Олег Верещагин - Оруженосец
— Помойтесь, причешитесь, обуйтесь и приведите в порядок одежду, бестолочи, — сказал рыцарь. — Вон фонтан. Сейчас пойдём покупать Гараву снаряжение, оружие и коня. Вещи и Фиона с Азаром пока оставьте здесь, никто не сведёт и не утащит.
— Ого, наконец–то! — засмеялся Фередир. А Гарав крикнул:
— Ура!
— Ура! — после минутного раздумья поддержал Фередир. — А что это такое?
— Ура, — в замешательстве пожал плечами Гарав. И оба на миг притихли, а потом расхохотались, когда Эйнор крикнул, кладя им руки на плечи:
— Уррра!!!
— УРАААА!!! — заорали уже все трое, и шагавший навстречу высокий седой нуменорец в строгих одеждах и с длинным мечом на выложенном серебром поясе, посмотрев им вслед, покачал головой.
В его время молодёжь не вела себя так бесцеремонно, развязно и нелепо…
* * *
Лавка оружейника оказалась солидным двухэтажным зданием. Два окна были откинуты, как прилавки, возле них толклись самые разные люди — в основном, конечно, мужчины (и мальчишки), и что–то покупали, торговались — внутри быи видны молодые приказчики. Но Эйнор совершенно спокойно пошёл прямо к дверям — над которыми вывеска изображала меч — просто меч, но нарисованный очень искусно. Была там и надпись, не витым тенгваром, а рунами кертара. Впрочем, Гарав не умел читать ни те, ни другие. Если честно, от этого его ела досада. Стыдно и даже противно было ощущать себя неграмотным. «Надо будет букварь добыть, что ли, — подумал мальчишка. — Научусь, не развалюсь!»
— «Меч». Лучшая лавка в городе и вообще по обе стороны Мглистых гор, — сообщил Фередир. Подумал и признался: — Конечно, у эльфов и у гномов оружие лучше. Но это надо ехать сколько, а у гномов ещё и на заказ делать.
Хозяин лавки — худощавый, рослый старик с орлиным профилем, явный нуменорец — сам вышел навстречу посетителям, а точнее — спустился откуда–то сверху. С Эйнором он поздоровался за предплечья, даже чуть приобнялся, они перебросились парой слов на синдарине.
Но Гарав уже не обращал на это внимания. Оно полностью оказалось приковано к богатству, которым был полон весь первый этаж. И вздрогнул, когда Эйнор окликнул его:
— А?!
Эйнор и хозяин лавки рассмеялись — добродушно и спокойно. Эйнор пожаловался старику:
— Вот такое сокровище.
— Йотеод или ещё дальше с востока, — сказал старик. — Там есть самые разные племена, как сейчас помню… — он говорил, словно Гарава тут не было, но это не звучало обидно. И жестом показал: вся лавка в вашем распоряжении.
— Доспехов ты, конечно, никогда не носил, — сказал Эйнор, кивнув старику. Но Гарав помотал головой:
— Носил… В смысле — примерял.
— Лучше бы не носил, — подытожил рыцарь. — Ну что ж. Давай подберём тебе что–то, в чём ты и правда будешь выглядеть моим оруженосцем, а не бродягой… Ты чего смеёшься?
— Ничего, — мальчишка быстро принял серьёзный вид. А вот интересно, что скажет Эйнор, если ему сейчас сообщить: слово телконтар, которым он презрительно обложил Гарава, через полторы тысячи лет станет тронным именем короля Соединённого Королевства, которое вберёт в себя наконец–то и Артедайн, и Кардолан, и Рудаур, и Гондор… Не поверит.
Фередир между тем уже рылся в доспехах, как щенок в кучах мясных обрезков, только что не скулил от счастья. Оружейник смотрел на происходящее чуть насмешливо и молча. Наверное, видел такое не раз.
