Маргарита Полякова - Кому на Руси жить хорошо
Данжер подкатился к сырой каменной стене и попытался сесть. Однако покалеченное тело совершенно не хотело его слушаться. Раненный бок немилосердно ныл, руки и ноги затекли, но боль в правом глазу была уже не столь дикой. Это было единственным утешением Данжера. Интересно, что у него с глазом? Когтистые лапы Марты с пленником не церемонились. Впрочем…какого дьявола? Данжер прекрасно понимал, что жить ему все равно осталось недолго. Марта предусмотрела все. И придумала, как выжать из него фразу отречения от собственной жизни. Использовав заклятье остановки времени, она получила в свое распоряжение вечность. А вечность пыток безо всякой надежды — слишком много для любой сущности. Особенно если учесть, что Марта знает слабые стороны драконов гораздо лучше любого человеческого мага.
Данжер скрипнул зубами от бессилия и откинул назад голову. Сверху, с низко нависшего потолка цвета каменноугольного дыма, капала вода. Мутная и холодная. Данжер сделал глубокий вдох и попытался успокоиться. Не получилось. И все из-за собственной глупости! Зачем, ну зачем он искал встречи с Мартой? Отомстить ей? Это в человеческом-то теле? Бред! И о чем он только думал, что настолько пренебрег осторожностью? Что ж…за собственную глупость придется платить. И платить не мало. Данжер чертыхнулся и невольно застонал. Мысль о вечности беспрестанных пыток была слишком невыносимой. Сколько времени он уже сидит в этой тюрьме? День? Год? Благодаря наложенному Мартой на пещеру магическому заклятью, его раны не заживали, и кости не срастались. Еще пару сеансов таких пыток — и Данжер просто не сможет владеть своим телом. Вообще. Интересно, насколько серьезно поломала его Марта? Сколько дыр в нем проделала? И сколько пройдет времени, прежде чем его силы начнут убывать?
Данжер попытался поменять позу и вскрикнул от пронзившей его тело безумной боли. Она все нарастала и нарастала, отодвигая на второй план все остальное. Сначала боль пульсировала, подобно ударам сердца, отступая и возвращаясь вновь, расползаясь спазмами по всему телу, пока не превратилась в мощную непрерывную барабанную дробь. Боль в поврежденных ребрах соперничала с болью в изувеченной ноге. К тому же мышцы то и дело сводило судорогой. Но василевс не собирался сдаваться! Он не хотел раньше времени превращаться в неподвижную куклу! Движение было единственным проявлением свободы, которое он мог себе позволить. А потому Данжер закусил губу, собрал все свои силы и буквально заставил себя двигаться, невзирая на то, что его тело жаждало оставить эту попытку, а разум говорил, что уж лучше бы он произнес нужную Марте фразу, чтобы не нужно было больше бороться.
Марта с любопытством смотрела на изображение Данжера в одном из своих магических зеркал и хмурилась. Почему, ну почему этот дракон упрямится? На что он надеется? Неужели хочет бороться до последнего? Какой смысл? Да если даже сейчас перед Данжером гостеприимно откроются тюремные двери, он все равно сбежать не сможет! Он даже встать не сможет, поскольку обе ноги у него были сломаны! Причем правая, похоже, в двух местах. Такие раны без магического вмешательства не вылечишь.
Марта нетерпеливо постучала хвостом по полу. Придется Данжера слегка подлатать. Для того, чтобы заклятье фразы самоубийства подействовало, он должен стоять на своих двоих. Марта хмыкнула. Этот встанет, можно не сомневаться. Еще и ухмыляться будет. Крупное, плотное тело, сильные руки, умеющие держать любое оружие, страшная маска вместо лица… три старых шрама и один свежий, прямо через правый глаз. Да. Тут уже никакой маг не поможет. Глаз потерян. Зато второй, темный, с недобрым прищуром, по-волчьи смотрит исподлобья. Длинные растрепанные волосы, связанные в хвост, настолько пропитаны кровью и грязью, что даже непонятно было, какого они собственно цвета. Кожа разодрана, одежда висит лохмотьями, однако ни звука, ни стона от Данжера Марта так и не услышала. И, похоже, услышит еще не скоро. Ну, что ж. У нее еще есть время. Целая вечность. А пока… пока ей необходимо было заняться големами. Похоже, что завоевать людей будет не таким уж простым делом, как ей казалось.
Глава 9
И то сказать, что за удовольствие убить врага издали, нет в этом никакого стиля, зато отчетливо попахивает дурными манерами. Совсем иное дело — с разгона насадить противника на копье, развалить молодецким ударом до пояса, на худой конец — одним взмахом тяжелой булавы в лепешку сплющить вражине голову со шлемом в придачу.
А. Родионов. «Послушник».Когда я, наконец, добралась до Киева, столица уже стояла на ушах. Как же, княжну похитили чуть ли не из терема! Спрашивается, и куда охрана смотрела? А мамки с няньками в количестве пятнадцати человек? А служанки? Зато сейчас носятся, как чижики ошпаренные, вопят почем зря и причитают над злой судьбиной юной княжны. Так что прежде, чем попасть к Мирославу, наслушалась я про его Любаву — будь здоров. Правда полезной информации из всего этого было с гулькин нос, но и это радовало, поскольку лично я княжну ни разу в глаза не видела. Оказалось, что Любава (разумеется, девица недюжинной красоты, немереного ума и неисчислимых добродетелей) недавно отпраздновала свою пятнадцатую весну. Естественно, желающих заполучить в жены такое сокровище (если учесть размер приданого, то это даже не преувеличение) было выше крыши — высокородные князья (и свои, и зарубежные), толпами Мирослава осаждали. От претендентов на роль спасителя княжны и государства буквально отбою не было. Полон город наехало. Я даже Ваню увидела, первого моего знакомца в этом мире.
— О, Ваня, привет! — искренне обрадовалась я встрече. — Как служба у князя?
— Служим помаленьку, — степенно ответил богатырь. — А тебя князь, никак, тоже на службу призвал? Небось Любаву искать?
— Ее родимую. И, как вижу, не одна я спасать ее поеду.
— Так то ж княжеская дочь! Вот Мирослав и призвал богатырей из разных концов Руси. Ну и иноземных тоже. Кто княжну вернет — тому князь казны золотой отсыплет.
— Много? — тут же алчно поинтересовалась я.
— А по весу Любавы.
Я аж присвистнула мысленно. Даже если княжеская дочь худенькая, как черенок от метлы — это круто! Но вряд ли это так. В древней Руси тощие модели были не в моде. А это значило… это значило, что вырученного за Любаву золота вполне хватит не только мне (при условии, что я сумею ее спасти), но и моим внукам (если, конечно, я ими когда-нибудь обзаведусь).
— Те, кто познатнее, руку Любавы просить будут. Ну, это князь уж решит, — продолжил Ваня свой рассказ. — А кто попроще, как я, и золотом обойдется.
