Фабрис Колен - КОЛЕН Ф. По вашему желанию. Возмездие
И все же он, со спутанными мокрыми волосами, чересчур длинными штанами и высоким цилиндром цвета морской волны, вызывал во мне какую-то жалость. С другой стороны, Ориель начал меня раздражать и действовать на нервы. Черт подери, он что, не может понять — я нахожусь на пороге смерти? Разве нельзя его попросить хоть немного подумать о моих собственных проблемах?
— Очень хорошо. Большое спасибо.
Эльф открыл один остекленевший глаз:
— Что?
— Извини. Я знаю, что ты просишь от меня только то, что в моих силах.
— Да? О нет, нет. Это было бы слишком большим свинством по отношению к тебе, разве не так?
— Не имеет значения.
Вауган был настоящим мастером переводить разговор на другую тему. Он поднялся, вытянулся на своих длинных ногах и осмотрел мою комнату и выставленные там ценности (несколько вымпелов за честную игру, да еще подаренную мне матерью вазу, мою гордость) с совершенно безразличным видом.
— Я стою на пороге смерти, — заявил он, зевая. — И с удовольствием выпил бы еще стаканчик этой гадости.
Пришлось налить ему следующий стаканчик бренди, который он осушил гораздо быстрее, чем первый. Я собрался задуматься над некоторыми серьезными вещами, но тут, к моему удивлению, Ориель обнял меня, а потом в течение целой минуты крепко держал за плечи, внимательно глядя мне в глаза.
— В этом городе не бары, а пустое место, — грустно пробормотал он.
Я кивком согласился с ним.
— Меня можно только пожалеть, — продолжал эльф.
Я безуспешно попытался высвободиться из его объятий.
— Ты просто ходячая катастрофа, старый бобер.
— Может, обойдешься без подобных замечаний? — заметил я.
— Не имеет значения. Знаешь, мне довелось прочитать твое интервью в «Утре волшебника».
— Ну и?
Он снова уселся в кресле и с удовольствием вытянулся, ища взглядом бутылку бренди, предусмотрительно спрятанную мной за спину.
— Смех, да и только, — улыбнулся Вауган. — Ради всех Трех Матерей, я просто умираю от жажды.
Где-то на северной стороне раздался удар грома. Я подумал о том матче, который ожидает меня сегодня вечером. Почва вся размокла. В игре с Потрошителями это, возможно, будет нам на руку. Живые мертвецы, ощутив такую влажность, определенно с ума от радости не сойдут.
— Вас сегодня разнесут в пух и прах, — весело заверил эльф, рассматривая лепку на потолке. — Ну-ка, старый таракан, достань из тайника свою бутылочку. Твои прогнозы, фу-у-у… Как бы мне развеселиться! У тебя нет сигары или чего-нибудь в этом роде?
— Ориель!
— М-м-м?
— Можно поинтересоваться, почему ты сюда пришел?
— На улице дождь, — ответил эльф. — Эх, старый скарабей, мне просто надо с кем-то поговорить, ясно?
— Еще бы не ясно. Вот уже пять лет как…
— Только ты один меня понимаешь, знаешь об этом? Мой папаша обещал снять меня с довольствия, если я провалю этот экзамен.
— Это уже третий раз как он…
— И поверь мне, это не та угроза, которую отец так просто забудет.
— Может и так, — согласился я. — Но знаешь, через четыре часа у меня матч, и если мы его проиграем…
— Только ты, ты, ты один, — простонал эльф, поднимая цилиндр. — Черт подери, эта сволочь прекрасного цвета морской волны. Никогда в жизни не видел более настоящего цвета морской волны, а поверь мне, я все же успел достаточно пожить. Так где та сигара, которую ты мне обещал?
— Ориель, но…
— Через три дня, — продолжал он, не обращая на меня никакого внимания. — Через три дня или пан, или пропал. Взлет и падение. На крутящемся камне мох не нарастает. Сколько в кувшин не лей воды…
— Ради всех дьяволов ада, Ориель! — воскликнул я и внезапно вынул из-за спины бутылку с бренди. — Вся моя карьера зависит от того, как мы сыграем сегодня вечером, ты меня слышишь?
Он уставился на меня так, словно пытался решить какую-то задачу. Я поднес ко рту бутылку и сделал большой глоток. Не существует ни одного способа удивить этого придурка.
— Да?
— Итак, я… я тебе очень благодарен за то, что ты хоть немного заинтересовался моим ближайшим будущим и перестал тянуть время, так как… так как…
— Так как что?
Он поднял на меня большие изумленные глаза.
Я припомнил заповеди очень секретной Всеведущей Федерации. Во всяком случае, движение — это единственное оставленное тебе удовольствие.
— Так как…
Перед глазами встала очень соблазнительная картина: я разбиваю об стол бутылку и выливаю оставшееся содержимое на голову этому кретину. Я слушал, как эльф распинается на тему, что он неудачник и непременно завалит свой экзамен, которому посвятил целых три жизни. И мысленно представлял себе новую картину, как я закатываю ему здоровенную пощечину, вышвыриваю гада на улицу и предупреждаю, чтобы и ноги его больше не было в моем доме. Да, черт бы все это побрал, тысячу раз. Да, настало время преподать ему хороший урок, который он вполне заслужил. Я закрыл глаза и глубоко вздохнул.
— Ну ладно, хочешь два билета на сегодняшний матч?
Что за город?
Всего несколько часов до встречи. Потерянный друг, неудавшееся самоубийство. Джон Мун и его веселая каждодневная рутина. Я провожу пальцем по краешку прекрасных светлых усов и беру расписанный по датам перечень последних игр, но тут же сбиваюсь со счета и отказываюсь от этого соблазна. В одном можно быть уверенным: смерти я не нужен. Очень хорошо. Она об этом еще пожалеет.
Положительный момент: умница Вауган Ориель решил навестить родные пенаты.
— Пожелай мне удачи, — попросил он меня, стоя на крыльце.
— Ты что, издеваешься?
Я захлопнул за ним дверь и вернулся в свою комнату, затем бросил взгляд на список матчей: хроника неизменных поражений. Собрал бумаги этой гнусной Федерации. Один из параграфов привлек мое внимание, и я сел, чтобы его прочитать.
«Мир такой, каким мы его и знаем: лишен всякого смысла. Наши жизни всего лишь игрушки в руках всемогущего создателя, скрывающего наше предназначение за огромным туманным экраном. Вот именно поэтому здесь всегда пасмурно, всегда туман, всегда такая плохая видимость: ниточки. Мы не можем разглядеть эти ниточки, а тем более спрятанный за всем этим механизм. Туман специально предназначен, чтобы скрывать шестеренки настоящего механизма. Наше хаотичное существование в лучшем случае походит на порочную литературную пародию. И все сделано так, чтобы мы не могли проникнуть в замысел Великого Кукловода».
Великий Кукловод? Эти слова прозвучали как литания. Они постоянно звенели у меня в ушах и проникали в мои мечты.
