Любовь Малафеева - Удары судьбы
Мои надежды на то, что я смогу нормально выспаться, были безжалостно разрушены. Часа через три меня разбудил ужасающий своей громкостью стук в дверь и крики на два голоса «Сайфа, открой!». Раздраженно пробурчав несколько посылов, я развернулась на другой бок и накрыла голову подушкой. Проверенный годами способ не помог — долбеж в дверь был слышан даже так. Рядом недовольно завозились и хриплый ото сна незнакомый голос раздраженно проорал:
— Ну, кто там ломится в такую рань?!
За дверью притихли, а потом активно зашептались, обсуждая, кто бы это мог быть. Я заинтересовано приподняла подушку и уставилась на взлохмаченную двухцветную голову тьегра.
— Доброе утро, Хан. Как ты себя чувствуешь? — стараясь говорить спокойно, спросила я.
— Все нормально, только чувство какое-то странное. Не понимаю что со мной, — на меня в упор вопросительно и растерянно уставились два голубых глаза.
Я вылезла из-под подушки и, скрестив ноги по-турецки, уселась напротив него. При свете дня, мне удалось подробнее рассмотреть новое тело моего тьегра. И если животное было мощным и, внушающим благоговейный трепет, то мальчик, по-другому не скажешь, получился очень изящным, с тонкими чертами лица, огромными голубыми глазами, в которых сейчас читалась бездна удивления, непонимания и страха. Я вздохнула. Нужно было объяснить Хану что же с ним случилось, потому что он мог и с ума сойти, поняв отчего же ему некомфортно.
— Понимаешь, Хан, я… — слова не шли с языка, — …ты был серьезно ранен и мне пришлось… Вобщем…
Оборвав этот ничтожный лепет, я взяла себя в руки, сжала кулаки и в предельно коротких и безэмоциональных фразах, под возобновившийся стук и крики с угрозами из-за двери, поведала Шерхану все, что случилось с ним после того как он потерял сознание от удара об стену. На весь рассказ ушло пять минут, а затем наступила тишина.
Бывший тьегр сидел, тупо уставившись на свои человеческие руки с длинными музыкальными пальцами, которые то сжимал, то разжимал, словно проверяя их работоспособность. Мне его было искренне жаль, но руки просто не поднимались его обнять и утешить. Только сейчас я поняла, что Хан превратился именно в подростка, потому что он им и был. В смысле по годам тьегра он считался подростком, а не взрослой особью. По сути дела он был практически ребенком и, живя в естественной среде, был бы так же привязан к матери, которую я ему заменила.
— Хан… — я все же положила свою ладонь на его руку. Он поднял на меня остекленевший взгляд. Я даже представить себе не могла, что творилось у него в голове. Наверное то же самое, что и у меня прошлой ночью, когда я узнала, что Макс обратил меня в вампира. Только в десятки раз хуже. — Прости меня…
Он непонимающе моргнул.
— За что? Ты же спасла мне жизнь.
— Да, но… — я не нашла слов.
Подросток тряхнул головой, откидывая падающие на глаза пряди.
— Не волнуйся за меня. Я привыкну…как-нибудь. Это же лучше чем стать калекой или вообще умереть. К тому же ты сказала что это и не навсегда.
Я опешила. Хан так легко принял такие изменения. На его месте, превратившись, например, в пантеру, я бы наверное неделю билась в истерике и требовала вернуть все обратно.
— Да. Можно попробовать посоветоваться с магистрами…
Я не успела закончить мысль. Под громоподобный крик «Поберегись!» моя входная дверь слетела с петель, с грохотом приземлившись в центре комнаты, а вход заволокло клубами дыма. Хан непроизвольно прижался ко мне, зажав уши ладонями. Я на автомате выставила защитный полог. От двери послышался кашель и, разгоняя дым руками, в комнату ввалились Этьен и Кармий. Заметив меня на кровати в расхристанном виде (из-за всех телодвижений рубашка распахнулась и чуть сползла с плеча — очень соблазнительная картина) и сверкающего расширенными глазами паренька в моих объятиях, эта парочка замерла с вытянувшимися лицами. Немая сцена, а затем я заорала:
— Вы что, совсем охренели?! Какого крыжта вы тут делаете?!
— Мы стучали, — начал опешивший Кармий, — а ты не отвечала…
— И что?! — еще больше начала расходится я. — Я вам что, собачка на свист бежать?! Пошли вон, драконьи задницы!
Тьен сбросил с себя удивление и взмахом руки вернул дверь на место. Насколько хорошо он ее поставил вопрос отдельный. Ремонтников вызывать все равно придется.
— Так, успокойся. Мы же просто хотели спросить как ты. Когда ты ко мне приходила сегодня утром, у тебя был очень нездоровый вид.
От его спокойного и рассудительного голоса я немного остыла и перестала щериться на своих друзей. Если бы я себя контролировала чуть хуже, то у меня бы выдвинулись клыки. Проклятое обращение!
— Спасибо за заботу, ребята, но со мной, как видите, все нормально. Так что, давайте идите на учебу, я мы еще поспим, — я ненавящево пихнула Хана под одеяло. Оттуда раздалось недовольное бормотание.
— Ну, может, ты познакомишь нас со своим новым другом? — мерзко усмехнулся Тьен.
Если бы я могла убивать взглядом (надо поискать в учебниках, что-то подобное просто обязано быть), то от квартерона осталась бы горстка пепла. Признаваться в своих «подвигах» не хотелось совершенно, потому что, рассказав про драку, в которой пострадал Шерхан, мне придется рассказать и еще много чего, раскручивая цепочку событий до самого конца, а точнее до моего прибытия в этот мир. Сегодня я не была готова к подобной откровенности, но что-то сказать придется. При этом выдумывать высокохудожественный бред мне не хотелось и не моглось. И я решила сказать правду, прикинув, что пусть они лучше удавятся от любопытства, чем будут меня терроризировать.
— Знакомить вас совсем не надо. Это Шерхан, — и я похлопала по выпирающей под одеялом части тела. Мягкой. Блин! Меня больно щипнули за голую ногу.
Парни от моего заявления явно зависли.
— В каком смысле «это Шерхан»? — спросил Кармий.
— В самом прямом. Я его сегодня ночью в человека случайно превратила. Хан, вылезай, покажись ребятам.
Еле разборчивое бормотание и еще более растрепанный подросток выбрался из-под одеяла. Я с интересом пронаблюдала, как он приглаживает и расчесывает пальцами свои волосы и заправляет лезущие в глаза прядки за уши. Движения его были четкими и казались совершенно естественными. Каюсь, я боялась, что мне придется заново учить его двигаться, как маленького ребенка. Интересно, а ходить он тоже будет нормально или привычно опустится на четвереньки?
— Ну? — хмурый голубой взгляд из-под челки. — Чего? Не верите?
— Парень, — Кармий по-хозяйски пододвинул себе стул, уцелевший во вчерашней драке, и уселся на него, положив руки на спинку. — В тебе от знакомого нам тьегра только цветные волосы и голубые глаза. Так что прости, но как-то это сомнительно. И даже если это принять за правду, то у Сайфы — не в обиду, подруга — просто не хватит сил и умений. Такие преобразования только мастерам Химерологии по плечу. Причем не из слабеньких.
