Алена Алексина - Перехлестье
— Поразмысли, если еще есть чем. Магов истребят, а следом за вами наступит наш черед…
Грехобор пожал плечами, давая понять, что все это ему ясно, и уточнил:
— Вот только какая разница именно тебе? — он внимательно осмотрел колдуна. — Ты–то ведь уже мертв.
Перепутье. Маркус
— Что–то вы зачастили меня навещать, небожители, — усмехнулся Жнец, глядя на приближающегося Маркуса.
— Я не первый?
— Ты всегда был немного позади, — мужчина снова усмехнулся. — Что вполне объяснимо для полубога.
— А ты все подмечаешь, — задумчиво промолвил собеседник.
— Чего ты хочешь?
— Сам знаешь. Ты все знаешь.
— И какая мне от этого польза? Я лишь страж Перехлестья. И мне неинтересны чужие игры.
— Согласен. Но я знаю, что тебя увлечет, — небожитель протянул Жнецу тонкий свиток. — И знаю, что смогу дать то, чего ты хочешь.
— Все вы думаете, будто вам ведомо, чего я хочу, — мужчина вздохнул, принимая свиток. Развернул его, изучил содержимое, а потом коротко бросил:
— Уходи, божок. Тебе тут не место.
Перехлестье. Дэйн и призраки прошлого
Выйдя из харчевни на свежий воздух, дэйн задумался. Как ни хотелось ему быстрого и скорого суда над магом и вздорной стряпухой, он не мог не понимать, что во всем случившемся виноват был… сам. Ну, кто его тянул за язык? А самое главное — зачем? Ведь в душе–то он вовсе не жаждал смерти Грехобора. Да и с Василисой — нареченной его — тоже ничего делать не собирался. Какие–то диковинные и уж слишком противоречивые желания им овладели… Стоп. Дэйн выпрямился, заново вспоминая случившееся в харчевне. А с чего они, собственно, вообще возникли, эти желания? С чего…
— А–а–а, здрав буде, сокол ясный, — скрипучий, полный добродушия и искренней радости голос отвлек мужчину от размышлений. — Чегой–то ты такой озадаченный, а, дэйн? Все никак ту кикимору лесную не сыщешь? Шаришь, шукаешь, ан нет ее? Таится поганка коварная?
— Здравствуй, дед Сукрам, — дэйн поприветствовал старика легким кивком и искренне ответил. — Не до поганки было.
Сидевший на облучке скрипучей телеги старичок осуждающе покачал головой:
— Это ты зря. Старая Шильда, стервоза редкостная, таких каверз натворить может, разгребать замаешься. Вот, как сейчас помню, лет эдак сорок назад…
— Старая Шильда? — перебил собеседник, но, заметив, как старик сердито нахохлился, осекся.
— Она, — важно ответил дед, обрадованный такому почтению. — Я ее силушку лютую в нашем лесу еще лет восемь назад почуял. Пришла помирать. Думал, так и сгибнет, а вот поди ж ты — уперлась кочерыжка старая, решила сама выбрать преемницу — вот и терпела лютые муки восемь лет кряду. Вот же народ эти бабы, да? На что угодно пойдут, лишь бы насолить!
— Много ты знаешь, дед, — усмехнулся дэйн и, придержав фадира, забросил себя в седло. — Откуда вот только?
— Дак… — старик тронул поводья, и старая кобылка, уныло покачивая головой, побрела вперед. Дэйн, придержал своего скакуна, вынуждая гордое животное шагать в ногу с тощей клячей. — Народ–то нонче болтливый. Отчего ж не поделиться со стариком–торговцем сплетнями да слухами? Себе развлечение, ему забава. Мне такое ведается, чего тебе и не снилось.
— Это что же, например? — усмехнулся собеседник.
— Что, что… А вот хотя бы… — Сукрам замолчал, глядя вперед.
Привыкший к этим его старческим причудам, дэйн просто ехал рядом и безмолвствовал. Путники двигались прочь из города, петляя по извилистым улочкам, и, казалось, дед уже и вовсе утратил нить беседы и позабыл, о чем, собственно, велась речь. Однако когда городские ворота остались за спиной, старичок рассеянно направляя свою кобылку в лес, вдруг снова оживился и продолжил, как ни в чем не бывало:
— Хотя бы, что Морака зачем–то явилась в Аринтму, надев личину человека.
— Морака? Ты уверен?
— Да, — закивал дед и почесал жидкую бороденку. — Пришла проклятая, кровушку нашу пить да козни плести.
Палач магов задумался. Что ж. Если сплетни Сукрама верны, то это многое объясняет — и странное для дэйна поведение, и то, что вдруг все нити власти разом выскользнули у него из рук, рассыпались, перепутались и превратились в безобразную мешанину. Морака, старшая сестра богини любви, терпеть не могла, когда жизнь текла упорядоченно и гладко. Эта коварная и жестокая богиня постоянно устраивала всевозможные происки и каверзы, направленные на всех подряд. Она никому не благоволила, а потому никто из живущих не чтил ее. Какой смысл поклоняться той, от которой не дождешься ни милости, ни помощи, ни снисхождения?
Морака. Надо сказать Шахналу.
— Как там девка–то? — вдруг спросил Сукрам. — Прижилась, аль нет?
— Прижилась, — дэйн прикрыл глаза, пытаясь уловить силу мага. — Стряпухой хлопочет у Багоя, жениха нашла.
Старик с удивлением посмотрел на собеседника.
С каждым шагом, отдалявшим его от города, Палач магов все больше и больше походил на себя обыкновенного, того, с кем дед виделся очень часто. Старому торговцу нравился дэйн. Спокойный, гордый, мрачноватый, он не был лишен столь редкого среди других дэйнов чувства справедливости. И тем отличался от своих братьев по служению, хоть и не показывал этого. Его чувства и переживания были скрыты и загнаны глубоко внутрь сердца. С виду дэйн был такой же бездушный, как и все остальные. Вот только… дед улыбнулся своим мыслям, пряча усмешку в бороду. Занятный он.
— Жених? Жених — это хорошо.
— Он маг, — коротко сказал мужчина, которого сейчас это обстоятельство уже не вводило в прежнюю ярость. — Не просто маг. Грехобор.
Дед присвистнул и пригладил плешивую голову.
— Ишь ты! Неужто сам Грехобор вылез из своей скорлупы? Как он только смог кольцо–то девке предложить? Он же и говорить, поди, разучился.
— Да нет, — усмехнулся дэйн. — Когда хочет, вполне себе понятно изъясняется. Хотя, что невеста согласится, он, конечно, не ждал. Да и никто не ожидал.
Он даже начал было пересказывать попутчику то, что приключилось в харчевне, как едва уловимые нотки чужой силы заставили его резко остановиться.
— Бывай, Сукрам, — коротко попрощался палач магов и пустил жеребца в лесную чащу.
— И тебе не хворать, — старичок покачал головой, глядя вслед мужчине. — Эх… такую историю не рассказал…
Хижина Шильды отыскалась почти сразу. Видимо, после смерти хозяйки скрывающее заклятье рассеялось без следа. И теперь дэйн качал головой, с усмешкой глядя на полянку, мимо которого проезжал не один раз. Вот ведь нутром чуял, что магесса где–то рядом, а найти не мог. В трех соснах блуждал, чуть, вон, колею не натоптал. Тьфу. Сильна… сильная была старая, раз даже дэйна вокруг пальца обвела. Трудно представить, что натворит колдун, перенявший ее дар…
