Дмитрий Евдокимов - Бретер на вес золота
— Вы случайно не встретили по пути сюда барона д' Эрго? — спросил он, сделав упор на слово «случайно», так что я ни на мгновение не усомнился в неслучайности нашей встречи.
— Да, — медленно произнес я, пытаясь сообразить, как вести себя в данной ситуации, — я совершенно случайно повстречал в коридоре барона. Он был… чрезвычайно вежлив… сегодня.
— Вот именно, что сегодня! — поддержал меня граф. — Да вы присаживайтесь, присаживайтесь! На вас же лица нет! Что и неудивительно: после такой-то ночки!
Мой организм действительно требовал восстановления. Поэтому я с заметным облегчением согласился на повторное предложение и сел как раз напротив де Бюэя. Возникла небольшая пауза, в продолжение которой мы испытующе смотрели друг на друга. У меня сложилось впечатление, что Франсуа де Бюэй пытается сопоставить известные ему факты с моей внешностью. Я продолжал искать причины моего прихода сюда и гадал об отношении всесильного главы Департамента к моей скромной особе.
Он дал мне подсказку в виде упоминания барона д' Эрго и «такой-то ночки». Стало быть, ему известно если не все, то многое из моих вчерашних похождений. Было бы весьма приятно, но, в то же время, весьма самонадеянно предполагать, что граф решил заступиться за простого дворянина, пострадавшего от неподобающего поведения богатого вельможи. Слишком уж незначительная я фигура. Барон д' Эрго — другое дело. Хоть какая-то величина в масштабах Монтеры. И, судя по сложившейся у него репутации, подобная мерзость была вполне в его духе и могла переполнить чашу терпения власть имущих. Но в данном случае логично было бы просто устроить ему выволочку с последним предупреждением. К тому же мы с Фло остались живы и самостоятельно вывернулись из сложного положения. Что же тогда? Фло! Вот это — уже гораздо правдоподобнее. Визит в столицу наследницы одного из семи великих герцогских домов Аллории — не рядовое событие. Странно только, что она явилась в виде бретера, да еще защищающего интересы мерзавца Эрго. Что-то она там говорила о потерянной семейной ценности, о чести семьи? А барон обещал ей дать верный след в обмен на мою жизнь. Врал, скорее всего. Но что же такое случилось с домом д' Астра?
— Ну, к какому же выводу вы пришли, Орлов? По поводу вашего вызова сюда? — его пронзительные серые глаза буквально впились в мое лицо.
Я всегда считал несколько невежливым подолгу смотреть людям в глаза. Поэтому неизменно испытывал некоторую неловкость в подобных ситуациях и старался их попросту избегать. Но сейчас интуиция подсказывала мне, что от того, выдержу я этот взгляд или отведу глаза, зависят мои дальнейшие отношения с данным господином и всей руководимой им организацией. Поэтому, сжав волю в кулак и глядя прямо в глаза де Бюэю, я медленно произнес:
— Я не шпион, не заговорщик, не грабитель и даже не дебошир. Я — слишком незначительная фигура, чтобы обращать на себя внимание начальника Департамента безопасности. И вряд ли вас может интересовать кто-то из моих людей. Зато очень даже может интересовать наследница аллорийского герцогского дома д' Астра, с которой мне выпала честь познакомиться вчера.
Де Бюэй, не отрывая взгляда от моего лица, откинулся на спинку своего стула. Еще несколько мгновений он молча изучал меня, но в его взгляде уже проскальзывали смешинки. Наконец губы его растянулись в улыбке, он несколько раз картинно хлопнул в ладоши.
— Браво, сударь, браво! В логике вам не откажешь. Как, впрочем, и в скромности.
В это время входная дверь приоткрылась и в кабинет, без какого-либо разрешения, проскользнул один из дежурных офицеров. Молча пройдя к столу своего начальника, он положил поверх папки с бумагами какую-то записку. Так же молча развернулся и удалился из помещения.
Граф де Бюэй мельком заглянул в записку и вновь усмехнулся.
— И еще у вас верные и смелые друзья. Появление сеньориты д' Астра в Монтере, конечно же, сыграло свою роль и ускорило нашу с вами встречу. Но не стоит принижать свою значимость, сударь! Я наблюдаю за вами уже не один месяц, — он извлек из верхнего ящика стола весьма увесистую папку с моим именем на переплете, — с того самого дня, когда до меня дошел слух о появившемся в столице трактирном бретере.
— Не стоит морщиться, — отвлекся граф, заметив мою невольную гримасу, — это уже давно перестало быть презрительным прозвищем. Но обо всем по порядку.
Франсуа де Бюэй открыл папку и, изредка перелистывая бумаги, рассказал мне краткую историю моей же жизни.
— Рене Огюст Ростислав де Орлов, именующий себя Рене Орловым, тридцати лет от роду, потомок выходцев из Ориосии. Номинальный владелец маленького поместья в провинции Баньон. На самом деле поместье заложено еще при вашем деде, и представляется весьма сомнительным, чтобы вам удалось его выкупить обратно. Хотя у вас был шанс решить свои материальные проблемы. Вам было три года от роду, когда ваши родители помолвили вас с дочерью ваших соседей — Элизабет де Монтойя. Через три года скончалась ваша матушка. С шестнадцати лет вы вместе с отцом принимали участие в нескольких пограничных конфликтах с Нугулемским королевством. В ходе последнего из них, когда вам был уже двадцать один год, погиб ваш отец. Монтойя к тому времени добились больших успехов в банковском деле и брак единственной дочери с бедным дворянином стал для них невыгоден. Но помолвка-то была заключена! Что же заставило вас отказаться от брака с богатой наследницей?
— Монтойя сделал мне ряд предложений, — я равнодушно пожал плечами, — я долго думал, но в конце концов отказался от всего. Мы с Бетти никогда не питали никаких нежных чувств друг к другу. Ну, а тут — им позарез нужен был брак с сыном крупного банкира. Зачем же портить жизнь приятным людям? Я дал согласие на разрыв помолвки. В знак благодарности Монтойя выкупили долги по моему поместью у ростовщиков. С тех пор проценты на мои долги перестали начисляться и я получил рассрочку в десять лет на погашение долга.
— Не слишком щедро для того, кто благодаря вам стал самым крупным банкиром Эскарона.
— Но и не так уж мало.
— Если я не ошибаюсь, десять лет подходят к концу?
— Да, ваше сиятельство. И это меня действительно расстраивает. Но я сам виноват, что за десять лет не смог погасить долг в триста золотых. Впрочем, чему быть, того не миновать, через несколько дней я официально стану безземельным.
— И какова же сумма долга на сегодняшний день?
— Что-то около ста семидесяти золотых, — при упоминании о сумме долга у меня против воли вырвался вздох. — Если за десять лет я не смог выплатить и половины, то уж за эти дни заработать целую гору золотых монет и вовсе не представляется возможным.
