Терри Брукс - Мера Магии
Тем не менее Пру по–прежнему была недовольна уплаченной ценой. Она все больше свыкалась с мыслью, что не сможет различать цвета, будет видеть только оттенки серого, белого и черного, однако это не облегчало свежую боль, которую вызывало каждое новое напоминание об этой ее неполноценности. Она говорила себе, что не должна позволять себе страдать от этого, что краски были прекрасны, а иногда даже чудесны, но самое главное состояло просто в способности видеть, в цвете или нет.
И хотя это было правдой, но легче от нее на не становилось. Испытываемая ею душевная боль лишь усиливалась, поскольку со временем становилось все более ясным, что она не только навсегда потеряла способность видеть краски, но и что ее неспособность адаптироваться к этой потере только углублялась.
Она не раз подумывала поговорить об этом с Паном, потому что всегда говорила с ним обо всем. Но предпочла этого не делать сейчас, так как это лишь напомнит ему о том, что он был этому причиной. Будет лучше, если она молча выстрадает это и не станет разделять с ним свою боль. Во всяком случае, он никогда не поймет силу и природу этой боли, потому что с ним такого не происходило.
Поэтому они разговаривали на другие темы.
— Там до сих пор много оружия старого мира, — рассказывала она ему. — У Деладиона Инча были разные виды этого оружия, все в хорошем рабочем состоянии, все смертоносное. У него была машина, работавшая на солнечной энергии, и взрывчатка, размером не больше моей ладони, но способная уничтожить целые дома. Если они есть у него, то также есть и у других.
— Но, наверное, не так много. — Пан всматривался в лес, постоянно держа в поле зрения окружающую их обстановку. — Кроме того, этого оружия оказалось недостаточно, чтобы спасти его, так ведь?
— Могло и хватить, если бы он не решил спасти меня.
Пан кивнул:
— За что я всегда буду ему благодарен. Это кое–что говорит о нем, что он решил вообще пойти за тобой. Он не знал тебя, у него не было никакой причины заниматься твоим спасением. Он сделал это ради Сидера.
— О, думаю, он сделал это и ради себя. — Она быстро взглянула на него, когда он посмотрел на нее. — Нет, это правда. Ему нравилось испытывать себя. Думаю, именно это делало его жизнь что–то значащей.
Он кивнул и отвернулся. Она задумалась, не вид ли ее глаз смущал его. Казалось, он не хотел заострять на них свое внимание. Может быть он считал ее безобразной или чуть менее человеком теперь. Ей не хотелось так о нем думать, но она поймет, если это было так. Ей это нравилось не больше, чем ему. Она тоже не хотела больше смотреть на себя.
— Я хочу, чтобы ты знала… — Он остановился на середине фразы, качая головой и продолжая идти. На минуту он замолчал. Потом снова посмотрел на нее и произнес: — Я просто хочу сказать еще раз, как я сожалею, что это случилось.
Она улыбнулась ему:
— Знаю. Но я рада это услышать от тебя. Мне от этого становится немного легче.
— Ты считаешь, что он сделал это — Король Серебряной Реки — чтобы твои предчувствия обострились?
Она подумала об этом. После того, как она вернулась из того места, куда ее забрало существо Волшебства, а потом вернуло на путь домой, ей представилось достаточно возможностей проверить, помогло ли ей это или нет. Ей казалось, что ее предчувствия полностью восстановились. Не один раз они предупреждали ее об опасности, которую она не могла увидеть, от скрывающихся существ, иногда прямо на ее пути. Когда она меняла направление, это ощущения ослабевали.
— Они гораздо сильнее, — сказала она наконец. — Я смогла так сказать, вернувшись в Гленск Вуд. Достаточно ли они сильны, чтобы предупреждать меня постоянно и безошибочно? Я еще не уверена. Нужно подождать, чтобы это понять. Я должна доверять тому, что он мне рассказал. И я доверяю ему, Пан. Я по–прежнему считаю этот обмен честной сделкой.
Также она еще кое–что заметила, однако предпочла пока что об этом умолчать.
Когда они отправились в путь, проходя через мрак и темноту леса, одинокие среди деревьев, за исключением тех существ, которые там жили, она обнаружила, что может определить, идентифицировать и выделить почти все, что способно дышать. Она не всегда могла точно определить, что именно ощущала, но могла сказать было это большим или маленьким, опасным или нет, сидящим в засаде или спящим, охотящимся или просто идущим куда–то. Это было очень тонким ощущением, наполненным нюансами, о которых она прежде не подозревала, что породило неожиданную уверенность в ней.
— Сколько ты хочешь сегодня пройти? — спросил он.
Она безразлично покачала головой:
— Столько, сколько надо.
— Но ты уже пропутешествовала несколько дней, чтобы добраться до меня. У тебя не было времени, чтобы отдохнуть. Сколько ты уже не спала?
— Не так много, Пан. Я могу идти. Я чувствую себя прекрасно. — Она увидела, как он на нее посмотрел, и смогла уловить сомнение в его глазах. Очевидно, сомнение не являлось цветом. — На самом деле.
Они шли все утро, поднявшись с низин долины на более открытые пространства нижних склонов, но оставаясь по–прежнему ниже линии снегов. Они проходили мимо одиноких домов и ферм, пару раз увидели людей и обменялись с ними приветственными жестами. Поднялось солнце и день прояснился, заставив отступить далеко в горы густые туманы, так что воздух согрелся и рассеял сырость предрассветной росы. В небесах над головой кружили хищные птицы, а среди скал появились горные лилии и группы додекатеонов.
— Все почти так же, как и раньше, не так ли? — спросила она его, жестом обводя окружающую местность. Все так, добавила она про себя, кроме того, что я не могу сказать, какие окраски у цветов.
— Все именно так, как раньше, — через мгновение ответил он. — Ты и я, делаем то, что всегда делали.
Ты и я, повторил она про себя, и от этих слов ей стало теплее.
В полдень они остановились и перекусили, устроившись около покрытого мхом уступа, который прикрывал их от холодных порывов северного ветра и не мешал полному обзору в всех направлениях. Пру обнаружила, что съела больше, чем ожидала, странно почувствовав себя в своем мрачном мире неожиданно счастливой. Речь не шла о ее глазах; и не о красках. В эти несколько мгновений ее жизнь вернулась на круги своя.
Однако как только они двинулись дальше, ей вспомнилось, что именно они пытались сделать, вспомнились опасности, которые ждали почти за каждым поворотом, и обязанности, которые были на нее возложены Королем Серебряной Реки, и тут же все радостные ощущения улетучились.
Они шли весь день до тех пор, пока солнце не начало опускаться за горы на западе и свет не стал тускнеть. Пан решил сделать привал до того, как они поднимутся на уступ, отделявший их от болот и Арборлона, выбрав небольшую рощицу альпийских елей посреди скал, которая скроет их от любопытных глаз, и из которой можно было заметить приближение нежданных гостей. Сейчас Пан полностью перевоплотился в Следопыта, используя все свои навыки и опыт, чтобы сохранить их в целости и сохранности. Он мог бы понадеяться, что они смогут положиться на ее предчувствия, однако нисколько не хотел рисковать, если они неожиданно подведут, даже несмотря на обещания Короля Серебряной Реки.
