, где Фонквэ.
– Наверное, где-то в доме, – сказал Вингилот. – Придется повозиться с подземельями… Ремпсток уверен, что истопник сбежал и мобилизовал полицейских по всему графству. Теперь они ловят предполагаемого беглеца на всех дорогах и железнодорожных станциях.
– Это не имеет смысла.
– Шериф ничего не хочет слушать…
– Пускай занимается этим, главное – чтобы он не мешался у меня под ногами.
Эльф усмехнулся.
– Упертость некоторых наших чинов сильно раздражает частых лиц… Это я знаю. Но рад, что мы нашли общий язык.
Все бы они были такими понятливыми и сговорчивыми!..
– А вы верите в богов своего народа? – спросил я.
Вингилот вынул трубку, но вернул ее обратно в карман.
– Я признаю их существование. Вера? Вера – бессмысленная вещь. Они есть, но я не встречаюсь с ними на каждом шагу и не прошу их о помощи, Хрофт. Я не отношусь к тем, кто древними обрядами пытается заставить богов оказывать ему услуги. Хотя среди нас отыщутся и такие, особенно в глухих местах.
Я был согласен с ним. Не стоит делать из богов образцы для подражания. И ждать от них больше, чем они в состоянии дать – если желают, конечно. Каждому свое.
Я предложил инспектору осмотреть третью пещеру и отправляться в Уффенвис.
Третья пещера не продемонстрировала нам никаких сюрпризов. Сырая, темная, неприветливая – вот и все. Выход наружу отыскался, правда, не сразу. Кто-то завалился его камнями, и нам с инспектором пришлось убрать их, чтобы выбраться наружу.
Ветер ворвался в узкое отверстие в скале. Метрах в пятидесяти от нас на каменистый берег накатывали холодные волны Залива Облаков. Пена вздымалась высоко, подгрызая и без того измученные водой камни. Неподалеку от берега в море торчали высокие скалы, похожие на кости гигантов. У их оснований кипели волны.
Я и Вингилот оказались на пологом каменистом спуске. Пришлось приложить немало усилий, чтобы не упасть со скользких камней. Дождь моросил и в наше отсутствие, но сейчас зарядил с новой силой. Мы окончательно вымокли, несмотря на плащи. Дождь налетал не только сверху и спереди, но и, казалось, внизу. Ветер гонял его в каком угодно направлении.
Места эти окутал скорбный мрачный флер, не лишенный, однако, своего обаяния. Но в целом, зрелище гораздо более удручающее, чем само поместье. Над волнующимся морем висело темно-серое марево, скрашивающее границы между днем и ночью. Дождевые облака рыхлой массой ползли на юг, рассыпая холодную водяную крупу. Вингилот остановился на высоком камне.
– Никогда не бывал в этом заливе. Не хотелось бы мне жить здесь. Дрожь пробирает…
