Михаил Ежов - Под знаком небес
– Похвально. Что ж, я понял тебя. До завтра. Не задерживайся, процесс долгий и потребует много времени.
– Я приду в полночь.
– Буду ждать.
Тень проскользнула мимо Дьяка и растворилась в темноте коридора. Герцог какое-то время слышал удалявшиеся шаги, а затем в доме воцарилась тишина.
Предстояло заняться еще одним важным делом. Некромантия требует специальных средств и волшебных предметов. Они всегда имелись у Дьяка в наличии, но на этот раз предстояло не совсем обычное колдовство. Душу, а вернее, то, что заменяло ее у вампиров, требовалось не извлечь из Зала Ушедших, а переместить из одного тела в другое. Для этого нужно было подготовить тоннель, по которому она будет двигаться, а для его создания были необходимы особые предметы – магические накопители, способные удерживать результаты ритуала. Дьяк не ожидал, что сделка состоится так быстро, и не заготовил их заранее. Конечно, можно было обойтись и без их, но тогда придется постоянно частью сознания удерживать уже сделанное, а это будет отвлекать. Если учесть, что колдовство предстоит непростое, рассеивание внимания может помешать, и тогда прощай, Книга.
Так рисковать Дьяк не хотел и поэтому решил, что артефакты придется изготовить. По приблизительным подсчетам, на это должно было уйти часа три-четыре. Значит, утром будет чем заняться. Дьяк погасил светильники, запер лабораторию и отправился спать – творить колдовство лучше на свежую голову.
Глава 8
Палантир
Невин долго стоял перед окном, глядя на индигово-черное, усыпанное бриллиантами звезд, небо. Ущербная луна низко висела над кромкой хвойного леса, черными зубцами вырисовывавшегося у горизонта. Озеро в центре города сверкало, в нем отражались факелы, вода дрожала и расходилась волнами от скользивших по нему лодок и небольших прогулочных барж с косыми разноцветными парусами.
Мелисса, закутавшись в белую шаль, сидела возле пылающего камина и, протянув к огню бледные, тонкие, словно выточенные из слоновой кости пальцы, смотрела, как на них пляшут оранжевые отсветы. Драгоценности искрились подобно кубикам льда, переливаясь всеми цветами радуги, и бросали на стены крошечные блики.
– Оракул не разрешил моих сомнений, – заговорил Невин, кладя ладонь на прохладное, чуть запотевшее стекло, – а Валентин занял место полководца. Теперь он командует армией Бальгона.
– Воины верны только тебе, ты же знаешь, – отозвалась Мелисса, тихо вздохнув. – Они никогда не пойдут против законного правителя Города Мертвых. Так же, как и Валентин. Это страшное преступление, и никто не поддержит его. Ты избран.
– И все же меня мучают нехорошие предчувствия, – сказал Невин, отходя от окна и вставая за спинкой кресла, на котором сидела Мелисса. – Я чувствую приближение беды.
– Что-то случилось? – спросила Мелисса, прижимаясь щекой к его руке, лежащей у нее на плече. – Кажется, все идет не так уж плохо. Ты ведь не думаешь, что мы проиграем? Когда бы наша армия ни встретилась с рыцарями Малдонии, они не смогут устоять. Только не в этот раз. Тогда мы не были готовы, но теперь совсем другое дело! Ты же сам отбирал воинов, которые должны будут сокрушить нового предводителя людей, этого чужеземного герцога.
– Ты права, – согласился Невин, прикрыв глаза. – Все будет прекрасно. Людям никогда не одолеть слуг Великого Молоха. – Он подошел к столу, взял бронзовый канделябр на три свечи и сказал: – Мне нужно сходить в Северную башню.
– Думаешь, стеклянный шар скажет тебе больше, чем Оракул? – спросила Мелисса с сомнением.
– Я попробую поговорить с ним, – ответил Невин, подходя к двери. – Кто знает, что он видит.
– Хочешь, чтобы я пошла с тобой?
– Нет, не нужно.
– Хорошо, я буду ждать тебя здесь. – Мелисса поправила шаль.
Невин вышел в коридор и отправился по коридорам и переходам замка в ближайшую башню, прилегавшую к княжеским покоям. Он часто наведывался в нее, но редко пользовался хранящимся там волшебным сокровищем – большим прозрачным шаром, сделанным из чистейшего хрусталя, внутри которого пульсировал красноватый, едва различимый огонек, похожий на крохотное рубиновое сердце.
Невин остановился перед железной дверью, по обе стороны которой неподвижно стояли два закованных в сплошные доспехи рыцаря. Они держали руки на эфесах обнаженных двуручных мечей, концы которых упирались в пол. Лица стражников скрывали глухие забрала, только за крестообразными прорезями угадывалась леденящая душу пустота. Доспехи, сделанные из позолоченных и черненых пластин, отливали красным, а по рукам и ногам сбегал причудливый рисунок, состоявший из букв и слов древнего колдовского языка. Стражники были големами, недавно купленными у магов Шасайета.
Вынув из нагрудного кармана ключ, Невин вставил его в замочную скважину причудливой формы и дважды повернул. Раздался резкий щелчок, и дверь бесшумно отворилась внутрь. Подняв канделябр над головой, Невин вошел в Северную Башню. Прямо перед ним виднелись крутые ступени уходящей вверх винтовой лестницы. Закрыв за собой дверь, Невин начал подниматься на верхнюю площадку башни, где хранился Палантир, о происхождении которого не было известно никому в Бальгоне, даже Грингфельду-Прародителю. Знали только, что его оставил в городе Мертвых сам Великий Молох, создатель вампиров.
Ступени тихо скрипели под торопливыми шагами Невина, вокруг клубилась потревоженная им пыль. На стенах плясали глубокие резкие тени, очертания которых напоминали фантастических существ хаоса.
Наконец, Невин достиг последней площадки и, откинув люк, оказался в круглой комнате с низким сводчатым потолком, увешанной гобеленами и уставленной столами с лежащими на них аккуратно перевязанными разноцветными ленточками пергаментами – Северная Башня служила ему одновременно и рабочим кабинетом.
Поставив канделябр на пол, Невин с трепетом приблизился к покрытому черным бархатом покатому возвышению, под которым был скрыт Палантир, и, протянув руку, взялся за край расшитого серебряной нитью покрывала. Легкая дрожь пробежала по вампиру, когда он сдернул его, и хрустальный шар вспыхнул оранжевыми отсветами. Внутри него клубилась чернильная темнота, в центре которой сверкал красный огонек.
– Заклинаю тебя именем Молоха, – заговорил Невин, кладя ладони на гладкую прохладную поверхность. – Ответь мне, Палантир!
Шар словно ожил – его поверхность подернулась легкой дымкой, затем тьма, заполнявшая его, рассеялась, а рубиновое сердце разделилось, превратившись в два огненных глаза.
– Что ты хочешь знать? – зазвучал в голове Невина далекий приглушенный голос.
– Кто такой герцог Дьяк, новый предводитель армии Малдонии? – задал Невин мысленный вопрос.