— Послушай… — Гарав вздохнул. — Но всё это, наверное, очень дорого…
У Толкиена вопросы цены чего–то почти никогда не поднимались, разве что в рассказах о Хоббитании. Иногда создавалось такое впечатление, что всё нужное само собой падает на героев. По крайней мере так казалось Га… Пашке. А в реальности вставала перед глазами строка из учебника — что рыцарские доспехи стоили стада из 50–60 коров. Здешние монеты Гарав уже много раз видел — тут были настоящие монеты, а не рубленый металл, как на севере. Они были очень хорошей чеканки, просто филигранной. Маленькие — с ноготь пальца взрослого мужчины — золотые кастары, на одной стороне которых была шестиконечная звезда с очень острыми лучами, а на другой — надпись алфавитом Кертар: «Мэлин мириан», то есть просто «Монета золотая» на квэнья. Серебряные зарни — их считали по четыре в каждом кастаре — были размером с «земную» десятирублёвку и чеканкой в точности повторяли золотые, только с надписью: «Телпе мириан», «Монета серебряная». И медь — размером с серебряную, по двадцати пяти медных фартингов (название было в точности английское!) в серебряном зарни. Фартинги были без надписей или рисунков, но покрытые с обеих сторон сложным красивым орнаментом. Чеканили монеты одинаково во всех трёх княжествах, но больше всего — в Артедайне. В общем, Пашка уже не раз видел монеты, но так и не мог пока соотнести, сколько тут чего стоит. Поэтому и в вопросе его прозвучало искреннее беспокойство.
— М, — хмыкнул Эйнор. — Недёшево. Но честь дороже.
Гарав посмотрел на рыцаря круглыми глазами. Это были слова Руматы из «Трудно быть богом» Стругацких.
Впрочем, мальчишка тут же понял, что Эйнор не собирается снаряжать его, как себя. Фередир к этому времени уже нагрёб полные руки всякого добра и выглядел пьяным от счастья, но по сторонам всё равно зыркал несытыми глазами.
— Будете всё это покупать? — флегматично спросил оружейник. Эйнор отпустил оруженосцу подзатыльник и кивнул на Гарава:
— Его надо снарядить полностью.
Оружейник смерил мальчишку коротким взглядом — уже совершенно деловым — и, нагнувшись, выбросил на прилавок кожаную куртку, кожаные штаны, серую рубаху и ещё одни штаны — полотняные, короткие, чуть ниже колен. Потом — пару сапог, пару простых коротких шпор, ещё пару сапог.
— Меряй, — кивнул он и жестом пригласил Эйнора к… стеллажам что ли? Как они тут называются?
Гарав охотно переоделся. Оставил на себе только трусы, а джинсы, подумав, отложил. Не хотелось с ними расставаться. Рубаха была без шнуровки, балахоном, и в тех и в других штанах — вшитые пояски, а куртка шнуровалась по груди на пол–длины от горла. Сапоги, хоть и подбитые сталью, тоже имели мягкие голенища, это были, в сущности, чулки с прочной подошвой и завязками по верхнему краю. Но вся одежда, несмотря на непривычность, оказалась удобной — разве что чуть жестковатой, необтёртой. Фередир, так и не выпустивший из рук длинный кинжал с маленькой гардой в виде сердца и венчавшим рукоять начищенным диском, одобрительно кивал.
Гарав же в общем–то понимал одну важную вещь: это не сказка. Клятва, теперь — это снаряжение… За это надо будет служить. И, наверное, не один год, даже денег не спрашивая — кормят, и хорошо. Конечно, можно поднять хвост… но вот только — зачем? Эйнор хороший парень, Фередир вообще считай друг. Слуга у рыцаря — это не раб у орков. Поднять хвост и уйти — а куда? Ну, предположим, тут нет рабов. А делать–то что? В принципе, Пашка умел копаться в земле, ходить за скотом… Значит — наниматься батрачить к крестьянину. Может, и неплохо, но разве сравнить со службой у рыцаря? Ясно, что домой, кажется, дороги нет вообще (Пашка задержал дыхание, чтобы не всхлипнуть — вдруг резко подкатила под горло забытая, казалось бы, тоска…). А тут надо как–то устраиваться жить. И это — не худший, наверное, вариант.
