Лоис Буджолд - Проклятие Шалиона
— А вы что скажете, какой зверь показался вам самым интересным? — спросила Кэсерила Бетрис.
Он помедлил мгновение, прежде чем ответить, и наконец решился сказать правду:
— Умегат.
Она открыла было рот, чтобы возразить, но, заметив резкий взгляд, брошенный на Кэсерила принцессой, снова закрыла его. И всю дорогу до замка они задумчиво молчали.
Дни становились всё короче, но это не печалило обитателей Зангра, поскольку долгие вечера были прекрасным поводом для разнообразных празднеств. Придворные стремились перещеголять друг друга, предлагая развлечения, не скупясь на выдумку и деньги. Тейдес и Исель были ослеплены великолепием этой жизни, хотя Исель, к счастью, не до конца. Прислушиваясь к замечаниям Кэсерила, которые тот отпускал вполголоса, она начала смотреть глубже, улавливать скрытые намёки и послания, подмечать мотивы, подсчитывать расходы и перспективы.
Тейдес же, насколько мог судить Кэсерил, проглатывал всё целиком, принимая за чистую монету. Следы своеобразного несварения проглядывали, однако, то тут, то там. Тейдес и ди Санда сцеплялись всё чаще, так как ди Санда безуспешно пытался поддерживать дисциплину, к которой приучали мальчика в тихой Валенде. Стычки между братом и его наставником начали беспокоить даже Исель. Кэсерил узнал об этом однажды утром, когда задумчиво любовался из окна видом реки и окрестностей Кардегосса и на него как бы случайно наткнулась Бетрис.
Обменявшись замечаниями о погоде, которая вполне соответствовала сезону, об охоте, тоже вполне удачной для этого времени года, Бетрис резко сменила тему и заговорила о том, ради чего искала его. Она спросила, понизив голос:
— Что за ужасная ссора произошла вчера между Тейдесом и ди Сандой? Мы слышали шум на вашем этаже через открытые окна и даже через пол.
— Гм…
Пятеро богов, как ему ответить на этот вопрос? Это же девушки. Почему Исель не прислала к нему Нан ди Врит? Ну да ладно, лучше грубая правда, чем неверно понятая ложь. И правду эту куда лучше сказать Бетрис, чем Исель. Бетрис — не ребёнок и к тому же не сестра Тейдеса. Она сама решит, что можно сказать принцессе, а что нет.
— Вчера вечером Дондо ди Джиронал привёл для Тейдеса проститутку. Ди Санда вышвырнул её вон. Тейдес был в ярости. Разгневан, смущён, хотя втайне, возможно, и вздохнул с облегчением. Позже он залил своё горе вином. Вот она, славная дворцовая жизнь!
— Ох, — пробормотала Бетрис. Услышанное, конечно, шокировало её, но, хвала богам, не слишком. — Ох.
Девушка надолго задумалась, глядя на реку внизу. В долине уже собрали почти весь урожай. Потом Бетрис закусила губу и, чуть сощурив глаза, повернулась к Кэсерилу.
— Это… это совершенно не… что-то очень странное есть в том, что сорокалетний мужчина, такой, как лорд Дондо, зависит от четырнадцатилетнего мальчика.
— Зависит от мальчика? Ещё бы не странно. Но если он зависит от принца, от своего будущего рея, источника привилегий, наград, военной поддержки — это уже другое дело. И если Дондо потеряет своё место рядом с наследником, тут же найдутся трое других, желающих его занять. Это… образ жизни.
Она брезгливо скривила губы.
— Да уж. Проститутка… фу. А лорд Дондо… это же называется сутенёр, да?
— М-м-м… даже хуже. Но Тейдес… нельзя сказать… гм… что он ещё слишком мал. Мужчина должен однажды научиться…
— А брачная ночь недостаточно хороша для этого? Мы вот учимся именно тогда.
— Мужчины… обычно женятся позже. — Кэсерил решил, что лучше бы ему воздержаться от обсуждения этой темы. Кроме того, он вспомнил вдруг, как поздно научился сам, и смутился. — У мужчины, как правило, есть друг, брат, дядя или, наконец, отец, которые объясняют ему, как… гм… вести себя с леди. Но Дондо ди Джиронал — не друг, не брат и не отец Тейдесу.
Бетрис нахмурилась.
— У Тейдеса никого нет. Ну, разве что… рей Орико, который в каком-то смысле и брат, и отец.
Глаза их встретились, и Кэсерил понял, что не стоит говорить вслух: «От чего, впрочем, пользы не много».
Помолчав ещё немного, она добавила:
— И я не могу представить в этой роли ди Санду.
Кэсерил едва не фыркнул.
— Бедняга Тейдес. Мне тоже не представить такого. — Он поколебался и сказал: — Это опасный возраст. Если бы Тейдес провёл при дворе всю жизнь, он привык бы к здешней атмосфере и не был бы таким… впечатлительным. Или хотя бы приехал сюда, будучи постарше, когда характер уже сложится и окрепнет разум. Двор, конечно, ослепляет в любом возрасте, особенно если сразу попадаешь в центр внимания. Но как бы там ни было, если Тейдес должен стать наследником рея Орико, его нужно уже начинать активно готовить к этому. Учить равновесию между удовольствиями и долгом.
— Разве он готовится? Я этого не вижу. Ди Санда пытается, отчаянно пытается, но…
— Он не в счёт, — мрачно закончил за неё Кэсерил. — В этом-то и беда.
И нахмурив брови, продолжал:
— В замке провинкары ди Санда пользовался её поддержкой и властью, чтобы добиться от мальчика послушания. Здесь, в Кардегоссе, её роль мог бы сыграть рей Орико, но он этим не интересуется. Ди Санда предоставлен в своей борьбе сам себе.
— У этого двора… — Бетрис свела брови, пытаясь выразить словами непривычные мысли, — у этого двора есть центр?
Кэсерил тяжело вздохнул.
— При хорошо поставленном дворе всегда есть человек, обладающий реальной властью. Если не сам рей, то, возможно, его рейна, некто вроде провинкары, кто задаёт тон и поддерживает традиции. Орико… — он не мог сказать слаб и не решался сказать болен, — не занимается такими вещами, а рейна Сара… — рейна Сара казалась Кэсерилу призраком, бледным и полупрозрачным, почти невидимым, — тоже не следит за двором. Это приводит нас к канцлеру ди Джироналу. Вот кто дёргает за ниточки, приводя в движение государство, и не желает держать в узде своего брата.
Глаза Бетрис прищурились.
— Так, значит, он подстрекает Дондо.
Кэсерил предостерегающе прижал палец к губам.
— Помните, как Умегат пошутил насчёт замковых воронов? Взгляните на дело с другой стороны. Вы когда-нибудь видели, как стая воронов разоряет чужое гнездо? Одни отвлекают родителей, а другие набрасываются на яйца или птенцов… — Его голос стал резче. — Благодарение богам, большинство придворных Кардегосса не могут действовать сообща столь же слаженно, как стая воронов.
Бетрис вздохнула.
— Думаю, Тейдес даже не сознаёт, что они вертятся вокруг него вовсе не ради него самого.
— Я боюсь, ди Санда со всем своим здравым смыслом не может говорить с Тейдесом прямо. А ему, чтобы разорвать опутавшую принца паутину лести, следует быть весьма откровенным.
