НИЭННАХ ИЛЛЕТ - ЧЕРНАЯ КНИГА АРДЫ
И все же самым первым он не был даже здесь. Четверо были сильнее его. Можно было смириться с тем, что Учитель и Гортхауэр его превосходят, но были еще двое – Наурэ и Аллуа, и хуже всего, что именно Аллуа. Взгляд этих четверых был сильнее его. Да, он мог выдержать взгляд дракона – но в этом ему многие были равны. Но заставить дракона подчиниться было ему не под силу. А вот Аллуа это могла сделать. Казалось, ей доставляет удовольствие дразнить его. Аллуа, похожая на язык пламени, быстрая, порывистая, сильная, то взрывающаяся смехом, то вдруг резко мрачневшая. Костер в ночи, одаряющий всех своим теплом и светом, животворящее пламя. Иногда он ловил себя на мысли, что почти падает в обморок, увидев ее. Но красота ее не вызывала зависти, а делала других красивее. Как-то у нее это получалось – как один светильник зажигается от другого. Аллуа. Он хотел ее света. Но это свет должен был принадлежать только ему одному. И первое время Аллуа действительно не избегала его, словно понимая, что ее свет нужен этому идеальному кристаллу. Затем, когда он думал, что она принадлежит ему, вдруг Аллуа вышла из его воли. И как вернешь ее, если ее глаза сильнее драконьих? Как удержишь? Он попытался. Обычно он умел убедить собеседника. Он умел говорить, его голос обладал великой силой, его глаза зачаровывали – все это вместе заставляло другого подчиниться ему, так мышь сама идет в пасть змеи. Но здесь он был бессилен.
– Понимаешь, – она искренне пыталась ему объяснить, – я так не могу. Я не могу принадлежать. Нет, дело не в том… Я могла бы стать твоей женой, но ты требуешь полного подчинения. А огонь не запрешь. И свет лишь тогда свет, когда его видят.
– Но ведь ты нужна мне! Почему ты не хочешь идти со мной?
– Нет. Ты хочешь, что я шла не с тобой, а за тобой, как на веревке. И разве другим я не нужна? Ты же не видишь меня равной. Ты никого не считаешь себе равным. И не хочешь стать другим. А я так не могу…
На секунду он поверил, что сможет обмануть ее.
– Аллуа, я сделаю все, что ты захочешь! Я изменюсь. Это правда.
Она покачала головой.
– Нет. Глаза выдают тебя. Если бы Учитель мог тебя изменить…
Но он сам не хотел этого. Он любил себя таким, каким он был, и считал себя идеальным. Да и Учитель никогда не прикасался насильно к чужой душе – не считал себя вправе. Если только не просили. И он не стал просить. Объяснение он нашел себе простое и вполне его устраивающее – он слишком умен и красив, чтобы остальные любили его. Ему просто завидуют. А Учитель по-прежнему выделял его среди прочих, хотя и не допускал к сердцу своему. Впрочем, он этого и не хотел.
Когда Учитель призвал к себе девятерых для какого-то важного дела – впервые скрывая это от прочих – он неприятно удивился. Почему не его? Почему – уж этого он никак не мог понять – доверяли этим неразумным детям: Айони, Дэнэ, этой пустой дурочке Эленхел, но не ему? Тайна – даже от него? Он должен был знать. Поначалу он пытался прямо спросить у Мелькора.
– Учитель, ты не доверяешь мне?
– Почему ты так решил? Ведь другие так не считают.
– Но почему тогда ты не открыл всем той цели, для которой выбрал этих девятерых?
– Тебе я могу сказать, почему. Это опасная тайна. Для того, кто знает. Потому ее лучше не знать.
– Но почему нельзя мне? И почему ты не выбрал меня?
– Потому что ты равновелик. Все, кого я выбрал, первые в чем-то одном. Хотя в целом каждый гораздо слабее тебя. И, к тому же, ты мне будешь нужен здесь.
С одной стороны, это польстило ему, но и встревожило. Опасность. Здесь какая-то угроза. Он хотел знать. С пятью старшими бесполезно было иметь дело. Оннэле Кьолла не доверяла ему никогда. Оставались трое младших. Их можно было заставить. А что? Разве он хочет дурного? Он просто хотел знать…
Странно, Эленхел оказалась куда сильнее, чем он думал. Он никак не мог пробиться сквозь непроницаемый заслон к ее мыслям. С Айони повезло больше. Девочка даже не поняла ничего – будто заснула на минуту и, конечно, ничего не запомнила. Теперь он знал. Не понимая, правда, цели Учителя, но причастность к тайне как бы возвышала его надо всеми.
– Никогда не подумал бы, Мастер, что ты выберешься из дому в такое ненастье! Заходи и будь гостем!
Мастер сбросил промокший плащ и вошел вслед за хозяином. Дом был большой, из крепких дубовых бревен, весь изукрашенный резьбой. В большой комнате ярко горел камин, на столе лежала толстая книга, которую хозяин расписывал затейливыми инициалами и заставками. Рядом, на отдельных листах, были уже готовы разноцветные миниатюры.
– Красивая книга будет, – сказал Мастер, рассматривая искусную работу. – Хочешь, я сделаю к ней оклад и застежки?
– Кто же откажется от твоей работы, Мастер Гэлеон! Думаю, Книжник будет рад, что и ты поможешь ему. Да и Сказитель тоже. Впрочем, – Художник усмехнулся, – не за этим же ты пришел, Мастер.
Гэлеон отчаянно покраснел. Не зная, куда девать глаза, он вынул из-под руки небольшой ларец резного черного дерева и подал его Художнику.
– Вот. Это свадебный подарок. Для Иэрне.
Художник рассмеялся.
– Это для меня не новость. Разве я слеп и глух? Разве не знаю, что у вас уговор? Что ж, всякому лестно породниться с Мастером. И я рад, хотя и тяжко мне будет расстаться с дочерью – других детей у меня нет. А ведь она еще и танцовщица, каких мало. Сам Учитель любит смотреть на ее танец в день Нового Солнца и в праздник Начала Осени… Ну что ж, если дочь согласна – да будет так. В конце лета начнем готовить свадьбу, и в день Начала Осени будет у нас большой пир. Идем же, выпьем меду по случаю нашего сговора!
Не было цены дару Мастера – не потому, что дороги были металл и каменья, не это ценили Эллери. Бывало, что резную деревянную чашу ставили выше драгоценного ожерелья. А здесь – в сплетении тонких серебряных нитей сгустками тумана мерцал халцедон. Все уже видели подарок Мастера и говорили, что драгоценный убор будет очень красить Иэрне в свадебном танце. И говорили еще, что красивая будет пара – ведь хотя Мастер и из Старших, Изначальных, но вдохновение хранило его юность, и лишь в лучистых глазах таилась древняя мудрость. А Иэрне всегда слыла красавицей.
В середине лета пришлось ковать оружие, о свадьбе и думать забыли. Больше Мастер не плавил серебра, не шлифовал камней – из его рук выходили мечи и щиты, шлемы и кольчуги. Он не украшал их – не до того было. Только один меч – легкий и удобный – был с красивой витой рукоятью. Меч, что он подарил Иэрне.
Бои у Аст Ахэ были жестокими. Здесь впервые столкнулись Бессмертные с Ахэрэ – Пламенем Тьмы, демонами Темного Огня – Валараукар. Майяр отступили было, но предводители Светлого Воинства были непреклонны.
