Грех и шоколад - Брин К. Ф.

С каждым ее словом я слабела все больше, ноги сделались ватными, так что я не знала, смогу ли стоять. Я лихорадочно прокручивала в голове воспоминания. Каждая из моих встреч с Кираном всплывала в памяти, будто утопленник – что я говорила, чем угрожала, как безобразно себя вела. Новая информация выставила каждый мой ужасный поступок в совершенно новом свете.

– Просто чтобы прояснить… – Я подняла руку. Нет, это никак не могло быть правдой. – Этот человек, красавчик, который только что вышел отсюда – Полубог, живущий в замке в Ирландии? Тот парень, который сидел здесь. – Я показала на пустой стул рядом со мной. – Он – Полубог? Он Полубог.

Моя невероятная, немыслимая глупость требовала абсолютной ясности.

– Синди, – окликнул парень на другом конце стойки.

Обвисшие щеки Синди заколыхались – так энергично она закивала мне:

– Здорово, верно? Быть так близко к величию?

Подмигнув, она отошла.

Нет. Ничуть не здорово. А ужас как страшно.

Валенс, вероятно, убил бы меня на месте, если бы я шагнула на дорогу перед его машиной. А если бы я попыталась брызнуть в него из баллончика, он убил бы всю мою семью.

Отказывать ему? Обзывать его?

Меня прошиб холодный пот.

Неудивительно, что Киран последовал за мной в тот первый раз. Его, наверное, вконец ошеломило мое к нему отношение. Вот и пришлось ему догнать меня и исправить положение. После этого он, наверное, только прикидывался милым, чтобы разузнать о моей магии – и чтобы я помогла его матери.

Я получу все, что мне нужно, чтобы выйти на следующий уровень.

На сей раз моя магия спасла меня. Пока что спасла.

Можно было с уверенностью сказать, что Валенс, Полубог Сан-Франциско, стоит над законом. Проклятье, он создал закон. Этот мужчина был богом, шагающим по жизням смертных. Не все Полубоги живут вечно, но Валенс, насколько мне известно, будет жить – и жил уже очень, очень долго.

Его сын думает, что загнал меня в угол. Что взял под контроль мою жизнь и теперь силой заставит меня выполнять его приказы.

А может он силой уложить меня в свою постель?

Не знаю. Он, конечно, мог бы принудить меня с помощью магии. Валенс, по слухам, делал это, когда ему вздумается, хотя едва ли женщины когда-либо отвергали его. И его сын, наверное, такой же. Он просто играет со мной, как кот с мышью.

Я выдохнула, сотрясаемая дрожью. Работать на Полубога было бы самоубийством. Если (когда) я не придумаю, как помочь его матери, он, пожалуй, решит, что я слишком много знаю о его проблемах. Он избавится от меня – и скажет, что это был несчастный случай. Бешеные собаки, к примеру.

Черт, он мог бы просто сказать, что случайно прикончил меня в койке своими потрясающими способностями. «Упс», – скажет он, и улыбнется этой своей идеальной улыбкой.

– О Боже, – выдавила я. Горло перехватило так, что я едва могла дышать.

Если уж не везет, Алексис, так не везет по полной.

Глава 27

Алексис

– Он может заставить нас зарегистрировать нашу магию, – сказал Мордекай на следующий день, когда мы ехали к зданию магистрата, – но не может заставить тебя работать на него или жить в одной из магических зон. Я проверял. Это противозаконно. И он, конечно, не имеет права принуждать тебя сексуально. Это федеральный закон, он применим ко всем, во всех зонах, на всех территориях, в каждой дыре – и так далее.

Как и следовало ожидать, я все рассказала детям, и они ответили мне категорическим «нет». Они не хотели, чтобы я работала на этого человека ни за какие деньги, даже за возможное исцеление Мордекая. Всемогущий Полубог мог бы раздавить мою жизнь своими большими сильными руками. Мордекай поднял статистику: Валенс держал все под контролем, у него все шло гладко и работало безотказно, но правил он железной рукой, и если кто-то вызывал его недовольство или нарушал правила, то с ослушником жестоко расправлялись.

