Элейн Каннингем - Короли и советники
— Не бойся за меня, Мбату. Я узнала немало секретов болот. Говорила я тебе когда-нибудь, как был побежден чародей Ахлаур? Нет? Его утащило на элементальный план воды то самое создание, которое он вызвал чтобы помочь создать ларакена.
— Да. И что?
— То, что остались крохотные врата. В них втекает вода, а с ней энергия элементального плана. Именно эта щель, ее магия поддерживает ларакена, делает его зависимым от болота. — Она жестко улыбнулась. — Если я закрою врата, ларакен вынужден будет искать другое обиталище.
Хвост вемика гневно хлестнул по земле.
— Но как? Пусть мы затащим в болото сотню джордайни, но ларакена все равно притянет к тебе!
Лицо гончей застыло ледяной маской.
— Почему, думаешь, мы гоняемся за дочерью Кетуры? Если она настоящая дочь своей матери, она сумеет призвать ларакена.
— А ее мать?
— На Кетуру у меня есть другие виды, — голос Кивы не допускал возражений. — Нам нужна Тзигона.
Гончая умолкла и погрузилась в раздумья.
— Вполне может статься, Тзигона все еще не считает себя свободной от ее так называемого долга чести к Маттео. Если тому будет грозить беда, она может решить, что обязана вмешаться.
— Да, — наконец решительно поставила точку Кива, — Пора чуть усложнить жизнь нашему джордайну.
— А если это не поможет?
Гончая послала своему слуге легкую, холодную усмешку.
— В самом худшем случае, ты по крайней мере получишь долгожданную месть.
Глава одиннадцатая
В последующие дни Маттео проводил много часов с Прокопио Септусом. Он находился рядом с магом в Элизиуме, гигантском здании из розового мрамора, где располагались городские органы власти. Когда Прокопио заканчивал со своими обязанностями лорда-мэра, они обычно поднимались в небо. Для Маттео это стало любимым времяпровождением, и он быстро осваивал науку пилотирования небесного корабля. Вечера представляли собой череду роскошных публичных мероприятий — банкетов, фестивалей, концертов. Будучи лишь одним из нескольких джордайни на службе Прокопио, от Маттео не требовалось присутствовать на каждом. Он и прочие советники встречались на восходе солнца каждый день, обменяться идеями и выработать стратегии, которые послужат их патрону.
Маттео надеялся, что эти встречи вернут чувство братства, привычное ему во время пребывания в Доме джордайн, — в конце концов, некоторые из этих людей учились в Колледже когда он был мальчишкой. Но, по-видимому, его коллеги были слишком поглощены грызней за положение. Маттео явственно осознавал собственное положение новичка, и как ни старался, не мог ничего изменить. Каждое утро начиналось в кругу одетых в белое людей, мерящих его полными открытого недовольства взглядами.
Мало-помалу он начал понимать и причину. С Прокопио он общался чаще, чем любой из джордайнов кроме Зефира, старшего советника чародея. Хуже того, старый эльф взял на себя роль учителя Маттео. Каждое утро после совещания джордайни, Зефир и Маттео проводили час прогуливаясь в садах виллы, и обсуждая текущую ситуацию.
Как и предсказал Зефир, Прокопио организовал еще несколько тестов мастерства и познаний Маттео. Молодой джордайн прошел их все с легкостью. Скачки на необъезженной лошади не представляли никакого труда после Сайрика. Когда маг-'наемный убийца' ворвался заклинанием в обеденные покои Прокопио, юноша припомнил уроки Тзигоны, и спокойно отбил солнечную стрелу зеркально начищенным днищем бронзовой тарелки. Прокопио взвыл от хохота при виде нанятого волшебника, катающегося по полу от боли, и послал Дранклиша, джордайна, бывшего до появления Маттео вторым в ранге после Зефира, словно посыльного мальчишку за священником Мистры, чтобы вылечить несчастного. Именно тогда положение Маттео в доме окончательно утвердилось, поскольку всем стало ясно, что юный джордайн предназначается на смену Зефиру. Тесты окончились, а вместе с ними и надежда Маттео отыскать друзей среди прочих советников.
Дни бежали, полные дел, но время от времени в его мысли врывалась картина маленького лица с заостренными чертами, большими коричневыми глазами и задорной улыбкой. Он не ожидал еще когда либо увидеть Тзигону. Последние слова обращенные к нему подразумевали, что она считает свой загадочный долг оплаченным. Маттео не понимал, что по ее мнению она такого сделала, и не раз огорчался, что не может задать ей этот вопрос.
Но его дни быстро выстраивались в упорядоченную линию, подобающую жизни джордайна и не тревожимую «помощью» неблаговидных уличных бродяжек. Каждый день после полета на небесном корабле, Маттео и Прокопио уединялись в кабинете мага. Страстью чародея были стратегические игры, так что Маттео приходилось без конца сражаться с ним в шахматы, замки и сложные карточные игры.
Однажды утром он был неожиданно вызван в кабинет Прокопио, и появившись там обнаружил, что маг изобрел новое развлечение. Гигантский стол занял полкабинета, изгнав из него большие клетки с птицами, которых держали на вилле почти в каждой комнате.
Маг поднял глаза при звуках шагов Маттео, и его лицо озарилось почти мальчишеской ухмылкой.
— Я заказал это за год и три луны до твоего появления. Но чтоб мне пойти учиться к некроманту, если ожидание того не стоило! Подойди, смотри.
Встав рядом с патроном, Маттео пригляделся к столу, оказавшемуся отнюдь не простым предметом меблировки. На нем с удивительной точностью изображался участок диких земель: высокого плато, окруженного холмами и горами.
— Нат? — предположил Маттео, имея в виду неосвоенный регион с северо-восточного края Халруаа. Прокопио просиял.
— Превосходно. Подожди — лучшего ты еще не видел.
Чародей взмахнул длинной, тонкой палочкой. Несколько выдвижных ящиков, скрытых с боков стола открылись, и крохотные фигурки, оживленные магией, хлынули на его поверхность. Халруанские солдаты зашагали в строю по пустынной земле к горному перевалу. Маг, сидя скрестив ноги на летающем ковре, со свистом вылетел из ящика и закружился над своими войсками. Небольшая орда конных воинов налетела с предгорий, атаковав силы Халруаа, слабый цокот их копыт напомнил Маттео звук отдаленного дождя. Поднявшись на дальний конец перевала, они оказались лицом к лицу с халруанцами.
Все миниатюрные воители были великолепны, но именно эти конники приковали взгляд Маттео. Они были раскрашены в оттенки серого, как лошади, так и их всадницы, с эльфийскими чертами, блеклой кожей и тускло-серебристыми волосами.
— Призрачные амазонки, — пораженно пробормотал Маттео. Сколько себя помнил, его интересовало все, касающееся кринти, и ему страшно хотелось поднять одну из крохотных фигурок, изучить мастерскую работу в деталях.
