Валерий Афанасьев - Игра вслепую
— Мастер, а как мы будем искать Допра? — поинтересовался Сонъер.
— У меня есть с собой штук пять его портретов. Раздадим людям и отправим их по тавернам. Если Допр в городе, кто-то должен был его заметить. Личность-то колоритная.
Двухдневный путь мы проделали за день с небольшим и уже к вечеру достигли Рейта. День скачки всех утомил, недовольные наемники ворчали. Но на отдых располагаться было рано.
— Сонъер, у тебя есть деньги? — обратился я к охотнику.
— Четыре золотых и несколько серебрушек, — отозвался тот.
Немного, но у меня не было и того. Все свои деньги я отдал Липецу. Можно было оставить несколько золотых, но доставать и отсчитывать деньги из кошеля… Как-то это несолидно. Что называется, произвел впечатление — бросил кошелек на стол. Оставшиеся в карманах несколько серебрушек оставил на постоялом дворе. Как теперь без денег добраться до Родерика, ума не приложу. Можно было разжиться деньгами на одной из наших почтовых станций, но мы уклонились от маршрута, на котором они стоят.
— Не возражаешь, если я займу у тебя эту сумму? В Родерике все верну.
— Разумеется, мастер. — Сонъер не колебался ни секунды. Отвязав от пояса кошель, он протянул его мне.
— Двант, вот тебя два золотых, — я протянул наемнику монеты, — разменяй их и разошли людей ужинать по разным заведениям. Пусть поспрашивают вот об этом человеке, видел ли его кто-нибудь в городе, здесь ли он сейчас.
Я раздал наемникам имеющиеся в моем распоряжении портреты Допра.
— Два золотых на двадцать человек? Не разгуляешься, — отметил Двант.
— Некогда гулять, надо работать. На то, чтобы поужинать, хватит.
Если быть скромным, хватит и не на один ужин, но говорить об этом я не стал. Ребятам предстоит основательно потопать по городу, так пусть хотя бы удивят себя шикарной едой или не удивляют, а положат в карман по паре серебрушек, ограничившись ужином скромным. Главное, чтобы задание выполнить не забыли.
Мечники рассыпались по городу и вернулись на определенный для ночевки постоялый двор уже затемно.
Сведения были неутешительными. Допра в городе опознали, но, здесь ли он сейчас, было неизвестно. В гостинице, где он обычно останавливался, ответили, что не видели его уже несколько недель. Нельзя сказать, что я был разочарован. Не получилось так не получилось. Не проверить полученную информацию тоже было бы неправильно. Зато теперь ничто не отвлекало от пути в Родерик. В городе мы не стали задерживаться ни часа сверх необходимого, с утра пустились в дорогу.
Отклонившись еще дальше к северо-востоку, мы вышли наконец на дорогу, оборудованную нашими почтовыми станциями. Наемники об этом не знали, как не знали и о том, что обед в очередном трактире нам подан бесплатно, бесплатно накормлены и почищены кони. В кошеле же моем, напротив, появилось десять золотых.
Почтовые станции открывались на наши деньги, но почти все их доходы шли на поддержание функционирования курьерской службы. Получение на станции денег наличными было случаем исключительным, но был предусмотрен и такой вариант — как раз на случай полного отсутствия денег у путешествующего.
Через неделю мы достигли Родерика. Мне приходилось не раз бывать здесь, город почти не изменился. Самое первое наше торговое представительство мы открыли именно здесь. Товары с юга реализовать через него получалось с трудом (в Родерике было достаточно купцов, предпринимающих самостоятельные походы на юг), за исключением стекла. Оно уходило влет по высоким ценам в любом из наших представительств. Стекольный завод в Гремене до сих пор не мог обеспечить своими изделиями всех желающих. Гномы как соучредители производства стеклом грузились без очереди. Как оказалось, это немалое преимущество. Кузнечные изделия бородачей тоже расходились хорошо и пользовались устойчивым спросом.
В банке Родерика у меня было два счета, один — общий, к нему имел доступ не только я, но и гномы. Справедливости ради стоит заметить, что я ни разу не воспользовался общими деньгами в личных целях. Второй счет был скромнее, на нем хранились мои собственные сбережения. Их мне случалось пускать в ход, когда в этом была необходимость.
Родерикское торговое представительство отличала от прочих большая самостоятельность. Делами заправлял местный купец, который по договору имел процент со всех реализуемых товаров. Подворье у Лотуса было крупным. Порой там можно было встретить гномов, приехавших по делам, но чаще бородачи бывали на почте. Слово «чаще» относится к приезжим гномам, так как хозяином почтового отделения здесь был гном. Его самого и его подручных можно было увидеть в городе в любое время. Самое интересное, что никого это особенно не удивляло. Гном и гном — что здесь такого. Да хоть горный тролль. Это вовсе не значит, что проживание здесь спокойное. Нарваться на неприятности тут проще простого — горячий нрав абудагцев общеизвестен. Порой им вовсе не надо придумывать повод для ссоры. Но, скажем так, шанс поссориться с кем-либо из местных жителей у гнома ничуть не больше, чем у человека.
Почтовая станция в Родерике была совмещена с кузней. Туда я и отправился в первую очередь, сразу после того, как мы разместились на постой в одной из гостиниц. Сонъер пошел со мной, пошел сам, так как я его не звал. Вряд ли мне могла здесь угрожать какая-либо опасность, но охотник заявил, что время неспокойное и его долг проследить, чтобы со мной ничего не случилось. Тоже мне следопыт.
Мы остановились напротив вывески «Мастер Троди. Ковка на заказ». Мастер действительно принимал заказы, и клиентов у него было немало — в Абудаге понимают толк в качественных металлоизделиях. Сам мастер занимался только кузней, хозяйство у него было немалое — одна из лучших мастерских в городе (если не самая лучшая). Плавильня, несколько горнов, механический молот (что было довольно необычно для Абудага). Ветряк поставить не удалось, поэтому молот приводился в действие от механизма, который вращал крупный северный бык. Широкий кожаный ремень, передающий усилие на привод молота, проходил на высоте примерно в два с половиной метра, чтобы бык мог свободно перемещаться и не задевать его рогами. Один из мальчишек-гномов управлял рогатым двигателем, погоняя его, когда требовалось привести молот в действие. Ударная часть молота поднималась на высоту два метра и падала обратно под своим собственным весом. Но поскольку вес этот был в добрых пять пудов, воздействие получалось впечатляющим. Механизм был рассчитан так, что молот находился в нижнем состоянии не более пары секунд — очередной зуб цеплял ударную часть и тянул ее наверх. Производительность была не слишком велика — около десяти ударов в минуту. Но это был настоящий механический молот, он мог работать часами, отковывая самые крупные заготовки.
