Наталья Шнейдер - Аларика
— Гадость какая. Меда пожалел, что ли?
— Пей, и не привередничай, — хмыкнул он, — а то в следующий раз вообще мышьяка положу.
Я попробовала встать — не вышло. Как же сюда-то добралась?
— Тогда уж лучше рвотный орех.[1] Хоть чесноком вонять не будет.
Тай поднял меня на руках:
— Где я тебе его найду посреди степи?
Боги, до чего же мерзко ощущать себя полностью беспомощной…
— Можно подумать, тут медная руда на каждом перекрестке — мышьяк добывать.[2]
— Давай сойдемся на болиголове. — Тай опустил меня на постель, осторожно устроился рядом.
А может, в самом деле попросить его намешать что-нибудь эдакое… Похоже, у меня и вправду жар. Это всегда успеется. Да и куда торопиться — и так недолго осталось…
То ли от трав, то ли от заклинания — но стало чуть легче. Правда, вместо озноба нахлынул жар, и голова по-прежнему кружилась… но хотя бы каждый вздох не отзывался болью. А еще стало ощутимо клонить в сон.
— Красавку[3] -то зачем туда подмешал? — проворчала я.
— Тебе надо поспать.
— Ничего ты не понимаешь, — я спрятала лицо у него на груди. — И без того времени мало.
— У тебя будет много времени. Когда выздоровеешь.
Я безнадежно усмехнулась. Чуда не будет.
— Не смей сдаваться, слышишь! — в голосе Тайрона вдруг прорезался приказ.
Я отстранилась, изумленно глядя на эльфа. А тот продолжал:
— Если ты умрешь — он победит. Все, через что ты прошла, все, что смогла преодолеть, окажется зря.
— Мне все равно.
— А мне нет. Потому что если ты умрешь — мне останется только сделать то же самое. Раз уж вовремя не увел тебя отсюда. Понадеялся на кровь…
— Не смей…
Я поверила — он говорил спокойно, как о чем-то решенном — и совершенно незначительном. Ни надрыва, ни пафоса — спокойная констатация.
— А там мы не сможем встретиться. Так что решай.
— Тай, ты… — я задохнулась, подбирая слова. — Ты нелюдь.
— Я знаю, — усмехнулся он.
Я устало закрыла глаза. Вот ведь тварь! Убила бы…
А потом пришел то ли сон, то ли бред.
Я потеряла счет времени, то засыпая, то просыпаясь снова. И каждый раз, открыв глаза, видела рядом Тайрона. Вцеплялась в его руку, как ребенок вцепляется в тряпичную куклу, прячась под одеялом от чудовищ из ночных кошмаров. О чем-то говорила. Послушно выпивала то, что он мне давал. Кажется, плакала — не помню. Помню только, что каждый раз, открывая глаза, встречала его взгляд. И снова проваливалась в беспамятство.
Потом промежутки между забытьем, кажется, стали длиннее… пока однажды, проснувшись я поняла, что можно больше не бояться.
Я долго лежала прислушиваясь к себе. Наконец, открыла глаза, обернулась на шорох, раздавшийся сбоку. Человек средних лет в темной одежде жреца стоял, прислонившись к стене, и смотрел на меня. Увидел, что я собираюсь заговорить, мотнул головой, прижав палец к губам. Указал взглядом напротив и заговорщицки улыбнулся. Я обернулась. На лавке подле кровати сидя спал Тайрон. Я замерла, глядя в его лицо, почувствовав, как губы сами собой растягиваются в улыбке, а где-то внутри просыпается теплая нежность. Захотелось тихонько уложить его, укрыть одеялом и долго-долго сидеть рядом… просто глядя на это лицо. Осторожно, чтобы не разбудить, перебирать его волосы. Просто быть рядом… и ничего больше.
Я совсем забыла, что нельзя долго глядеть на спящих. Тай шевельнулся и открыл глаза. Не знаю, сколько времени мы просто смотрели друг на друга. Потом он коснулся моего лица. Я прижалась щекой к его ладони и закрыла глаза. Времени не было места. Ничему не было места. Только он и я.
Тихо скрипнула притворившаяся дверь — жрец счел, что он здесь лишний. Правильно сделал.
— Опять не спал?
— Нет, — улыбнулся Тай.
— Иди сюда, — я отодвинулась к краю.
Тайрон кивнул, вытянулся рядом, обнял. Я устроила голову у него на плече, уткнулась носом в рубашку.
— Все кончилось?
— Все кончилось — подтвердил он. — Дальше просто. Завтра поставлю тебя на ноги. Отосплюсь только…
— Поставишь ты, — хмыкнула я. — Сам того и гляди свалишься.
— Не спорь со старшими, — зевнул он.
— Не буду. Тай… спасибо. Спасибо за все.
Он промолчал. Коснулся рукой подбородка, заставляя поднять лицо.
— Как же ты меня напугала…
Я виновато улыбнулась.
Тайрон взъерошил мне волосы, хмыкнул:
— Как у тебя это выходит? Каждый раз думаю — ну, вроде, все уже, всеми страхами пуганый. И каждый раз ты тут же подкидываешь что-нибудь новенькое.
— Ну… сам ведь жаловался на скуку.
— Да уж, с тобой точно скучать не приходится.
— А то не видел, с кем связываешься.
Он снова зевнул:
— Видел. Спокойной ночи.
— Так день на дворе!
— Неважно. — Он закрыл глаза.
Я тихонько погладила его по щеке, поерзала, устраиваясь поудобнее — и тоже уснула.
Когда я проснулась, ставни были закрыты. В узких полосах света, падавших на камень, плясали пылинки. Я перевела взгляд на Тайрона — спит. Умаялся, бедный — сколько ж он со мной возился? Надо у жреца спросить, как его там… Выздоровел. Хоть кому-то успела помочь. Ладно, об этом сейчас не буду думать, об этом потом. Сейчас надо попробовать встать… и найти что-нибудь поесть. Есть хотелось невероятно — кажется, я действительно выздоравливаю.
Я осторожно села — сразу накатила дурнота. Пришлось посидеть на краю постели, пока голова не перестала кружиться. Отвыкла. Сколько ж я провалялась?
На то, чтобы одеться и причесаться, ушло не меньше четверти часа. Каждое движение давалось так тяжело, будто на руки и ноги навесили грузила вроде тех, что рыбаки привязывают к сетям. Да еще и одышка. Так… поставит на ноги завтра, как же. Нет, конечно, теоретически все просто — просто поделиться силой. Только, похоже, ее понадобится столько, что Тай сам ляжет пластом… может, конечно, не сляжет — но проверять не хотелось. Когда он проснется, надо спросить — насколько мы торопимся отсюда уйти… и если спешить некуда — проще остаться здесь на пару недель и позволить телу прийти в себя самостоятельно. Я осторожно выпрямилась — повело в сторону, но удержаться на ногах все-таки получилось. Интересно, когда дети учатся ходить, они чувствуют себя так же? Я хихикнула, каких только глупостей в голову не лезет. А вот и дверь. Теперь по стеночке, аккуратно. Так, вроде расходилась. Отлично. Я оторвалась от стены — если поведет в сторону, всегда успею опереться.
Жрец обнаружился в зале, служившей кухней — копошился у очага. Услышав мои шаги обернулся — и тут же бросился ко мне.
