Андрей Завадский - Выбор
Маркус и Грефус с неподдельным интересом воззрились на короля. И когда Эйтор, улыбаясь, произнес имя, оба они понимающе кивнули. Да, тот, о ком вспомнил правитель Альфиона, был вполне достойным такой миссии.
- Он явился сюда, чтобы служить мне, так пусть и послужит сейчас, - решил король. - Этот воин уже проявил себя, как искусный боец, а сейчас ему придется показать, насколько хорошо он умеет командовать армиями. Думаю, ему по силам будет одолеть такого противника. Придется расстаться с частью воинов, ну да уж тут ничего не поделаешь, - развел руками Эйтор. - Войско Кланов даже не обязательно уничтожать до последнего человека, хватит с них и пары сотен мертвецов, так что, если повезет, наши люди вернутся прежде, чем мы встретимся с самим Эрвином.
- Решение верное, государь, - покорно кивнул лорд Грефус. - Но, если ты не против, я отправлю с ним своего капитана. Улферт - опытный боец, он позаботится, чтобы все было в порядке, и наши воины не гибли напрасно.
Король не возражал, и несколько минут спустя вызванный в покои лорда Маркуса слуга кинулся на поиски нужного человека, спеша передать ему волю владыки. Война начиналась уже сейчас.
Все, буквально все в эти дни были заняты делом. Воины оттачивали свое мастерство, до седьмого пота упражняясь на плацу. Кузнецы, не помня об отдыхе, чинили оружие, подковывали боевых коней, словом, делали все, чтобы войско в походе не ведало забот. И, наконец, предводители мало-помалу собравшейся армии строили планы, приближая тем самым будущую победу, или, хотя бы, делая ее более реальной. Но были двое, которые оказались, не всегда по собственной воле, в стороне от этой размеренной суеты.
Маг, что называл себя Рупрехтом, а также эльф Эвиар, воин из далекого И'Лиара, в какой-то мере ощущали себя изгоями, будучи предоставлены все последние дни самим себе. В какой-то мере они сами хотели этого, и чародей, о котором все же иногда вспоминали, и Перворожденный, решивший не дразнить понапрасну людей. И все же со временем ими овладела скука.
Рупрехт пару раз порывался, было, появиться на совете, но вспоминал, что сам отказался участвовать в обсуждении планов, и оставался на месте. Эвиар тоже мог принять участие в тренировках, показав, к примру, свое мастерство в стрельбе из лука, но счел такое времяпрепровождение ниже своего достоинства. И не было ничего удивительного, что оба они, и эльф, и человек, коротали дни в обществе друг друга. А все их разговоры почему-то вращались вокруг одной и тоже вещи, о которой кроме этих двоих во всем замке, более того, во всем Альфионе знало лишь несколько человек.
- Ваш Улиар был гением, - говорил порой Рупрехт. - Не зря нарекли его величайшим чародеем народа Перворожденных. Вывести на поле боя не армию обычных бойцов, вооруженных мечами и луками, а войско чародеев, каково!
Чародей, растеряв весь налет таинственности, жевал кусок сыра, и потому говорил не вполне четко. Рупрехту и Эвиару отвели весьма тесную каморку, которая служил спутникам короля и спальней, и трапезной и еще много чем. С жильем в замке с некоторых пор вообще было непросто. Если обычные воины, пусть даже и наемники, вполне довольствовались шатрами и кожаными палатками, то рыцарям, неважно, явившимся пред очи государя во главе целого войска, личной дружины, или в одиночестве, подобало отвести покои в самой цитадели. Для нищего дворянин, у которого кроме коня да меча за душой больше и нет ничего, великой честью будет жить под одной крышей с самим королем, есть с одного стола, и Эйтор, всеми силами пытавшийся укрепить верность своих бойцов, не забывал об этом.
В прочем, ни волшебник, ни его попутчик, даже не думали обижаться на то, что действительно удобные комнаты предоставили вовсе не им. И эльф, и маг уже успели привлечь к себе излишнее внимание досужей публики, которой в замке лорда Маркуса оказалось весьма много, и ни тот, ни другой не стремились слишком часто попадаться на глаза кому б то ни было. Поэтому их вполне устроила тесная комната в одной из пристроек, примыкавших к цитадели-донжону. Там они и проводили большую часть дня, развлекаясь долгими беседами.
- Если бы Улиару удалось завершить задуманное, Империи людей не поздоровилось бы, - подхватил с затаенным злорадством Эвиар. Пожалуй, сам он ничего не имел против людей, но все же юношеский задор требовал, чтобы сила оказывалась на стороне своих, а не врагов. - Наши чародеи, каждый имея Линзу, смели бы с лица земли легионы в мгновение ока. Улиару помешали люди.
Линза, таинственный предмет, творение разума великого чародея древности давно уже завладела помыслами и мага-человека, и воина-эльфа. Артефакт, природа которого была неизвестна ни прежде, ни теперь, мог. Словно обыкновенная линза, преломлять чародейскую силу, увеличивая мощь творимых заклятий тысячекратно. Это было оружие, равного которому мир не знал, и сейчас оно явилось из небытия.
- Быть может, - задумчиво пробормотал Рупрехт. - Быть может. Но, вполне возможно, он сам не пожелал завешать начатое дело, поняв, что именно сотворил. Все, что ни происходит в нашем мире, подчинено некой высшей логике. Прежде эльфы правил всеми землями, известными ныне, но век их прошел. Появились люди, и завоевали часть мира. Возможно, так и должно было произойти, а жажда ваших правителей вернуть владения предков противоестественна, и сама природа противится ей. История развивается не по кругу, но по спирали, и ничто не должно повторяться дважды. И такой мудрец, как Улиар, должен был понимать это.
- А стремление людей уничтожить все народы, отличные от вас, разве это есть проявление справедливости? - горячо воскликнул Эвиар. - Твои родичи, словно одержимые, выжигали, выкорчевывали наши леса, крушили скальные цитадели гномов, а более слабые народы, гоблинов, например, или троллей, давно уже извели под корень. Они, точно гиены, готовы бросаться на все, что видят, не боясь подавиться слишком большим куском.
- Не нам судить наших предков, - человек, не желая спорить, в ответ лишь пожал плечами. - И уж тем паче не дано нам с тобой постичь замысел Творца. Но то, что в наших силах, должно быть исполнено. В прочем, если ты вспомнишь, как распорядился своим трофеем Ардалус, то, быть может, не станешь так фанатично считать весь мой род кровожадными монстрами.
Эльф смутился. Чародей Ардалус, человек, завладев самым совершенным и мощным оружием, не обратил его против своих создателей, хотя мог бы сделать это. В ту давнюю пору легионы Империи людей раз за разом громили войско эльфов, и победа уже была близка. Именно потому разум Перворожденных, предчувствовавших скорую гибель, но страшившихся ее, и рождал самые невероятные идеи. И лучшей из них был замысел Улиара. Однако эльфийский маг погиб, но, словно такова была цена его смерти, удача вскоре отвернулась от людей, и лесные крепости Дивного Народа в тот раз устояли.
