Энгус Уэллс - Повелители Небес
— И вы, господин Клетон.
В ответ я улыбнулся и вполне искренне ответил:
— Не беспокойся, не будем.
Мы с Клетоном вышли в коридор, расталкивая локтями наших товарищей, спешивших, как и мы, стать под боевые знамена.
Из всех жителей Дюрбрехта, исключая, конечно, солдат, мы были самыми тренированными бойцами. Ополченцы, состоявшие преимущественно из облаченных в доспехи необученных горожан и отставных солдат, которыми командовал один из сотников Тревида, вряд ли были более боеспособным соединением, чем мы. На то, чтобы оснастить нас как положено, наверное, не хватило времени или кольчуг. Хотя оружия было в достатке: в ход пошли не только луки, мечи и секиры, но даже и обычные кухонные ножи. Командовал нами Керан, который разделил свое разношерстное войско на отряды, поставив во главе каждого из них одного из младших преподавателей. Числом мы не превышали полторы сотни, но были полны решимости исполнить свой долг. Я забыл о всех разговорах, в которых призывал вести переговоры и доказывал бесполезность войны. Керан выстроил нас всех во дворе. Я был дитя своего времени, и в жилах моих бежала кровь моих предков Даров (я искренне надеялся, что она останется в них и завтра), и эта кровь звала меня сейчас на бой. Пришли Повелители Небес! Они угрожают моей стране! Против столь веского аргумента мои философические измышления устоять не могли.
Керан взобрался на пьедестал статуи, чтобы иметь возможность смотреть на нас сверху. Он был облачен в черную кожу, блиставшую на солнце. Чем-то он мне напомнил Андирта. На поясе у инструктора висел длинный меч. С мрачным выражением на лице Керан обратился к нам с краткой речью.
— Повелители Небес приближаются, — сказал он громко, стараясь перекрыть своим голосом доносившийся с улиц шум. — Никогда еще со времени последнего Большого Нашествия их не было так много. Мы нужны Дюрбрехту. Мы должны сражаться за свой город и за всю нашу страну. Что мы ответим?
— Будем биться! — прокричали мы дружно.
Солнечные лучи заиграли на взметнувшихся к небу клинках, секирах и копьях. Нас охватывал патриотический порыв, ярость и возбуждение в нас росли. Керан разбил нас на отряды, и я попал под командование Мартуса, который вооружился секирой на длинной рукояти и даже достал неведомо откуда старый помятый шлем. На лице нашего первого учителя было воинственное выражение. Мы построились в колонну и двинулись к воротам.
Керан повел нас быстрым шагом в направлении южной стены. Улицы быстро пустели по мере того, как жители покидали их, ища убежища в своих домах или с оружием в руках отправляясь вслед за солдатами и ополчением. Все базары и магазины закрылись, работали только лавки травников да аптекарей, лекари также готовились к предстоящему авралу. Чего-чего, а работы у них вскоре будет много.
Мы добрались до стены и дислоцировались между двух баллист, заняв как раз все разделявшее их расстояние. Солнце стояло еще высоко, и лучи его нагревали камни стен. Голубое небо лишь местами покрывали перистые, похожие на гривы бегущих лошадей облака. В такой день жаворонкам и чайкам полагалось весело кричать в полях за крепостными стенами. Но их голосов не было слышно. Оттуда, из полей, вереницами тянулись искавшие защиты в городе сельские жители. Справа от меня протянулась синяя лента Треппанека, ни одного судна не увидел я на глади его вод. Я облизал губы и сплюнул на землю, потрогав пальцами выданный мне меч. Я думал о тех, тогда казавшихся мне далекими временах, когда я в порыве своей детской храбрости завидовал Андирту, полагая, что нет на свете лучшей судьбы, чем судьба воина. Он сказал мне тогда, что самое тяжелое — это ждать, когда появится неприятель. И он был абсолютно прав. Мне очень хотелось помочиться, но я не смел сделать этого, опасаясь насмешек. Я взглянул на Клетона, скалившего зубы так, точно у него в жизни нет никаких проблем. Позади него стоял побледневший Пирдон и, сузив глаза, вглядывался в пустынное небо.
Однако пустым оно было недолго.
На нас точно налетела буря с востока. Тьма закрыла горизонт мрачным своим нимбом. Я услышал какое-то бормотание и, вновь посмотрев на Пирдона, увидел, что тот молится. В этом занятии он был далеко не одинок.
— Смирно! — раздалась команда Керана, и мне показалось, что даже смуглое лицо Клетона покрыл легкий налет белизны. Я мигом забыл о своем желании помочиться.
Темнота приближалась, то тут, то там вспыхивали искры и молнии, это колдуны в замках, протянувшихся вдоль берега Треппанека, использовали свое искусство против воздушных кораблей.
Раздались крики:
— Как их много, да как же мы их, а?
Всем оробевшим ответил Мартус. Громко, чтобы весь его отряд мог слышать, он крикнул:
— Храбростью. У нас тоже есть колдуны, но самое главное наше оружие — стойкие сердца.
Тьма нарастала, но свет не желал уступать ей. Я видел, как, превращаясь в огромные снопы пламени, медленно, почти лениво рушились на землю или в воду объятые пламенем воздушные гиганты. Какой-то офицер, стоявший возле баллисты, радостно крикнул:
— Да их не так уж и много, разве не видите? Крадутся в темноте, как воры полуночные!
Они определенно использовали темноту, но то скорее было не прикрытие, а демонстрация могущества колдунов Хо-раби, потому что, как и всегда, тень шла впереди их, и туда, куда она падала, спускался, заползая глубоко в душу, леденящий ужас, заставляющий стынуть в жилах кровь. Однако то, что сказал офицер, выглядело правдоподобно: флот, который на первый взгляд, казалось, был способен закрыть все небо, состоял всего из двенадцати кораблей. С нас и этих двенадцати будет вполне достаточно. Как мы будем сражаться против них? Нет, двенадцать — это слишком много. Корабли, для которых небо — дом родимый, высадят десант рыцарей Хо-раби, и они будут безжалостно уничтожать нас. Я стоял и глазел, не в силах пошевелиться, как кролик перед удавом.
Вдруг я понял, что корабли уже почти рядом. Это ужасающее зрелище было мне хорошо знакомо. Переливавшиеся, точно менявшие свои формы, руны, которые покрывали громадные кроваво-красные цилиндры, стали различимыми, из черных корзин под ними белели лица воинов. Я смотрел на них не двигаясь, как парализованный. Сомнений в нашем скором разгроме у меня уже не оставалось.
Надежда вспыхнула огненными искрами, взметнувшись в небо неудержимой стрелой из рядов наших кудесников, — испепеляющим лучом ударила она во флагманский корабль, который вспыхнул, точно сухой древесный ствол от удара молнии. Тьма рассеялась, животворящий огонь разогнал ее. Корабль не просто вспыхнул и рухнул на землю, нет, он взорвался, оглашая окрестности страшным громом, который волной прокатился над валами и стенами, где смешался с радостными криками их защитников. Обломки корабля и трупы людей в беспорядке рассыпались по полям.
