Морган Родес - Замороженные приливы (ЛП)
Она вскрикнула, когда сильная боль пронзила её руку.
- Как ты смеешь! – она потянулась к нему, борясь, чтобы оцарапать его лицо, но невидимый волшебный барьер мешал коснуться его.
- Прекрати вести себя, как младенец.
Он снова взмахнул рукой, заставляя её отлететь назад и удариться о жёсткий, грубый ствол дерева, что выбило дыхание из лёгких.
- Просто пусти меня, - она задохнулась. – Позволь мне проснуться! Не хочу быть с тобой! Это мой с Алексиусом луг, и ты разрушаешь его!
Тимофей смотрел на неё глазами цвета золота с отвращением.
- Алексиус отдал бессмертие, чтобы быть с тобой.
- По приказу Миленьи.
- Ты называешь это партнёрством. Миленья использовала его.
- И он позволил ей!
- ты упряма. Прекрасна. Я не запятнаю свои воспоминания об этом месте больше, - воздух начал плавиться и мерцать, и вокруг них всё смешалось.
Люция встала и поняла, что находится в ледяных садах лимерийского дворца. Стоящий перед ней Тимофей был в чёрном плаще, кожаных сапогах и с том же ненавистным выражением лица, что и на лугу.
- Теперь я доказал, что я тут главный, - сказал Тимофей. – Мы можем начать.
- Начать что? – прорычала она.
- Что тебе сказал Родич Огня? Он сказал, что ему надо?
- Родич Огня? – она усмехнулась. – Понятия не имею, о чём ты.
- Он думает, что ты можешь убить меня?
- Почему кому-то надо убивать тебя, Тимофей? – спросила она. – Не могу представить этого, учитывая твою доброжелательность и уважительное отношение ко мне.
- Неужели он сказал тебе, что сделает после моей смерти?
Она глубоко вздохнула, игнорируя спешащее сердце.
- Твои вопросы бессмысленны для меня, и я не буду на них отвечать.
- Ты убила Миленью, - сказал Тимофей без вопросов в тоне.
- Ты уверен в этом?
Он изучал её, не обращая внимания на движения.
- Ты выпила её магию. Алексиус научил тебя. Очень умно. Кажется, он контролировал свою волю лучше, чем я думал.
- Ты… - она остановилась, потому что поняла, что Тимофей знал о том, что было ночью в храме. В этом сне он мог читать её мысли и видеть воспоминания. Хранители могут это делать? Алексиус мог?
- Нет, он не мог, - ответил Тимофей на её вопрос. – Хотя он был древний для тебя, Алексиус – самый молодой среди нас. Однако, я старше. Я один из первых бессмертных, созданных для защиты Родичей и всего вне Убежища.
- И Миленья, - сказала она.
Он кивнул.
- Сначала нас было шестеро.
- И ты последний, - она подняла голову. – Так много бессмертных.
- Мы бессмертны, но не нерушимы.
- Спасибо за напоминание, - сказала Люция, и её грудь заболела от воспоминания об Алексиусе.
- Каян обманывает тебя. Он не заботится о тебе. Он тобой манипулирует.
- Он не манипулирует мной. Я сама согласилась ему помочь.
- Таким образом, оказывается, Люция Дамора способна говорить правду, - он покачал головой, а после посмотрел на Люцию с жалостью. – Ты наполнена гневом, болью, горем. Тем не менее, вместо того, чтобы эти эмоции прошли через тебя и сделали тебя сильнее, ты выливаешь их на весь мир, чтобы другие испытали твою боль.
- Мы закончили? – отрезала Люция, пытаясь не думать ни о чём правдивом, что Тимофей мог бы использовать против неё. – Мне очень скучно.
- Ты думаешь, что созданная тобой броня защитит тебя, но это только отвлекает. Под нею ты всё та же испорченная и эгоистичная девчонка.
Её рот открылся. Если б она могла воззвать к магии, он бы вспыхнул сейчас.
- Каян прав, - прорычала она. – Ты как Миленья. И ты заслуживаешь быть уничтоженным настолько, насколько и она. Хотя, полагаю, твоя смерть для тебя не будет удивлением?
- Ты думаешь, я удивился смерти Миленьи, дитя?
- Хватит называть меня дитём, - прошипела она.
- Я видел её смерть, - сказал он, шагая по лабиринту. – Я видел её семнадцать лет назад.
- Ты видел её? – она нахмурилась. – Ты можешь видеть будущее?
- Иногда.
Люция не могла дождаться, когда уйдёт от этого монстра и вернётся к Каяну, но теперь ей стало интересно. Чем больше она о нём узнает, тем больше у неё будет власти, когда они встретятся во плоти.
- Все пророки, как и ты? – спросила она. – Мой отец полагал, что Миленья могла видеть его будущее и могущество, если б он слышался. Тем не менее, она не видела его судьбу.
- Миленья не имела зрения. Если б и имела, то была б другой.
- Таким образом, ты счастливчик?
- Счастливчик? – он не улыбнулся. Его выражение осталось жалобным, когда он смотрел на неё древними золотыми глазами на совершенно молодом лице. – Когда была украдена магия Эвы, я получил её наследие – пророчества. Я единственный в святилище, кто мог увидеть все возможные варианты будущего, что постоянно пересекали моё зрение возможными вариантами.
- Возможными вариантами? – сказала Люция.
Его челюсть напряглась.
- Выбор, дитя. Свобода выбора всё меняет. Например, ты выбрала помочь Родичу Огня в его стремлении уничтожить меня. Этот выбор определил наши судьбы.
- Ты видел его? Моё будущее?
- Я видел достаточно.
- Поделишься чем-нибудь?
- Нет.
Она чувствовала, как тело напряглось от ярости.
- Тогда, уверена, ты видел день, когда мы с Каяном найдём нужное колесо.
- О, Дитя… Ты так глубоко, что даже не знаешь, что тонешь. Ты права, я послал людей, чтобы замедлить вас. Но не остановить вас. Не убить.
Она резко выдохнула, не понимая причин исповеди Тимофея и значения этого, если это правда.
- Я послал моих людей и с другой целью. Миссии для изменения определённых видений, что я считаю неприемлемыми или приносящими ущерб всему, что я защищаю. Смертные ненадёжны. Они глупые существа, что танцуют к своей смерти с каждым идиотским решением. Но это не меняет факта, что каждая смертная жизнь драгоценна. Некоторые смертные требуют больше защиты, чем остальные.
- Смертные, как я?
- Нет, не смертные, как ты. Ты – и твой новый друг, - те, от кого их стоит защищать. Помни одно, дитя.
- Я сказала тебе прекратить называть меня дитя, - прошипела она.
- Запомни. У магии есть цена. Цена, которую никогда не понять, пока не случится расплата.
- Если я уже утонула, если я так опасна, что весь смертный мир под угрозой от меня, то что, Тимофей? Чего ты от меня хочешь?
Он сделал шаг к ней, глядя на неё.
- Мне нужно, чтобы ты проснулась, глупая девчонка.
Она выдохнула, сев на кровати с широко раскрытыми глазами, дико осматривая тёмную, пустую комнату.
- Спасибо, что рассказал, Тимофей, - прошептала она.
Каян прав: Хранитель должен умереть.
