Любовь Малафеева - Удары судьбы
Парни от моего заявления явно зависли.
— В каком смысле «это Шерхан»? — спросил Кармий.
— В самом прямом. Я его сегодня ночью в человека случайно превратила. Хан, вылезай, покажись ребятам.
Еле разборчивое бормотание и еще более растрепанный подросток выбрался из-под одеяла. Я с интересом пронаблюдала, как он приглаживает и расчесывает пальцами свои волосы и заправляет лезущие в глаза прядки за уши. Движения его были четкими и казались совершенно естественными. Каюсь, я боялась, что мне придется заново учить его двигаться, как маленького ребенка. Интересно, а ходить он тоже будет нормально или привычно опустится на четвереньки?
— Ну? — хмурый голубой взгляд из-под челки. — Чего? Не верите?
— Парень, — Кармий по-хозяйски пододвинул себе стул, уцелевший во вчерашней драке, и уселся на него, положив руки на спинку. — В тебе от знакомого нам тьегра только цветные волосы и голубые глаза. Так что прости, но как-то это сомнительно. И даже если это принять за правду, то у Сайфы — не в обиду, подруга — просто не хватит сил и умений. Такие преобразования только мастерам Химерологии по плечу. Причем не из слабеньких.
Шерхан хитро прищурился.
— Если не веришь, то спроси меня то, что может знать только Шерхан.
Кармий на мгновение задумался.
— Кого и когда я назвал «гномом»?
Бывший тьегр фыркнул.
— Кажется, это был преподаватель по бытовым заклинаниям и прозвал ты его за присказку «Шлифуй, брильянтовый мой!» и небольшой рост.
Кармий почесал нос.
— Ладно, убедил, но я все равно не понимаю как такое возможно!
Этьен же, кажется, заметил некоторую неопрятность моей комнаты. У меня конечно и раньше бывал бардак, но до ломания мебели и вандализма, я не доходила.
— И кстати, что у тебя тут случилось? Комната выглядит как после грандиозной драки, — поинтересовался потомок дроу.
Я закусила губу. Сказать правду, это вызвать еще больше вопросов. Промолчать — обидеть недоверием. Получается логический тупик, так что попробуем пройти сквозь одну из стен, то есть, скажем часть правды.
— Я просто не успела убраться… — беззаботно пожала я плечами, смотря на друзей кристально честными глазами. — Тут вчера и, правда, немного подрались, но ничего страшного.
Хан предательски насмешливо фыркнул, якобы сдувая с глаз длинную челку, и удостоился от меня тычка под ребра, который выдержал с честью и даже не ойкнул. Я надулась.
Тьен вопросительно вскинул бровь, а Кармий лишь тяжело вздохнул. Парни переглянулись, и квартерон уселся на мою кровать, подогнув под себя одну ногу.
— Сайфа, может, хватит? — устало спросил он. Я непонимающе на него уставилась. «Нет! Пожалуйста, нет! Я не смогу врать и отнекиваться им в лицо!» панически метались мои мысли.
— Мы же друзья, — не замечая моих метаний, продолжал Ен. — Ты можешь нам все рассказать. Честно.
Я отвернулась. Просто не могла смотреть им в глаза. Они правы, со всеми своими секретами, проблемами я совсем забыла, том, что я не одна здесь. И пусть мы знакомы не так уж и долго, но я знаю, что могу доверять ребятам и при этом не в состоянии пересилить себя и рассказать им правду. Слишком много в этой правде мне самой до сих пор непонятно, несмотря на все объяснения.
— Я знаю… — тихо, на грани шепота, произнесла я. — Но не могу, простите.
Лица моих друзей вытянулись. Я буквально почувствовала, как захлопнулись, закрылись они от меня, и мне стало больно.
— И дело не в том, что я считаю вас недостойными или не доверяю вам, — продолжила я, давя в себе слезы. — Я боюсь за вас, понимаете? — я вскинула на них глаза полные слез. «Истерика! Это снова я. Встречай!» — Я запуталась и не понимаю что, почему и зачем происходит!
Одним плавным движением Этьен оказался рядом со мной. У него были теплые и потрясающе надежные руки.
— Ш-ш-ш-ш…успокойся. Мы не требуем немедленных ответов. Просто, знай, что если захочешь, мы тебя выслушаем. И если надо поможем, правда, Кармий?
Сидящий на стуле парень кивнул.
— Но мы не будем ждать слишком долго. Если затянешь с ответом, то так и знай, мы сами все выясним. И это будет только хуже, — кажется, шутливо сказал Кармий, но я знала, что он совершенно серьезен. Я помнила, о том, что рассказал мне о нем Шерхан. Вор. И если моя интуиция меня не подводит, то он не банальный карманник. И я не знала хорошо это или плохо.
— Хорошо, — я шмыгнула носом. — Мне нужно немного разобраться в себе, а потом я обещаю, что все вам расскажу.
Я буквально зарылась в предложенные Еном объятия, пытаясь спрятаться хоть на мгновение от реальности, щерящейся в зловещей ухмылке. Перепады в настроении, о которых предупреждал Максим, в действии. Со спину ко мне приник Хан. Он уткнулся мне в поясницу, и я с удивлением услышала в своих мыслях его знакомое утробное урчание, так хорошо меня успокаивающее.
«Все будет хорррошо… Не гррррусти, Сайфа…» — мысленный голос бывшего тьегра остался таким же мурчащим.
Самой себе я пообещала, что сдержу данное Кармию слова, как только поговорю с ректором и пойму, наконец, что от меня все хотят и зачем я вообще тут. Из слов Максима я поняла, что у меня высокая миссия в этом мире, но хотелось конкретных фактов, мыслей и предложений и ректор был единственным адекватным их источником.
Идти на оставшиеся занятия я даже не собиралась, хотя Кармий и Ен уговаривали меня на пару, что этим охламонам было несвойственно вовсе. На этот день у меня был и другие планы. Продолжать бродить впотьмах я не хотела, так как уже устала натыкаться на различную мебель. Сегодня я обещала себе откровенно поговорить с ректором, выложить о себе все и потребовать объяснений того, что со мной происходит, зачем это происходит и каких еще сюрпризов мне ждать. Одевшись тщательнее чем обычно, но вызывающе не надев ученическую накидку, я направилась в центральный корпус. Если ректору повезет, то он будет свободен в тот момент, когда я к нему приду. Если не повезет, и он будет занят, то ему придется отложить все дела. Другого выбора я ему все равно не дам.
К кабинету ректора я подходила с каменной маской вместо лица. Даже не посмотрев на что-то сказавшего мне секретаря, я вошла и с грохотом захлопнула за собой дверь. Ректор поднял на меня удивленный взгляд.
— Что слу… — увидев мое выражение лица, Аламир поперхнулся словами. Медленно отложил бумаги и откинулся на спинку массивного кресла, внимательно меня рассматривая. Словно желая защититься от его взгляда, я скрестила руки на груди и уставилась на него так же внимательно с легким прищуром.
— Я очень долго ждал, когда ты, наконец, решишься поговорить откровенно, — в повисшей в кабинете тишине спокойный, немного ироничный голос ректора приобрел гулкий отголосок, похожий на эхо. — Правда не думал, что это произойдет так скоро. Рассчитывал, что ты протянешь хотя бы до второго курса.
