Юлия Обухова - "Седьмая колыбель"
- Не допускаю! Кто он такой?!
- Ты ему завидуешь, потому что он моложе, а умнее тебя! «Недоразвитые земляне»… Настоящий пилот и борт-инженер он, а не ты. Без него мы бы не долетели!
- И без меня не долетели! Твой Иванечка не знал входов в кротовые норы! Я научил его управлять кораблём!
- Такого умничку и Церола могла бы легко научить!
- Позвать вам специалистку по рукопашному бою? – спросила Церола, охлаждая пыл спорщиков. – Никогда не видела вас такими. Смахивает на «любовь-морковь», как говорят земляне.
- Церола, когда мы считали тебя… – начал уже ровным голосом Револ.
- Пропавшей без вести, – продолжила Церола.
- Да, без вести… попав в другой мир, мы растерялись. Тогда договорились: завлечь Марию и Иванечку.
- Вон оно что… – усмехнулась Церола. – Вспомнили, что земляне живут больше чувствами, а не правилами.
- Да, – сказал Револ. – Хотели на этом сыграть. Как могли, сыграли. А сестрёнка, кажется, уже не играет. Неужели ты влюбилась в него?
- Иванечка мне дороже тебя! Я мечтаю поскорее всё закончить и уехать с ним жить на Землю!
- Да он ноль внимания на тебя! – опять вспылил Револ. – Он технарь – холостяк прирождённый!
- Причём тут холостяк?! Я о дружбе! Буду просто жить рядом с ним! Как его великие подруги живут – и обе довольны.
В рубке воцарилась тишина. Револ лихорадочно соображал, но внешне пытался сохранить спокойствие.
- Командир, – сказала Церола. – Речь идёт всего лишь о дружбе. У тех девушек с Иванечкой нет и полунамёка на интим. Марию и Юлёну он видел даже голышом, и ни…
- Да знаю… – сбавляя тон, перебил Револ. – Снижаемся… А от тебя я такого не ожидал, – обратился он к сестре. – Променять родную семью на сомнительную дружбу с землянином! Не по кодексу. Подумаешь: пилот. Я готовлюсь стать наследственным хранителем, а не пилотом или техническим гением…
- Прости, брат: так вышло.
- На Мероне отец ждёт, там станешь опять магиней, будем вместе искать маму – и улетучится твой землянин как сон…
- Мелешь родной сестре чепуху, противно слушать, – сказала Церола. – А если честно?
- Мария понравилась мне, – после длинной паузы тихо сказал Револ. – Без неё мы бы тоже не долетели. А тебя, Нибара, так она – с великой девушкой – просто спасла.
- А на меня набросился! – сразу улыбнулась Нибара.
- Поздравляю: научилась у землян улыбаться, – с удовольствием констатировала Церола. – И тебе улыбка очень идет! Командир от нас, девочек, как всегда отстаёт немного…
- Я командир – обязан держать себя в руках!
- А я зато научилась улыбаться по-земному… – повторила счастливая Нибара, и снова улыбнулась. – Я улыбаюсь как Тимберлитта!
В рубку вошёл Иван:
- Любопытная вещица, ваш плун. – Он покосился на Нибару и, встретив её добрую улыбку, сам сразу воспрял. – Тяги, правда, маловато для тяжёлых скафандров… А вот воздухосмесь и фильтры в скафандрах мне совсем не нравятся.
- Подлиза сделал, что мог, – сказала Церола.
- Девочки протянут максимум один земной час, – сказал Иван. – Потом кислородное голодание…
- За час мы должны успеть, – сказал Револ. – Подходим к расчётной точке спуска. Место тихое, рельеф горный, но там есть долинка, в ней ветра нет. В таких местах до войны оларийцы охотились на жирных мерков. Сейчас котловина погребена под слоем оранжеватой пыли в смеси с пеплом. Один из космодромов рядом – за тем кряжем. Затмение начинается… Нибара, готовность шесть вздохов!
Когда сестра быстро вышла, Револ, смущаясь, сказал:
- Ты не обращай на неё внимания. Она переволновалась, ведёт себя не по кодексу. Взбрело, что ты ей нравишься. Это пройдёт!
- Да пусть! Она мне тоже нравится. Мы в одной связке.
- У неё ноги кривые – по земным, конечно, стандартам.
- Подумаешь! А у меня зрение плохое с раннего детства – очкарик! И то хлеб, что «ботаником» не дразнят. У каждого свои недостатки.
- «У каждого свои недостатки», – как эхо, повторил Револ. – Хорошо сказано! Не по кодексу, а хорошо! Я тоже ниже Марии – ну и что?
- Ничего. Только смотри: Мария сложная девушка…
- Открываю слюз… шлюз.
- Они идут почти колом! – вскричал Иван, смотря на экран, на котором. – Скафандры слишком тяжёлые для ваших плунов.
- Всё, приземлились!
- Скорее грохнулись!
- Какая плотная пыль! Я их не вижу! Максимум затмения.
- А если разгерметизация? Как мы найдём их в этой пыли без маяков?
- Не знаю! Но зортековские маяки нельзя включать: за ними могут проследить.
- Давай спустим зонд.
- И потеряем время, и девочки его могут не найти. Мы не можем здесь зависать – вдруг это место проверят. Затмение кончается: вперёд!
Иван поднял корабль и направил к горной гряде. Нибара вернулась в рубку:
- Церола, ты, кажется, ошиблась с местом высадки. Приземлились бы лучше в горах, забились меж скал и ждали.
- Ты с раннего детства встала на плун, а девушкам объясняла на пальцах, как управлять. В горах они бы просто разбились. Нужно было сажать именно на ровном месте в большую пыль, чтобы и сели, и не видно. Я просканировала поверхность долинки и выбрала место с самой мягкой почвой, даже с какой-то аномально мягкой для скалистой Олары…
- Я ничего не вижу, – сказала Маша, слегка оглушённая при падении. – Фонарь не пробивает пыль.
- Сейчас затмение кончится, – отозвалась Юлёна. – В скафандре не сгруппируешься. Что, подруга: опять «синяк будет»?
- У меня теперь нет синяков. Эти доски-плуны нам не годятся, правильно Иван говорил. Я лежу и встать не могу, даже сесть.
- Я тоже. Доска сломалась, ещё и фонарь отрубился. Меня, кажется, куда-то засасывает. Почва, как пудра. В скафандре не чувствую своего тела.
- Давай сбрасывать лишний вес со скафандра Ой, плун уже весь в пудру ушёл. Меня тоже засасывает! Откручивай скорей!
- Ты, Маш, с какой стороны от меня? Поверти головой: может, фонарь увижу. Так, я тяжелей, значит, и рухнула вертикальней. Ага, ты в метрах двадцати от меня, вижу свет…
Юлёна с усилием освободилась от плуна, свинтила несколько железок со скафандра и, не пытаясь встать, покатилась в сторону подруги.
- Скорее! Меня засосало в яму – по пояс уже!
Маша лежала на боку и едва шевелилась под тяжестью скафандра. Когда Юлёна докатилась до неё и ухватила за руку, вся сыпучая почва в диаметре нескольких метров вокруг них стала стремительно опускаться и уходить, как в воронку.
- Зыбучий песок!
- Нет, здесь труба!
- Опять падаем по спирали!
- Держись!
Когда весь песок куда-то просеялся, девушки обнаружили себя подвешенными на мягкой, но крепкой сетке, в тесном помещении в форме вертикального колодца. Внизу протекал канал. Маша вертела головой, освещая фонарём стены и своды.
