Петр Мамченко - Приди, приди возрождение
Нет, конечно же, так просто я не сдался. Посмотрел, как Наруто, высунув язык от усердия, малюет заданные закорючки, сам взял листок, специальную кисточку, проводящую чакру, и продемонстрировал преимущества Шарингана. За каких-то полчаса идеально срисовал взрывную печать Товаши. Каждый изгиб, каждую чёрточку, каждый иероглиф, небрежно начертанный мастером. Даже ксерокс не справился бы лучше! Печать была идеальна — за одним маленьким исключением. Она так и не заработала. Ни Наруто, ни помощник, ни сам Товаши не смогли заставить ожить мёртвый рисунок.
Только после этого я действительно поверил, что фуиндзюцу — нечто большее, чем просто схема или рисунок. Это своеобразное искусство, тайная мудрость, к которой я, увы, никогда не смогу прибегнуть. Не спроста вроде бы, давно известные всему миру взрывные печати каждый мастер рисует немного по-своему. Иероглиф тут, завиток там — будь это электрическая схема, такие вольности не прошли бы. Но печати работали.
Мне надоело улучшать настроение гаду Товаши, просто млеющего от неудач «зазнавшегося Учихи» и «загребающего весь доход совладельца» и я смылся, оставив Узумаки постигать сложную, но перспективную науку.
То, что Наруто взялся за обучение всерьёз, можно было определить по последствиям. На следующий день в академию он не явился. А вот через день его за ухо притащил Товаши, который — вот уж чудо из чудес, даже извинился за своего личного ученика перед Ирукой, и пообещал, что персональные занятия не пойдут во вред основному обучению. Как я понял, Наруто изначально собирался совсем забить на Академию, сосредоточившись на фуиндзюцу, но мастер пришёл в ярость, и на следующее же утро проверил, как ученик проводит первую половину дня.
На перемене одноклассники дружно принялись интересоваться, чему же это персонально учится раздолбай Узумаки, и тот с законной гордостью вытащил из кармана измятую, влажную от пота бумажку. Не знаю, как другим, а мне чуть плохо не стало. Кривые, скособоченные линии, неразборчивые иероглифы — в жизни не видел более неряшливо выполненную взрывную печать, но, самое жуткое, я прямо-таки ощущал дрожь чертежа, трепет чернил и предсмертный шелест бумаги, с трудом выдерживающих энергию, без меры вкачанную малолетним недоумком! Подозреваю, что в этом мире выражение «Наруто с печатью» скоро обретёт значение «обезьяна с гранатой»!
Надо сказать, что поверили в то, что это самая настоящая печать, лишь три человека из класса. Я, Хината, Бьякуганом оценившая количество залитой в печать чакры, да Шикамару, который просто понаблюдал за выражением наших лиц.
Оскорблённый недоверием и насмешками Узумаки немедленно предложил проверить эффективность своей самоделки. Класс всей толпой отправился на полигон академии (а были, между прочим, камикадзе, предлагавшие провести проверку прямо в аудитории!). Наруто, поленившись закапывать бумажку, просто запихнул её под здоровенный валун, отбежал к остальным, рявкнул «ложись!» и сложил печать активации.
Не сработало.
На нас четверых залёгших, (вместе с Наруто, конечно) смотрели с несколько презрительной жалостью. Шикамару было проще всех — он тут же сделал вид, что прилёг подремать, благо, все давно привыкли, что Нара способны дрыхнуть при любых обстоятельствах и на любых относительно горизонтальных поверхностях. Нам с Хинатой пришлось похуже, ну а Наруто не оборжал только ленивый.
Злой, встопорщенный Узумаки рванул обратно к валуну. Честно говоря, я всерьёз забеспокоился. Может, действительно он что-то сделал не так, и всё закончится простым пшиком, не смотря на количество влитой чакры. А если там проблемы только с активатором? В таком состоянии Наруто способен рвануть печать непосредственным касанием, лишь бы доказать, что его первое творение работоспособно.
Правда, увидев, что он делает, я слегка успокоился. Узумаки порезал себе руку и сейчас вёл кровавую дорожку от валуна к одноклассникам. Что за… а, понятно, кровь — один из лучших проводников чакры, по слухам, чакропроводящий металл создают, в несколько этапов вымачивая заготовки в крови. Интересно, Товаши ему рассказал об аналоге бикфордова шнура, или сам придумал? Если сам — моё искреннее уважение, всё же, такое решение — далеко не очевидно.
И, по меньшей мере, это заставило насмешников прикусить языки. Кровь — весьма весомый аргумент в отношении к происходящему. Если кто-то без раздумий режет себя, других он порежет без всяких сомнений.
Наруто довёл линию до зрителей, и вновь залёг. На этот раз некоторые всё же пригнулись. Из окна выглянул кто-то из учителей, и немедленно заподозрив неладное, тут же спрыгнул на землю и двинулся к группе подозрительно ведущих себя учеников.
В этот момент Узумаки вновь сложил ручную печать активации, и все на мгновение оглохли. Не знаю, что там сотворил Наруто, но думаю, что все свидетели навсегда запомнят здоровенный валун, улетающий на северо-запад, куда-то за пределы деревни. Всех, посмевших усомниться в истинности печати, и оставшихся на ногах, смело взрывной волной, часть стёкол из окон академии вылетело, учителя едва не забросило обратно в окно. И это ещё хорошо, что практически не было осколков!
Большинство учеников отделались лёгким испугом, всё же будущих шиноби учили правильно падать, группироваться и защищать уязвимые части тела. Больше всех пострадала Ино, должно быть, по клановому обычаю спрятавшаяся за Чоджи, и едва не погибшая под его же тяжестью. А если учесть, что Акимичи далеко не сразу услышал сдавленные ругательства из-под седалища, более озабоченный только что открытой пачкой чипсов, порвавшейся из-за ударной волны… Быстрее всего сориентировавшийся сенсей оказался всё же кстати, лично мне поднять на ноги расстроенного Чоджи просто не хватило сил.
Объявившийся через пару минут Ирука лишь вздохнул, и назначил наказание для Наруто — застеклить все пострадавшие окна после уроков. Должно быть, в Конохе очень много лишнего стекла, ну не верю я, что Узумаки с его неуклюжестью сумеет всё привести в порядок без новых груд осколков. Но, впрочем, не мне говорить о важности педагогических мер.
Правда, даже я не ожидал, что Наруто, вернувшись в класс, первым делом отрежет новый кусок бумаги от свитка, и примется немедленно рисовать новую печать. Одноклассники, не сговариваясь, пересели, чтобы быть на расстоянии хотя бы одной парты от этого маньяка.
А вот понимающие люди, то есть, я, Ирука, а возможно и Шикамару, немедленно заметили, что рисует он на самой обычной бумаге, пусть и чернилами, смешанными с кровью. И отрезал он бумагу самым настоящим кунаем, причём, довольно ловко. Похоже, мастер учит его не только фуиндзюцу.
