Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — король
— Точно, — ответил я. — Если желаете принять участие в благородном деле, за которое вам зачтется на небесах, а я не оставлю щедротами здесь на земле, то вам надлежит выставить свои войска на границу и выказать намерение вторгнуться, если на то будет мой приказ.
— Но не вторгаться? — уточнил он с недоумением.
— Я же хочу избежать кровопролития, — напомнил я.
Он посмотрел искоса.
— Почему?
— Это же мои земли, — ответил я честно. — Зачем разорять свое? Но лучше поговорим о милосердии и человеколюбии, верно?
Он улыбнулся, принимая мою откровенность как знак доверия.
— Это как водится, ваше высочество.
— Полагаю, — добавил я, — демонстрации будет достаточно. За это обещаю щедрое вознаграждение.
Он чуть поклонился с тем же невозмутимым видом, зато лицо барона Кемберлита воспламенилось, он чуть ли не облизнулся и сказал торопливо:
— Да-да, все знают, что отправившиеся с вами получают титулы и земли!
— Земли будут, — сказал я. — И титулы. Обещаю.
Я вскинул руку в прощании, герои говорят кратко, мне тоже иногда удается сказать кратко и емко, когда слежу за собой.
Бобик подскочил и понесся в прежнем направлении, арбогастр пошел следом сперва торжественным шагом, гордо и красиво выгибая шею, потом ринулся вскачь, и замок на горе вскоре скрылся за спиной.
Я раньше полагал, что составлять маршрут для Зайчика нужно очень тщательно: по прямой нельзя, нужно огибать горы, десятки слишком широких для перепрыгивания ущелий, а также довольно обширные Запретные Места, я же теперь государь, а не сорвиголова, должен сам избегать их и других не пускать…
Потом обнаружил, что арбогастр сам в нужных местах снижает скорость и заранее берет в сторону от ущелий, словно у него встроенный локатор. Так что для него достаточно лишь выбрать направление, а он сам будет мчаться, где-то ускоряясь, где-то замедляя бег, а то и огибая препятствия, а потом снова выходя на прежний курс, внося поправки на петли и зигзаги.
Сейчас он то набирает скорость, то сбрасывает ее так резко, что встречного ветра почти нет, а мимо проносятся стены ущелий, где нужно поворачивать резко то вправо, то влево, и удар о каменный выступ если их с Бобиком и не убьет, то меня может, я еще не знаю пределов моей регенерации… и как-то не хочется их проверять.
Что копыта стучат уже не по пекландской земле, а по ирамской, я догадался не по самой почве, а по времени, понял несколько запоздало, тут же впереди появилась река, а на той стороне поднялись высокие стены Зондерсгаузена, столицы королевства Ирам.
Арбогастр бодро пронесся по каменному мосту, на обоих берегах еще снег, но выгнутая спина из широких плит уже прогрелась под солнцем, даже успела обсохнуть, копыта звонко стучат, иногда даже заметны искры, хотя и светит яркое солнце.
На той стороне моста массивная арка, а в ней из свода высовываются острые зубья заградительной решетки. Это личный мост короля Иоанна-Георга Гехингена, нечто вроде подъемного моста через ров, только здесь вместо рва достаточно широкая и глубокая река.
Стражники вытаращили глаза, но, видимо, им уже рассказали в подробностях о моем прошлом визите, обрисовав во всех красках мой ужасающий вид и три головы, а также коня из самого ада и, конечно, чудовищного пса, что наверняка удрал из самой преисподней, чтобы служить еще более ужасному господину.
Я улыбнулся им, оба едва не попадали в обморок, один пролепетал:
— Щас, щас… откроем…
— Весна, — сказал я значительно. — Щепка на щепку лезет, а вы спите? Даже хомяки начали просыпаться в норах!.. Я же слышу…
Можно было проехать, как в прошлый раз, справа от дворца и взглянуть на город, но я не поклонник Шлимана, направил коня прямо в ворота.
Там узнали тоже, пропустили, чуть-чуть подзадержав с якобы непослушными створками, это чтобы дать возможность одному стремглав броситься в королевские покои, где успеет предупредить, что через минуту здесь будет то самое чудовище, что перегрызло глотку другому чудовищу. Или загнало того так далеко в его норы, что никто и не знает, где оно схоронилось и что затевает.
В прошлый раз мы встретились в коронном зале, король Ирама принимал заезжее мое высочество, я и сейчас скромно корчу из себя захудалого принца, которых, как воробьишек, однако по лицам встречных вельмож вижу, что уже не воробьишка, совсем не воробьишка, и даже не воробей…
Если в прошлый раз я здесь шел быстро и четко, демонстрируя каждым движением и жестом силу и власть, то сейчас вообще должен бы раздуться от важности, потому просто двигался через залы с мягкой участливой улыбкой добрейшего человека, который мухи не обидит, все-таки вокруг практически одни они и есть.
Глава 5
Гвардейцы, не дрогнув лицами, важно и как истуканы открыли передо мной двери королевского кабинета, что значит, гонец уже успел промчаться, двери только-только успели захлопнуть за ним, как снова распахивают передо мной с таким видом, словно делают это впервые в этом году.
В кабинете за столом только личный секретарь Иоганна-Георга, щуплый и незаметный человечек, что и понятно, тираны не любят возле себя тех, кто их хоть в чем-то превосходит.
Он подпрыгнул, словно только что через кабинет не промчался гвардеец с воплем «Ричард идет!», ахнул, взмахнул руками, будто пытался взлететь, поспешно согнулся вдвое.
— Ваше высочество?.. Какая неожиданность… Я сейчас же доложу его величеству…
— Докладайте, — разрешил я милостиво. — Не спешите, а то нос разобьете, когда споткнетесь… хотя, конечно, тираны обожают, когда перед ними падают, ха-ха! Такое вот у нас высокое чуйство юмора, га-га-га!
Он угодливо подхихикнул, еще раз поклонился и выскочил из кабинета.
Я огляделся, придвинул кресло к столу с другой стороны, сел по-хозяйски и с удовольствием вытянул ноги, они у меня почему-то еще длиннее, чем руки.
Кабинет понравился еще в прошлый раз, небольшой и без вычурностей, мебель вся для дела, а не пускания пыли в глаза, это демократ зависит от мнения окружающих, а тирану плевать на чужие вкусы.
На столе бумаги и книги разбросаны чуточку по-свински или по-мужски, что одно и то же, вообще атмосфера достаточно уютная и одновременно рабочая.
Прождав минуту, я создал фужер из тонкого стекла с рисунком золотом на стенках, повторяющим узор королевского герба Гехингемов, наполнил виноградным соком и с наслаждением выпил в два гигантских глотка.
Показалось мало, наполнил снова. Дверь начала отворяться, я сделал было движение встать навстречу, однако в щель вдвинулся канцлер и тут же сам закрыл за собой, гладко выбритый, с немолодым, но розовым лицом, довольный и осанистый.
