Вадим Климовской - Изгои Зоргана
В свете луны и редких, наползающих тучах, она смогла четче разглядеть детеныша, сомнений не могло быть — перед нею человеческое дитя. Мальчик или девочка? Для жестоких эльфарских сердец разницы никакой — за ноги и об дерево. Другое дело она! Ведь это она отыскала в лесу человеческое дитя и сердце, ее эльфийское сердце, подсказывало ей, что младенец вполне мог принадлежать ей. Ведь родители, то есть люди, эти жестокие звери, без угрызения совести и морали, бросили его одного в дремучем лесу. В эльсдарском лесу. Благо на беззащитное существо не набросились лесные твари.
Как бы ощутив ее внутреннюю борьбу, младенец заплакал, заголосил на весь дикий лес. Забил ручками и ножками.
Дьен всемогущий, до чего несносны дети!
Лохмотья слезли с нежного тельца, и очам эльфийки предстала шокирующая картина: головку ребенка покрывали редкие светлые волосы, а черты лица имели резкие характерные контуры, и что самое поразительное — это уши. Лисьи ушки! Гладкая кожа и не присущая эльфийской тонкой фигуре полнота. О Дьен всемилостивый, чье это создание?! Какая мать могла породить столь колоритное существо? С такими очевидными признаками полукровства?
Почувствовав ее ужас и трепет, дите заверещало, задрыгало ножками. Пресвятой Дьен, так дите еще мужского пола! Мальчик! Немой крик застрял в ее горле…
Он смешался с ненавистным ревом рогусса за ее спиной…
— Ползи! Ползи, давай!
Орвин дерется сквозь жалящую крапиву и репейник.
— Не останавливайся, лезь! Лезь вперед!
Под нос осталось одно — выругаться.
— Аллон сохрани наши души, я чувствую эльфийскую магию! Магики где-то рядом! — В темноте в гуще бурьяна, Явор задрал голову к верху, и как лесной зверь, втянул ноздрями тяжелый, оседающий туманом, влажный воздух. На дремучие чащи опускался густой туман, холодный и вязкий. Рассветная рябь окрасила серо-фиолетовое небо. Мрачные краски природы. Мрачная ситуация в жизни капитана Бремара и его подопечного — сержанта Орвина.
Наемник затравлено мотал башкой по сторонам, вряд ли звуки леса и передвижения юрких остроухих, долетают до его слуха? Кроме бешеного стука сердца и дрожи в руках, Орвин абсолютно ничего не смог услышать, в данной ситуации. В ситуации, когда человек становится мишенью, а его противники — изощренными и безжалостными мясниками.
Загнанный зверь не только опасен, он еще боится любого шума, шороха и притаившейся, казалось за спиной смерти.
Хруст веток и… Орвина не остановить, в панике он, все так же, ползком, лихорадочно перебирая руками и онемевшими от усталости коленями, ползет без ведомо и цели, вглубь бурьяна.
Крапива жалит. Репьяхи цепляются в одежду и волосы. Колючие ветки царапают руки, а настырные и вездесущие насекомые, умудряются каждую секунду жалить и больно кусать.
Сперва за ноги, а потом за плечо, Явору удалось, наконец, остановить прыткого солдата, прижать к земле и заставить не то, что замереть, но и заткнуть на время рот.
Орвин жадно глотал воздух, сопел, Явор приложил к его губам грязные от земли и песка пальцы, показывая, что надо молчать, не издавать ни малейшего звука.
Хро-о-огггх… хро-о-огггх… хро-о-огггх…
До понимания Орвина долетает смысл всех опасений капитана Бремара, как всегда, они оказались не беспочвенными: очень рядом затаилась опасная тварь — ручной зверь эльфаров.
Зверь не прятался, ломал кусты и молодые деревца, трещало под ногами монстра все, что попадало ему на пути. Такому чудовищу, как рогусс не пристало таиться в дебрях, хищники, отважившиеся с ним соперничать, уже давно успели насытиться охотой и теперь залечь в своих норах, а мелкая живность леса в испуге попрятаться по норам.
Рогусс остановился в десяти метрах от ихнего схрона, принюхался, закружился, выискивая на земле след, противно завыл, призывая к убежищу дайкинов своих сородичей и хозяев.
Сердце Орвина бешено заколотило в груди, всемилостивый Аллон, неужели ты позволишь нам умереть?
По его спине прошлась волна жара — это Явор створил защитное колдовство, скрывая их спины и жизни от клыков монстров. Плетение невидимой волной накрыло их лежку, спасая от гибели.
Тиль-тиль… тиль-тиль-тиль… тиль-тиль…
Орвин зажмурил глаза.
Тиль-тиль-тиль…
Ну, вот и все!
Тиль-ти…
Лошадиный храп оборвал эльфийскую речь.
Тиль-тиль!
Тиль!
Лес словно ожил. Мгновенно показали себя звери остроухих, не таясь и не скрываясь, бросились на лакомую добычу.
Лошади! Как же мог Орвин забыть о скакунах?
Они оставили своих коней на попечение гвардейцев, которые, если не успели удрать, то стали мишенями для эльфийских луков. Здесь уже зависело от удачи. Почему-то Орвину слабо верилось, что неповоротливым армейцам удалось избежать атаки смертоносных стрел. Его предчувствие подтверждало веру.
Храп. Фырканье. Дикое ржание. Галоп.
Орвин отчетливо слышит отдаленный стук подков.
Явор по-прежнему висит на его плечах, наваливаясь всем телом и давя к сырой земле.
Слабые лучи подымающегося над горизонтом солнца, разгоняли ночную серость и сырость. Над кронами смешанных деревьев вставал густой пар. Грозовые тучи расходились и обещали ясную, еще теплую погоду. Орвин сильно вжался в крапиву, боясь, что его фигуру сможет разглядеть какой-нибудь остроухий выродок. Явор его опасениями не переминался, спокойно ждал, пока долгожители уйдут прочь.
— Пропали наши лошади, будем пробиваться пешком!
Капитану Бремару оптимизма было не занимать.
— Эльф-фы…
— Ушли. Кажись, оставили нас в покое? — Явор, в который раз задрал голову к верху, обнюхивая воздух. — Судя по всему, тракт рядом…
— Бе-ежать…
— Еще как! Очень, я тебе скажу, быстро! — Бремар перевел на него острый и суровый взор. — За мной по пятам, иначе…
Не стоило даже договаривать, и так, все предельно ясно.
— Готов?
— Д-да…
— Бежим!
— Там еще трое!
Ветан сдержано в ответ кивнул. Хорошая работа нечего и говорить: его ребята на пару с бойцами Юлая прекрасно поработали. Кап следопытов холодно констатировал в уме очевидный факт, иногда в таких бесшабашных операциях группы разведчиков на удивление могли сработать на "отлично", слажено, что показывало в итоге превосходные результаты. И сегодня, к величайшему удивлению, достойный пример.
В ста метрах от точки выхода обеих групп, как раз там, где Грибной Яр выходил на тракт и граничил с Вербовыми Ручьями, лучницы насели на гвардейский отряд, расстреляли коников буквально с десяти метрах, что при колоссальных возможностях эльфиек не оставило дайкинам и малейшего шанса на спасение, тому такой показатель — восьмеро. Ветан насчитал восемь тел. Вытянутых на валу тракта, в кольчугах и латах. Эльфийские стрелы нашли, даже такие сложные цели. Славная охота выпала в эту ночь, нечего и сказать, ночь выдалась на славу.
