Джон Норман - Убийца Гора
Девушку вытащили наружу и надели на неё наручники. Один из кузнецов, поднявшись по лестнице, принес миску с овсянкой, разбавленной водой до такой консистенции, чтобы её можно было пить. Качество овсяной каши, выдаваемой различным категориям рабов, как я узнал впоследствии, варьировалось и в значительной мере зависело от степени её разбавленности водой. Когда девушку поставили на колени, охранник за волосы оттянул ей голову назад, а кузнец, разжав ей зубы, начал вливать кашу в рот. Девушка попыталась было воспротивиться, но полужидкая масса текла ей по лицу, подбородку, груди, забивала горло. В конце концов, едва не задохнувшись, она закашлялась и вынуждена была сделать несколько судорожных глотков.
– Назад, в клетку её, – распорядился Хо-Ту.
– А наручники вы с неё не снимете? – спросил я.
– Пусть остается в них, – ответил старший надсмотрщик. – Так она не сможет увиливать от кормежки.
Вторая девушка округлившимися от страха глазами наблюдала за происходящим. Подойдя к её клетке, Хо-Ту ногой подфутболил стоящую здесь же миску с овсяной кашей, которая, проскользнув под дверью клетки, остановилась у самых ног забившейся в угол девушки.
Та, не сводя с нас испуганного взгляда, тут же принялась за еду.
Последней девушкой на втором этаже была, очевидно, гречанка. Очень красивая. Она сидела на полу, подтянув колени к подбородку, и наблюдала за нами полными безысходной тоски глазами.
Мы начали подниматься на третий этаж выстроившихся у стены клеток.
– Они кажутся очень спокойными, – заметил я.
– Ежедневно мы даем им побыть в естественном состоянии, когда в их организме заканчивается действие фробицианистой сыворотки, – снизошел до пояснений Фламиниус. – Большинство из них тут же впадают в истерику, рыдают, пытаются угрожать, требуют объяснений и занимаются другой подобной бессмысленной ерундой. Однако им необходима подобная разрядка.
– Важно, чтобы нервное напряжение в организме не накапливалось, – добавил Хо-Ту.
– Сейчас у них, очевидно, период действия инъекции, – заметил я.
– Да, – ответил Хо-Ту. – Он продлится до завтрашнего утра, до пятого сигнала гонга.
– А если они не будут вести себя спокойно даже под действием сыворотки? – поинтересовался я.
– Их свяжут, – пожал плечами Хо-Ту.
– Обычно достаточно только поднять плеть, как они тут же утихомириваются, – сказал охранник. – Они не разговаривают на нашем языке, но они вовсе не глупы. Они все понимают.
– А кроме того, – добавил Хо-Ту, – после взятия у них отпечатков пальцев по их спинам пять-шесть раз прошлись плетью, чтобы каждая на себе прочувствовала, что это такое. Теперь, чтобы добиться у них повиновения, достаточно лишь протянуть к плети руку.
– Думаю, они едва ли понимают, что с ними произошло, – предположил я.
– Конечно, не понимают, – согласился Фламиниус. – Большинство считает, что они просто сошли с ума.
– А многие из них действительно теряют рассудок? – поинтересовался я.
– Как это ни странно, нет, – ответил Фламиниус.
– И почему это происходит?
– Вероятно, все объясняется тщательностью их отбора и предъявляемыми при этом высокими требованиями, – сказал Фламиниус. – Сюда отправляют только сильных особей, обладающих достаточным интеллектом и воображением. Причем воображение здесь играет едва ли не самую важную роль: ведь им предстоит понять всю грандиозность того, что с ними произошло.
– А как вы можете убедить их в том, что они не лишились рассудка?
Фламиниус рассмеялся.
– Мы просто рассказываем им о том, что с ними произошло. Они достаточно умны, обладают богатым воображением, поэтому способны понять даваемые им объяснения, хотя и не могут воспринять всю глубину последствий происшедшего. Они будут постепенно адаптироваться в окружающей их реальности.
– А как вы даете им какие-либо объяснения? Ведь они не разговаривают на языке Гора?
– Здесь нет ни одной девушки, – ответил Фламиниус, – для которой в нашем персонале не нашлось бы человека, говорящего на её родном языке.
Я недоверчиво поглядел на него.
– Надеюсь, вы не думаете, что мы испытываем какой-либо недостаток в людях, знакомых с тем миром, откуда доставляют этих рабынь, – сказал Фламиниус. – У нас хватает и представителей их собственного мира, и людей со всех концов нашего Гора.
Я не ответил.
– Я сам побывал на их планете, – продолжал Фламиниус, – и говорю на одном из их языков.
Мое удивление росло с каждой минутой.
– Он называется английский, – добавил Фламиниус.
Я не нашелся, что сказать.
К этому времени мы остановились перед двумя клетками, замыкающими правую сторону третьего этажа клетей. В каждой из них находилась смуглая девушка, очень красивая. Одна из них сидела, прижавшись спиной к задней стенке клетки, хмурая, но спокойная. Вторая, лежавшая на полу, тихо плакала. Мы повернули назад и дошли до третьей клетки слева в этом же ряду.
– Почему наручники на ней пристегнуты к прутьям двери? – спросил Хо-Ту, указывая на сидящую в клетке девушку.
– Она нравится охраннику, – ответил Фламиниус. – Он любит смотреть ей в лицо.
Хо-Ту поднес факел поближе к девушке и приподнял ей подбородок. На лице пленницы застыло безучастное выражение. Она была безукоризненно красива. Итальянка, я думаю.
– Недурна, – вынес свое суждение Хо-Ту.
Мы поднялись по ступеням на четвертый уровень выстроившихся у стены клеток.
Когда мы поравнялись с клеткой, расположенной как раз над той, где сидела итальянка, девушка в ней с безумным криком бросилась к дальней стене и, рыдая, заслонилась от нас руками. На спине у неё я заметил следы побоев. Это была миниатюрная черноволосая девушка, скорее всего, француженка или бельгийка.
– Она начала впадать в шоковое состояние, – пояснил Фламиниус. – Это могло кончиться очень серьезно. Мы попытались привести её в чувство болевыми ощущениями.
Я заглянул в клетку. Девушка выглядела крайне испуганной, но, очевидно, из шокового состояния она уже вышла.
– Иногда избавиться от шока не так-то просто, – продолжал медик. – Бывает, что именно побои заставляют впадать в шок: человеческий организм ищет спасения от боли. Тогда на помощь приходят болеутоляющие средства или наркотики. Однако эта партия женщин просто превосходна.
– Вы уже собрали первые сведения о них? – спросил Хо-Ту.
– Да, – ответил Фламиниус.
– И сколько из них девушек белого шелка?
– Шестеро.
– Так много?
– Да.
– Отлично! – Старший надсмотрщик повернулся ко мне. – Кстати, эти две девушки, – сказал он, указывая на две последние клетки четвертого уровня, – могут быть для вас интересны.
