Мария Дахвана Хэдли - Магония (ЛП)
Пауза.
– Погоди. Ты это видел?
– Что?
– Что за… – Шум. – Это…
– Верёвки? О боже…
И тут громкий скрежет металла, звон битого стекла, удар, царапанье и крики обоих, они пытаются что-то сказать…
Да, нет, я не могу. Не могу слышать их последние слова. Это слишком ужасно.
Мгновение спустя громкий взрыв. Пение и крики. Звук хлопающих крыльев.
Птицы.
Кто-то тихонько и хрипло спрашивает:
«Что ты такое?»
Вот и вся запись. Я прослушиваю её снова и снова. Всё вместе с первым разговором о буре, аварии, длится минуты две.
Мне надо всё обдумать. Звуки умирающих людей. Крики птиц. Последнее, что сказано до того, как бедняги упали с небес, рухнули в огне.
У семей пилота и медика записи нет. Она только у меня и у тех, у кого я её достал. Умерли не только люди из вертолёта, но и врач из скорой тоже. Он выбежал, пытаясь посигналить им, но его тело так и не нашли.
Я сижу за столом, не плачу, но…
Нет, я плачу.
«Что ты такое?»
В ту ночь Аза умерла. Пять дней спустя я услышал её голос с небес.
Нет, я не параноик и вовсе не зациклился, нет. Это не теория заговора, не одержимость, не ложные надежды.
Я уверен, если это попадет в интернет, некоторые скажут, мол, пилот и медик бредили: бушевала гроза, сказалось давление воздуха и отсутствие кислорода.
Что слова «верёвки» вовсе не было.
Но тогда что было?
За окном вдруг поднимается сильный ветер, идёт дождь. Я встаю и закрываю створку. Холодно.
«Что ты такое? Что ты такое?» – крутится в моей голове, а затем в дверь звонят.
Кэрол или Ив часто забывают ключи. В основном Ив. Она концентрируется на другом и обязательно что-то забудет. И я не исключение. Много раз в детстве меня забывали забрать из школы. Я проводил время в доме Азы, что меня устраивало.
На всякий случай я закрываю вкладку с записью чёрного ящика и иду к двери.
Кто-то снова звонит, затем стучит. Значит, не Ив. Она бы подошла к моему окну, постучала по стеклу и изобразила лицо «прости забывчивую маму».
Я на минуту замираю. Я занимаюсь таким хакерством, что если меня выследят, то заведут дело, арестуют и/или посадят до конца дней моих.
Я смотрю в боковое окно, но не вижу полицейскую машину. Никаких мигалок. Разумеется, у федералов такого и нет. На всякий случай разглядываю деревья через дорогу. Там очень ветрено. Дует.
Секунду я переживаю за себя.
Кто-то снова громко стучит в дверь. Я вижу лишь плечо в синей куртке и пряди стянутых в хвост чёрных волос.
Успокойся, Джейсон. Возможно, кто-то пытается обратить соседей в свою религию.
«Ты в последнее время задумывался об аде?»
«Нет, – скажу я. – Обо всём остальном – да, но не об этом. Во всяком случае, не конкретно».
Я отпираю замок. Открываю дверь.
На крыльце стоит Аза Рэй Бойл.
Глава 18
{Аза}
Зэл будит меня, тряся койку.
– Дочь, на палубу.
Не то чтобы я спала. На меня накатило истощение после событий с пиратами и той песни, но потом я задумалась об услышанном разговоре. Сколько пробелов между беседой Лей и Зэл и тем, что мне известно.
«Мы с тобой обе знаем, что ты хочешь новый мир».
«Дело вряд ли в одной сентиментальности».
«Именно ты облегчишь нам жизнь».
Что? Мой мозг не хочет униматься.
Зэл подводит меня к штурвалу, и мы смотрим на полное звёзд небо.
– Ты, должно быть, удивлена сегодняшним событиям, – говорит она.
Преуменьшение года.
– Я знаю, что случилось. Я защитила корабль от пиратов, желавших убить меня. Вот только не знаю, чем им насолила.
Зэл смотрит на меня и вдруг улыбается:
– Со временем, Аза, между нами не будет тайн. Пиратка Лей Фоль застала меня врасплох. Её появление значит, что весть о тебе достигла Магонии. Вероятно, от Дыхания, которое я привела на борт, чтобы вернуть тебя снизу. Думала, платы достаточно, но им нельзя полностью доверять. Они чудовища.
Мгновение я пытаюсь представить себе, что же такое чудовище для Зэл. Для Магонии. Щупальца, Годзилла, зубы. Для меня чудища – штормакулы. Дыхание – другие. И похоже, их больше боятся.
– Но что они такое?
– Они могут ходить среди подводников. Им можно платить за услуги, но они нехорошие.
Неужели я впервые вижу её страх? Меня он нервирует.
– Тут есть вещи, которые не стоит называть по имени. Для тебя это новый мир, для нас теперь тоже. Ты – его центр. Ты то, что нужно Магонии.
Что, а не кто.
– Так что я такое? – спрашиваю я Зэл.
Она улыбается, показывая острые зубы, ветер треплет её волосы у воротника.
– Ты, Аза, моя дочь. Ты рождена, чтобы подчинять пением стихии. Ты унаследовала эту песню от меня. Пусть мой голос забрали, у нас есть твой. – Она колеблется, затем добавляет: – Некогда я могла петь, как ты.
Она расстёгивает ворот кителя и показывает чёрный уродливый шрам на груди. Это не просто шрам, намного хуже. Дверца для кэнвра заварена намертво. Резкая чёрная линия на чернильно-синей коже, извилистая и грубая.
– Меня наказали за попытку изменить Магонию песней, избавить нас от зависимости от подводников. Власти Маганветар сломали мою связь с кэнвром, чтобы остановить меня. Это не должно случиться с тобой и Милектом. Мы теперь сильнее, все мы.
Впервые я слышу её по-настоящему. И не могу поверить, что не замечала этого раньше. Её голос такой грубый, потому, что она одна. У неё нет кэнвра. Её связь разорвана.
Вот почему кричит Кару. Скорее всего, он – птицесердце Зэл.
– А он… был…
Зэл смотрит в сторону.
– Ты слышала его пение. – Она словно читает мои мысли.
– Команда говорит, что он призрак на корабле. Что он мертв.
– Тем не менее он поёт, – отвечает Зэл, но что-то в её лице и движениях меня настораживает.
– Разрыв связи свёл его с ума? – спрашиваю я. – Или он уже был таким?
– Ты слышала остаток нашей песни, – скорбно сообщает она. – Я думала, что сумею его исцелить, но не смогла. – Зэл встряхивается. – Сейчас уже ничего не поделаешь. Мы можем только двигаться вперед. Лей и я в молодости читали истории о старой Магонии, свободной от отношений с подводниками. Те истории не фантазии, а правда. Я в них верю. Я думала, что и она верила. Она солгала.
Что-то щёлкает в голове.
– Так почему? За что они тебя наказали? В чём твоё преступление?
Выражение глаз Зэл изумляет меня. Я на секунду что-то чувствую, но не знаю, что. Сочувствие? Доверие?
