Марина Колесова - В плену королевских пристрастий
Заканчивалось все обычно тем, что герцогиня тихо говорила что-то вроде:
— Замечательно, милорд, я все поняла… я недостойна статуса Вашей супруги. Я только не понимаю, почему Вы это терпите? Воспользуйтесь своим правом, лишите меня возможности распоряжаться деньгами и покидать замок. Будете держать меня взаперти, и выставлять, словно разряженную куклу, перед королем во время его приездов. Вы же знаете, я не посмею перечить. В чем проблема-то?
— Ладно, ладно, не преувеличивайте, миледи… — тут же смягчался герцог, — Кто Вас посмеет чего-то лишить или где-то запереть? Вы вольны распоряжаться чем угодно. Я лишь пытаюсь уже который раз объяснить Вам, что Вы ведете себя… как бы сказать-то поаккуратнее… нерационально, что ли… но Вы упрямо настаиваете на своем… Я забочусь в первую очередь о Вас, как Вы не поймете? Церкви я жертвую положенную десятину, однако все местные святые отцы просто обожают рассказывать Вам, что в их церкви облезла где-то позолота, умалчивая, что в их собственном доме непозолоченными остались лишь полы. А еще Вас обожают использовать проходимцы и мошенники, рассказывая о своих бедствиях, вместо того, чтобы работать и самим решать свои проблемы. Неужели Вы этого не видите? Вы что ощущаете себя святой, расшвыривая им наши деньги?
— Да, очень хочется ощутить, что ж тут поделаешь, милорд… у каждого свои недостатки. Но Вы не волнуйтесь, Ваши назидания и нотации быстро возвращают меня на грешную землю, заставляя чувствовать себя не то что, не святой, а даже напротив очень грешной растратчицей фамильного состояния… — с нескрываемым сарказмом, обычно отвечала на подобные вопросы герцогиня, и герцог сразу успокаивался.
— Алина, это всего лишь просьба. Постарайтесь в следующий раз перед тем поступить так же, хотя бы подумать… и реально оценить все обстоятельства. Вам необходимо научиться быть более осмотрительной, Вы слишком доверчивы.
— Постараюсь, — как правило, безучастно соглашалась герцогиня.
При этом Виктор отчетливо понимал, что ни герцог, ни герцогиня не воспринимают всерьез это ее обещание. И это не более чем способ временно прекратить конфликт.
Вначале Виктор ждал, что герцог будет наказывать его во время ссор с супругой, но этого не произошло. Тот лишь неизменно в начале любого разговора с герцогиней бросал раздраженно: "А ну к ней в ноги, мальчик", а потом казалось, переставал даже замечать его.
Поэтому через какое-то время Виктор уже без внутреннего содрогания, а даже с любопытством, словно сторонний наблюдатель, стал следить за поведением герцога и его отношением к герцогине, пытаясь разгадать загадку их столь непростых взаимоотношений. Ему очень нравилась его госпожа, и он никак не мог понять, почему несомненно любящий ее герцог так упорно делает все, чтобы герцогиня явно с трудом выносила даже его присутствие.
А потом произошел случай, окончательно рассоривший супругов.
Началось все с того, что у большой дворовой собаки родились щенки, но молоко не пришло. Двое из трех щенков умерли почти сразу, а третий, самый крепкий лежал на конюшне и тихо скулил. Конюх попытался напоить его молоком из блюдца, но щенок не пил, толи не умел лакать, толи сил у него на это уже не было.
Герцогиня услышала его писк, когда собиралась на верховую прогулку. Узнав об умирающем голодной смертью щенке, она тотчас отложила прогулку, подхватила щенка на руки и унесла к себе в комнаты. Там она велела принести козье молоко, свернула небольшую тряпицу в виде трубочки, смочила ее в молоке и сунула щенку в рот. Тот тут же начал сосать. Герцогиня была довольна. Виктор заворожено наблюдал за ней. Такой радостной и счастливой он не видел ее никогда. Она не отходила от щенка около двух дней, лично кормя его, грея, массируя ему животик и убирая за ним. Еще слепой щеночек доверчиво полз к ней, тыкался ей в руки, и рядом с ней сразу замирал и переставал скулить.
Как только приехал герцог, герцогиня выбежала к нему на встречу и, с лучезарной улыбкой и сияющими от счастья глазами, стала рассказывать, как ей удалось спасти щенка от неминуемой смерти, видимо, не ожидая того, как он на это прореагирует.
Проронив: "Вы что притащили эту тварь в свои апартаменты, миледи?", герцог стремительно прошел к комнатам герцогини. Там он схватил беспомощного щенка за задние лапы и под его громкий скулеж потащил к выходу.
— Милорд, куда Вы его понесли? Зачем? — герцогиня попыталась схватить супруга за руку, но тот грубо оттолкнул ее.
— Я не потерплю, чтобы наш замок Вы превращали в псарню.
— Милорд, дайте его мне, его нельзя так держать, я сама его отнесу, куда скажете, отнесу, дайте, пожалуйста…
— Вы решили примерить на себя роль псаря, миледи? Неужели Вы думаете, что я позволю это моей супруге? Не позорьтесь. Идите к себе, молитву лучше какую-нибудь прочтите.
— Милорд, Вы вывихнете ему так лапы… прошу Вас, ну возьмите его по-другому, — в голосе герцогини послышались слезы.
Ничего не отвечая ей, герцог вынес щенка из замка, прошел на конюшню и, размахнувшись, с силой бросил щенка в угол. Щенок взвизгнул в воздухе, ударился о стену, дернулся и замер. Герцогиня, шедшая следом за герцогом, хотела броситься к нему, но герцог жестко схватил ее за плечо, после чего обернулся к конюху:
— Разберись с ним.
Конюх тут же склонился над щенком, а потом поднялся.
— Он сдох, Ваша Светлость, — тихо проговорил он.
— Ну и к лучшему, — кивнул герцог, по-прежнему держа герцогиню за плечо.
— Изверг! Что он Вам сделал? За что Вы так с ним? — пытаясь высвободиться и всхлипывая, с трудом проговорила она, из глаз ее просто ручьем потекли слезы.
— Миледи, прекратите истерику! Нашли причину… щенок сдох — тоже мне горе вселенского масштаба… Вы так ведь даже по мужу своему первому не рыдали, да и по мне вряд ли будете, — с издевкой проговорил герцог, пристально глядя на нее.
— Да как Вы смеете… — в глазах герцогини тут же высохли слезы, и полыхнула мрачная ярость, — нашли кого сравнивать с милордом Даниэлем.
— Это Вы про щенка или про меня? — рассмеявшись, спросил герцог.
— Не смейте меня больше даже касаться! — не отвечая на его вопрос, герцогиня оттолкнула его руку со своего плеча, развернулась и ушла. Виктор, все это время простоявший у нее за спиной, последовал за ней.
6
Около недели герцогиня не разговаривала с герцогом. Она вообще перестала выходить из своих комнат. Герцог пытался объясниться, ругался, наказывал при ней слуг, но она даже не смотрела на него.
Когда приехал король со свитой, герцогиня к гостям не вышла, и король сам пришел к ней.