Я вспомнила убийственный блеск, который так часто появлялся в синих глазах незнакомца… в глазах Кирана. Да, внешне он очень походил на свою мать, но в нем чувствовалась сила и безжалостность отца. Я это видела.

– Меня не удивляет, что Валенс оставил у себя кожу шелки, – сказала я. Оказывается, мое мнение о нем было еще хуже, чем мне самой мыслилось возможным. – Вероятно, он нашел способ скрыть от нее шкуру даже после смерти, просто чтобы укрепить свое господство над ней. Доказать, что он сильнее зова моря… – Что-то состыковывалось. Мне казалось, что я тру друг о друга пару готовых воспламениться палочек. – Знаешь, он ведет свой род от бога моря. От него он унаследовал большую часть своей силы. Можно предположить, что он удержал морское создание лишь благодаря сверхъестественной мощи.

– Только смерть – не его владение. Там господствует Аид, – заметил Мордекай.

Затлевшая было искра погасла.

– Верно.

– И ему пришлось бы постоянно сосредотачиваться на этом. Возможно, не тогда, когда она была жива, пойманная в ловушку реальности – но у смерти, похоже, нет подобных ограничений. Духи же перемещаются довольно легко.

– И да и нет. Они легко попадают в знакомые им места, часто возвращаясь туда, где чувствовали себя наиболее комфортно, или в те уголки, которые знали лучше всего, или где они умерли, но в незнакомых местах они теряются. Сбиваются с толку. Угасают, выдыхаются – и находят способ вернуться в свою зону комфорта.

– А почему зона комфорта Фрэнка – наш передний двор?

– Понятия не имею. А спросить, честно говоря, побаиваюсь.

– Почему?

– Потому что он ровесник моей матери, а призраки, как я только что сказала, часто околачиваются там, где им было комфортно.

– Фу.

– Ага. И это ты еще не знаешь, как он выглядит.

Я поморщилась. Мне не нравилось думать о личной жизни моей матери.

– Ты не возьмешься за эту работу. – Мордекай скосился на экран моего телефона, где высвечивалась карта GPS-навигации. – Сюда.

– Да. Верно. Но мне интересно. Я хочу знать, могу ли я вызывать магические объекты, как вызываю людей.

– Так попробуй.

– Мне нужна крепкая основа. Что-то особенное, принадлежавшее ей и только ей, вероятно, сработало бы, если такой фокус вообще возможен.

Мордекай кивнул и показал, что надо повернуть. Мы приблизились к охраняемым воротам в шестифутовой кирпичной стене, окружающей магическую зону. Такая высота просто подстрекала не-магов к незаконному проникновению и попыткам творить пакости. И глупые дети так и делали. Постоянно.

Многие за это поплатились. И о некоторых больше никто никогда не слышал.

– Достань удостоверение, – я тоже вытащила из бумажника документы. – Однако, если бы я могла разгадать загадку и вернуть его матери шкуру…

– Даже не говори, – предостерег меня Мордекай.

Я притормозила за рядом ползущих к въезду машин, ища пропуск в магическую зону. По свободной полосе рядом со мной, предназначенной для высокопоставленных служащих, просвистел огромный «Мерседес»-внедорожник, почти не замедлив хода перед охранником, который откозырял водителю, даже не поинтересовавшись удостоверением.

Не могла я не говорить. Не говорить, или не думать, или не зацикливаться на этом постоянно.

– Ты бы вылечился, Мордекай. В полной мере обрел бы свое наследство.

– И что потом? – глухо спросил он. – Сейчас у меня нет никаких сил. Я не умею драться. Альфа может не беспокоиться обо мне, потому что я – ничто. Один взгляд на меня скажет ему, что я не представляю угрозы. Его стая увидела бы, как сильный альфа задирает больного мальчишку. А ему от этого никакой выгоды. Моя слабость – моя лучшая защита. Фактически, он получил бы очки за проявление милосердия. Но будь я здоров, у него не было бы причин не бросить мне вызов.

– Это имело бы смысл для таких вожаков, какими, вероятно, были твои родители. И каким бы, несомненно, был ты. Вот почему их любили. Но я говорила тебе, что сказал Полубог. Нынешний альфа ведет бои не по правилам, и его не любят.