Макс Фрай - Я иду искать
– А ты от меня устал? – польщено спросил Иллайуни.
Никогда не знаешь, кому что может показаться комплиментом. Меламори, например, приходит в восторг, услышав: «На тебя страшно смотреть», Шурф чрезвычайно высоко ценит признания, что в старые времена я бы непременно постарался его съесть, сэр Джуффин Халли натурально расцветает, когда его называют карточным шулером, а этому красавцу приятно быть утомительным.
Ладно, почему бы его не порадовать.
– Есть такое дело, – сказал я. –Устал. Вдруг захотелось, чтобы ты замолчал – не навсегда, конечно, а на какое-то время, пока я обработаю полученную информацию и как-нибудь с ней смирюсь.
– Ненадёжный ты всё-таки человек, сэр Макс из Ехо, – усмехнулся Иллайуни. – Сам не знаешь, чего тебе надо. Только что сходил с ума от любопытства, а теперь – от того, что я его удовлетворил.
– Ну так наоборот, очень надёжный, – возразил я. – Что бы ни случилось, можешь не сомневаться, что я всё равно буду честно сходить с ума, невзирая на внешние обстоятельства. Никому не дам сбить себя с толку!
Иллайуни одобрительно рассмеялся и внезапно так резко постарел, что я даже забеспокоился, всё ли с ним в порядке. Может быть, я оказался слишком тяжёлым собеседником?
Но буквально через несколько секунд он снова выглядел почти мальчишкой. Или даже девчонкой – отчаянно некрасивой, но гипнотически притягательной, как глубокая вода.
– Всё-таки очень жаль, что ты пришёл ко мне не учиться, – сказал он. – И даже не за бессмертием. Хотел бы я посмотреть, как ты умираешь и воскресаешь... А кстати, зачем?
– Зачем – что?
– Зачем ты сюда пришёл? Ясно, что не ради знакомства со мной. И не за моими тайнами – ты даже сейчас, услышав кое-что интересное, явно не горишь желанием вызнать подробности. Тогда зачем?
– Да просто навестить Менке, – честно признался я. – Такой уж у меня сегодня выдался вечер воспоминаний о старых приятелях. Сперва просто послал ему зов, потом он сказал, что рассвет здесь красивый. А я ещё никогда не бывал в Суммони. Я вообще пока мало где был, просто не успел попутешествовать. Ну и на него самого посмотреть захотел – какой он стал? Его приятель говорит, что у Менке теперь настоящая чудесная судьба, как в древних легендах. Кто угодно на моём месте тут же побежал бы знакомиться по новой. И расспрашивать, как он дошёл до жизни такой.
– Это Карвен вам сказал про чудесную судьбу? –улыбнулся Менке. – Не берите в голову, он любит преувеличивать.
– Карвен отличный мальчишка, – заметил Иллайуни. – Очень талантливый и с большим сердцем. Жалко было отпускать – и его, и Таниту. Но ничего не попишешь, мне нужен только один ученик. Пришлось делать выбор. И я остановился на том, кто не мог без меня обойтись.
– Я был самым бестолковым, – весело подтвердил Менке. – И самым слабым. Ни на что толком не годился. Поэтому Мастер Иллайуни решил меня не отпускать. Понял, что без него я пропаду. А ребята, конечно, подумали, будто меня оставили, как самого способного. И не верят, что на самом деле всё было наоборот. Наверное, никогда не поверят.
– Ты был не столько самым бестолковым, сколько самым доверчивым, – улыбнулся Иллайуни. – На самом деле, это великий талант. Доверчивость – кратчайший путь к бессмертию, если попадёшь в хорошие руки. Ты оказался настолько удачлив, что сразу попал в мои – совсем молодым. Не мог же я тебя подвести.
На этих словах он зевнул, да так заразительно, что я тоже сразу захотел спать.
– Невежливо гнать гостя взашей, но придётся. Мне уже давным-давно пора спать. Ещё час назад улёгся, да ты уснуть не дал. Тебя было слышно издалека, хотя обычно стены дома милосердно берегут меня от любых потрясений. Но с тобой они не справились. Одно только твоё присутствие на нашем берегу звенело как корабельные колокола в порту в ветреный день. И ещё вопросы. Очень много вопросов, по большей части несформулированных; строго говоря, ты просто хотел узнать всё сразу, при этом совершенно не представляя, что может скрываться за этим «всё». И каждый твой невысказанный вопрос визжал и верещал на свой лад – невыносимо!
– Прости, – сказал я. – Сам понимаешь, я не нарочно. Даже не подозревал, что от меня столько шума. Хотя мой друг в своё время говорил, что я дурно влияю на деревья в его саду: чего доброго научатся у меня беспокоиться, выкопаются из земли и станут бегать по городу, нервно размахивая ветвями.
– Ты наверное думаешь, что это удачная шутка, а мне совсем не смешно, – поморщился Иллайуни. – Могу только посочувствовать этим горемычным растениям. Сегодня на их месте оказался я. И, помаявшись, решил: ладно, если спать всё равно невозможно, пойду познакомлюсь, интересный должно быть гость. И заодно удовлетворю его любопытство. Мой облик обычно шокирует чужестранцев, а речи – неподготовленных слушателей, вот и хорошо, пусть теперь мой мучитель сам не спит до полудня, ворочается от возбуждения, не в силах вместить в свою бедную голову всё, что видел и слышал. Я по натуре совсем не зол, но иногда до смешного мстителен.
– Отличная, кстати, вышла месть, – улыбнулся я. – Только со мной вряд ли сработает. Я способен уснуть даже на наковальне, при условии, что кузнец хотя бы иногда будет промахиваться мимо моей головы. А уж без кузнеца – чистое счастье. Этим, пожалуй, сейчас и займусь. Без кузнеца. Спасибо тебе за терпение. И за твою месть. Особенно за месть! И, – я повернулся к Менке, – за приглашение. Был рад повидаться. Здорово получилось. Рассвет у вас действительно красивый. Надеюсь, Мастер Иллайуни не настучит тебе по ушам за такого шумного гостя.
– Ну что ты, – серьёзно возразил Иллайуни. – Я никогда не бью учеников.
– А кто за мной по всему побережью с метлой гонялся, когда я пролил компот на «Трактат о Третьей Бледной Тени?» – внезапно возмутился Менке.
Наставник кое-как переформатировал своё зыбкое лицо в условно зверскую гримасу и показал ему кулак, после чего оба дружно расхохотались.
Если бы я переживал за Менке, тревожно гадал, что за учитель достался мальчику, и каково ему тут живётся, успокоился бы сейчас раз и навсегда. А так просто порадовался за обоих. Когда два человека, старший и младший, способны так дружно ржать по самому пустяковому поводу, ясно, что им крупно повезло друг с другом. И какая тогда разница, кто кого чему учит – хоть воскрешать, хоть убивать, хоть цветы для писем куманского халифа каким-нибудь хитрым древним способом засушивать. Настоящее обучение это не только передача знаний, но и – возможно даже в первую очередь – опыт счастливого равноправного взаимодействия с другим существом, во всём тебя превосходящим, но одним своим присутствием поднимающим на эту недосягаемую высоту. И вовсе не из соображений благотворительности, а просто потому что разговаривать с равным гораздо эффективней, чем неразборчиво выкрикивать инструкции, свесившись вниз головой со своих алмазных небес. И проще, и интересней. И веселей.
