Дарья Снежная - Янтарь и Льдянка. Школа для наследников
Пальцы стремительно зарылись в волосы, чуть подталкивая меня вперед, я изумленно приоткрыла рот, собираясь возмутиться — еще не хватало, чтобы он этого паука у меня в прическе раздавил, а в следующее мгновение его губы поймали мои.
На пару секунд у меня от удивления перехватило дыхание, а спустя эту пару секунд его перехватило уже по другой причине. Я уперлась ладонями в грудь огневика, пытаясь оттолкнуть, но не преуспела, вместо этого почему-то ярко почувствовала, как бьется его сердце под моей ладонью. И это ощущение внезапно породило множество других. К щекам прилил жар, я стиснула его рубашку, запутавшись в том, что чувствую.
Он целовал меня настойчиво, но при этом очень нежно, не так, как тогда в коридоре. И я с изумлением осознала, что это вовсе и не противно, а даже…
Рука скользнула из моих волос на шею, пальцы провели по чувствительной коже за ухом, порождая волну мурашек, а я, испугавшись собственной реакции и сообразив, что теперь он меня не удерживает, отшатнулась, вжимаясь в стену.
Янтарные глаза смотрели на меня, покрасневшую, тяжело дышащую, с нескрываемым удовлетворением. Мне захотелось накричать на него, ударить, вскочить и убежать, но я почему-то медлила, неотрывно глядя на огневика, словно зачарованный удавом кролик.
И тут над нашими головами раздался громкий всхлип.
Я вскинула голову, успела увидеть наполненный слезами карий взгляд, а затем Агата резко развернулась на каблуках и взлетела по лестнице, уже не сдерживая рыданий.
— Кажется, теперь мы квиты, — негромко усмехнулся Янтарь.
Это… это сейчас что было?! Просто представление для его надоедливой поклонницы?!
Я вскочила, чувствуя, как во мне закипает ярость.
— Ана… — Огневик ухватил меня за руку, но я резко выдернула ее, прижимая к груди.
— Не трогай меня!
В золотисто-карих глазах застыла растерянность. Он еще удивляется!
Я стремительно вышла, чтобы найти госпожу Олли, поблагодарить ее за все и убраться отсюда подальше. Куда? Да какая разница! Пойду пешком во дворец, постучусь в ворота со словами: «Я авернская принцесса, давайте, пускайте меня, Император заждался». А высмеют, так у меня потом будет замечательная возможность сказать, что я не сбежала, а это меня прогнали!
В лавку я влетела как раз в тот момент, когда в нее входили гвардейцы во главе с Рианом. При виде меня в глазах офицера вспыхнули неприкрытые радость и облегчение.
— Ваше высочество, — он, а следом за ним и двое других склонили головы в поклоне.
Привставшая из-за прилавка, чтобы встретить посетителей, госпожа Олли плюхнулась обратно, уставившись на меня широко открытыми глазами. Мне стало ужасно неловко, словно я намеренно обманула добрую женщину.
— Пошлите за каретой, — распорядился Риан. Один из гвардейцев тут же вышел, а мужчина приблизился ко мне. — С вами все в порядке? Вы не пострадали?
— Нет. — Я покосилась на по-прежнему не произносящую ни звука хозяйку, затем на опаленный рукав и темно-бурые пятна на мокром от снега мундире. — А вы?
— Погибли трое гвардейцев, — сдержанно произнес он. — Вы правильно сделали, что ушли. В определенный момент им удалось прорваться к карете. Не обнаружив там вас, нападавшие растерялись, и мы смогли их добить.
Я поежилась.
— Это была идея… Дарела.
Риан на мгновение замолк, едва заметно сжав губы.
— Как вы нас нашли?
— Сначала по следам. Благо вы выбрали достаточно безлюдные улицы. Затем опрашивали жителей. Вы… — Он помолчал, подбирая слова. — Достаточно яркая пара.
Я поморщилась. Авернка в ярко-голубом платье и рыжий парень в красной рубашке, куда уж ярче, и правда.
— Булочник видел, как вы зашли в эту ювелирную лавку.
— Госпожа Олли была очень добра, пригласив нас на чай. — Я повернулась в сторону женщины. — Спасибо вам еще раз.
Риан склонил голову в легком поклоне и перед ней.
— От лица Императора выражаю вам благодарность за содействие их высочествам, — ритуально отчеканил он.
Госпожа Олли подскочила, опомнившись, и присела в неловком реверансе, пробормотав что-то совсем невнятное. Мне окончательно сделалось не по себе и захотелось, чтобы карета приехала как можно скорее.
— Льдянка… — Янтарь ворвался в лавку, словно вихрь, но затормозил, наткнувшись на холодный серый взгляд, и произнес медленно и невыразительно: — А, вы уже здесь.
— Так точно, — столь же невыразительно отозвался Риан.
А я невольно отметила, что, несмотря на взаимную глубокую неприязнь, эти двое последнее время держатся на удивление сдержанно. Глядя на них, и не скажешь, что они люто друг друга ненавидят. И если со стороны офицера меня подобное поведение не удивляло, в конце концов, Риан сразу показал себя как взрослый, разумный мужчина, то Янтарь приятно поражал. Вот уж не думала, что ему присуща такая выдержка.
— Карета подана, — известил вбежавший в лавку гвардеец.
— Ваши высочества, прошу, — произнес Риан и, посторонившись, сделал приглашающий жест рукой.
Я подошла к госпоже Олли.
— Простите за беспокойство. Мы не хотели прибавлять вам хлопот.
— Что вы, ваше высочество, — пробормотала женщина, избегая смотреть мне в глаза и нервно сминая в руках ткань передника. — Это честь для нас…
Не нужно было уметь читать мысли, чтобы понять — больше всего она переживает из-за того, как недостойно приняла особ королевской крови. Как вольно она с нами общалась, да еще и вздумала болтать за столом на тему Императорской семьи. И даже то, что она понятия не имела, кто мы такие, не служило для нее оправданием.
Пускаться в объяснения здесь было бесполезно. Мое еще недавно хорошее настроение бесповоротно исчезло, и я быстрым шагом вышла из лавки. Ветер швырнул в лицо пригоршню снега, стоило распахнуть дверь. Погода окончательно испортилась. Небо почернело, а под ногами уже не таяли намечающиеся сугробы.
Карета стояла у самых ступенек. Я, проигнорировав протянутую для помощи руку, забралась туда и нахохлилась в углу, в очередной раз проклиная свою жизнь, и даже не заметила, когда ко мне присоединился Янтарь, только услышала понукание кучера и почувствовала, как карета качнулась, трогаясь.
— Я сделал это не для того, чтобы позлить Агату, — внезапно прозвучало в тишине.
Повернув голову, я на мгновение посмотрела ему в глаза.
— Конечно. Ты это сделал для того, чтобы позлить меня, — ядовито отрезала я и отвернулась к окну, надеясь дать этим ясно понять, что разговаривать у меня нет никакого желания.
За всю дорогу до дворца в карете больше не раздалось ни звука.
