Window Dark - Время Красной Струны
— Чего там? — ворчливо уточнял я по пути.
— Там вовсе не чердак! — выпалила Эрика. — Там ещё два этажа, — и я тут же прижал язычок, вспомнив достопамятную ночь. — И ТАКИЕ! Бежим, сам увидишь.
Мы бежали, совершенно не заботясь об уровне производимого шума. Подошвы весело отсчитали восемь ступенек, и моему взору представилось…
Да, слово «ТАКОЕ» как нельзя лучше описывало то, что оказалось… Нет, не на чердаке. На полноценном этаже. Да каком там этаже. Этажище! Высота поражала прежде всего. И длина, и ширина комнаты не шла ни в какое сравнение с высотой. Потолок украшали величественные картины, на которых женщины, одетые в пышные средневековые платья, чинно пили дымящийся кофе из маленьких чашек, отставив сторону окольцованные мизинцы. Границу потолка и стен скрывали лепные украшения. Мебель словно свистнули из королевских покоев. Если вы когда-нибудь были в Эрмитаже, то скажу честно, вам удалось увидеть жалкие отголосочки великолепия, представшего перед нашими глазами.
Центр зала занимал круглый стол, на котором неведомые мастера мозаикой выложили оба земных полушария и обозначили самые значительные чудеса света. Присмотревшись, я увидел проведённые государственные границы. Стол явно не пришёл из древних времён. Прибалтика торжествовала суверенностью, и Крым уже не принадлежал Российской Федерации. Потом я по привычке начал искать Москву. И не нашёл! Более того, на своих местах не обнаружилось ни Лондона, ни Парижа, ни Праги. На карте не обозначили ни одного знакомого города. Тем не менее, городов нарисовали, что звёзд на небе. Но все носили странные имена. Этеск. Нальчемль. Этеминигура. Бал-Кастл. Язык сломаешь. Между полушариями я углядел рисунок, поначалу показавшийся мне картой солнечной системы. Однако орбит прорезали чуть ли не двадцать, и ни на одной не обнаружилось изображения планет. Да и само Солнце представляло круг цвета морской волны, а таким образом наше светило ни на одной карте не рисуют.
— Иди сюда, — позвала меня Эрика, стоявшая у двери в следующий зал. Там оказалась спальня. Мне хватило одного взгляда, чтобы понять, почему постель первого этажа находится в нетронутом состоянии. Здесь стояла не кровать. Оно больше походило на корабль. Широченное ложе, на котором без труда разместилось бы два стола для настольного тенниса. А над ним пурпурным парусом нависал полог с золотой короной.
Но Эрику больше заинтересовал комод со множеством ящичков. В его центре находилось большое зеркало, под зеркалом протянулась полка, а на ней в гордом одиночестве стояла деревянная шкатулочка покрытая вязью резьбы и разноцветными вставками то ли из шёлка, то ли из тончайшей кожи. Эрика бесцеремонно откинула крышку и извлекла потрёпанный листок, потемневший то ли от пыли, то ли от времени.
Первым, что бросилось в глаза, когда я развернул листок, была кривая надпись «ПЛАН ПОДВАЛА». И несколько черепов от громадного, в пол-листа, до еле заметных. Я увидел лестницу. Я увидел стрелку. Я увидел рисунок, удивительно напоминающий схему на столе. Солнце цвета морской волны и концентрические окружности. Только на рисунке кругов оказалось наполовину меньше, а один из них был красным.
— Видишь, — торжествующе оглянулся я. — Подвал всё-таки существует.
— Подожди, — умоляюще попросила меня Эрика. — Не уходи. Давай останемся хоть на чуть-чуть. Здесь же настоящая сказка! Когда ещё нам удастся шагнуть в сказку?
Но я был непреклонен. Дела звали меня на поиски, как звали подвиги на своё претворение в жизнь бойскаутов из энциклопедии юных сурков.
— Надо искать подвал, — сурово отозвался мой голос на мягкие просьбы.
Эрика подбежала к высокому окну, оканчивающемуся золочёной аркой, и замерла.
— Посмотри сам, — потрясённо произнесла она.
Любопытство мгновенно включилось. Но я приблизился к Эрике нарочито медленным шагом. Потом взглянул в окно. И сразу забыл обо всём.
Никакого лагеря за окном не наблюдалось. Лес тоже порядком отступил. А пространство вокруг занимал огромный город, заполненный миллионом домиков в два и три этажа. То тут, то там высились древние башни из тёмных камней. Сверкали золотые купола соборов и колоколен. Тысячи шпилей вонзались в небо. Узкие кривые улочки утопали в тени. И всюду крыши, крыши, крыши, покрытые голубовато-зелёной черепицей. А на горизонте, словно след от космического корабля, уходила в высоту стройная серебристая мачта.
— Ух ты, красотища, — только и выдал я, потому что все достойные слова сразу стали казаться мелкими и никчёмными. — Повезло Электричке.
— Интересно, — задумалась Эрика. — Можно ли как-то выбраться не в лагерь, а прямиком в этот город?
— Да в окно! — с ходу предложил я.
— Ты посмотри, какая высота, — напряжённо возразила Эрика.
Я скосил глаза вниз, оценил высоту и понял, что соваться в окно можно только в том случае, если предварительно запасся парашютом.
Потом я вспомнил про план, сжатый в моих вспотевших руках.
— Слушай, Элиньяк, а ты можешь перерисовать его?
— Конечно, — пожала плечами Эрика. — Минут за десять.
— Долго, — нахмурился я.
— Да ну, — не согласилась Эрика. — Схематически накидать можно даже за две минуты.
— Схематически нельзя, — отринул я простой путь. — Помнишь «Бронзовую Птицу», там тоже клад зашифровали не на самом плане, а на рисунке птицы. И Генка, отказавшийся от правильного рисунка, никогда бы не добрался до клада.
— Тогда десять минут. И мне нужны карандаши. Смотри, тут сколько всяких цветов.
Я заозирался вокруг. Разумеется, карандашей мне никто не припас. Наугад дёрнув один ящичек, я обнаружил там горстку шпилек. Выдернув другой, я вытащил оттуда фиолетовую, почти нетронутую помаду.
— Не подойдёт? — подмигнул я.
Эрика только скривилась, намекая на безразмерный предел моей тупости. Я уже сам хотел показать, как ловко сумею перерисовать план помадой, но тут перед моими глазами встал… Стол в кабинете первого этажа, а на нем… Разумеется, «Полароид 636»!
— Бежим вниз, — распорядился я. — Там у Электрички фотик имеется. Моментальный!
Эрика печально посмотрела на вторую дверь, за которой начиналась лестница, уводящая ещё выше. Что за помещения крылись в дальних пределах? Какие города виднелись в окна следующих этажей? Мне и самому хотелось выяснить, но подвал звал к себе. Подвал, который я так и не сумел разыскать.
Мы спустились на первый этаж. Вы не представляете, какими тесными и тёмными показались мне комнаты, ранее не вызывавшие никаких нареканий. «Полароид» спокойненько лежал на столе.
— Темно тут, — неодобрительно отозвалась Эрика. — Может быть, на крыльцо выйдем.
