Светлана Багдерина - Не будите Гаурдака
Когда ближе к полудню тупо застывшая в одном положении стрелка очнулась от вечного сна и лениво шевельнулась, Сенька не поверила своим глазам.
— Стой!!! — осипшим от долгого молчания голосом выкрикнула она, и ковер послушно завис в воздухе.
Стрелка повернулась вправо, потом влево, словно принюхиваясь, и, наконец, определившись во мнении, твердо указала на север.
Серафима бережно положила ярославнино приспособление на ковер и в радостном предвкушении праздника воссоединения семьи потерла озябшие руки.
— Нашелся? — не утерпел Масдай.
— Ага, — удовлетворенно кивнула царевна. — Давай строго на север. Да поскорее.
— А если проскочим? — забеспокоился ковер.
— Тогда стрелка покажет в другую сторону, и мы возьмем его в вилку, — довольная собой, прибором, Масдаем и всем Белым Светом, охотно пояснила Сенька, проверила, как вынимается меч из ножен, положила рядом с собой пару метательных ножей и натянула тетиву на лук.
— А, может, ты с ним сначала просто поговоришь? — без особой надежды быть услышанным, проговорил Масдай. — Так-то ведь он человек замечательный. Всегда ноги вытирает… крошки сметает… пирожки не роняет на спину…
— Разберемся, — легла на ковер, зажимая прибор в пригоршне, и свесила голову царевна. — Давай, дуй вдоль дороги.
И ковер дунул — только ветер в ушах засвистел.
Километров через десять стрелка резко изменила направление.
— Стой!.. — хлопнула Масдая по ворсистой спине Серафима и окинула недоуменным взглядом дорогу внизу.
Путники, перемещающиеся по изрядно раскисшей после ночного дождя федеральной трассе "Лукоморск-Синьгород" то ли устали бороться с полужидкими колеями, то ли подобрались как один нелюбопытные, но на пронесшийся над их головами метрах в десяти и зависший подобно маленькому облачку неправильной формы ковер-самолет внимания никто не обращал.
-----------------------------------------------------
1 — Естественно, в Сенькиных.
2 — Для облачка прямоугольник — самая неправильная форма.
-----------------------------------------------------
Сенька приказала Масдаю двигаться в обратном направлении медленно-медленно, снова свесила голову и принялась сосредоточенно и методично оглядывать всех встречных-поперечных, одновременно не выпуская из виду и самоуверенно указывающую теперь в строну Лукоморска стрелочку.
Людей на дороге было немало.
Много на дороге было людей.
Но на ее разлюбезного супруга, как специально, ни один из путешественников не походил даже отдаленно.
На юг тащится по разбитой колее крестьянская телега, груженая новыми бочками.
В отдалении за телегой мужик гонит-погоняет флегматичную рыжую корову с таким же теленком — наверное, на послезавтрашний базар в столицу успеть хочет.
Вслед за коровой не спеша едет на соловом коне чернявый усатый парень в кафтане царского гонца, прижимая к груди сумку с гербом.
За ним тянется обоз с лесом. Бородатые пожилые возчики, поплевывая семечками, ворчливо понукают — больше для проформы, чем для скорости — коренастых лохматых лошадей. Опытные лошади не принимают их посулы скорого кнута всерьез, и лишь походя отмахиваются хвостами да отфыркиваются через плечо.
Навстречу им, кто медленно, кто поскорее, идут и едут те, кому столица наскучила.
Ковыляет бойко на север, подтянув подол, рябая старуха с выводком внучат.
За ней хромает седой коробейник, уткнувшись носом в один из своих лубков.
Нетерпеливо подпрыгивая на козлах одноконной коляски с поднятым верхом из промасленного сукна, выглядывает просвет во встречном трафике маленький пухлый старичок, судя по одежде — управитель загородного имения какого-нибудь столичного боярина. Беглый взгляд под полог пассажиров у него не обнаружил.
Безмятежно озираясь по сторонам, направлялся куда-то на вислобрюхом гнедом мерине коренастый крестьянин.
С дрожью и трепетом вглядывалась Серафима в каждое новое лицо: Иван?.. Иван?.. — и с всё возрастающим разочарованием и отчаянием каждый раз убеждалась, что и этот, и следующий человек, и следующий за следующим — не он.
Вдруг стрелка прибора дернулась и резко повернулась на сто восемьдесят градусов.
— Стой… — сердито скомандовала царевна Масдаю. — Проскочили…
— Как?.. — удивился ковер. — Но я ведь чувствую, что он где-то в этом районе…
— Где? — жадно уцепилась за слова ковра царевна.
— Не знаю… — после недолгого молчания обескуражено призналось ее воздушное судно. — С одной стороны — вроде чую… А с другой — как бы и не вижу… Может, его и впрямь здесь нет? По-крайней мере, я не заметил…
— Не ты один, — хмуро пробормотала Сенька, задумалась на мгновение, и послала его в обратном направлении.
С точно таким же результатом.
Мужик с коровой, бабка с внуками, гонец, старичок на коляске, крестьянин на мерине…
И никого похожего.
Царевна втянулась на ковер и уронила голову на стиснутые кулаки.
Что произошло?
Сломался приборчик?
Как-то странно он сломался…
Иван загримировался?
В старика? Или в корову?
А, может, его заколдовали?
Ерунда, конечно, кому надо его заколдовывать, но если даже принять это предположение за рабочую гипотезу, то всё равно никто из путников никаким боком не походил на колдуна и умыкаемую им насильно жертву.
Ну, разве только мужик с коровой…
Интересно, Ивана можно было превратить в корову, или только в быка?
А, кстати, какого пола у крестьянина был теленок?
Чушь какая… Что я несу… Конечно, это сломалась треклятая приспособа, чтоб ее короеды сгрызли!..
Но что теперь делать?
Кажется, это вопрос она произнесла вслух, потому что Масдай слегка пошевелил кистями и предложил:
— Может, отлетим подальше в сторону, ты закрепишь стрелку, потом отпустишь снова, и посмотрим, что получится?
За неимением иных идей мысль верного ковра была принята к исполнению.
— Давай тогда сверни налево, километров на… Интересно, пять километров — это уже "подальше", или еще не слишком?
— Проверим, — философски пожал кистями Масдай, и без дальнейших обсуждений сорвался с места.
Для верности они отлетели от шоссе на десять километров.
Зависнув над маленьким лесным озерцом, Масдай обратился к царевне:
— Ну, что? Попробуешь? Или еще отлететь?
— Попробую… — вздохнула, томимая дурными предчувствиями Сенька и с замиранием сердца освободила стрелку.
Покрутившись недолго, та уверено уставилась на запад, в сторону невидимой отсюда дороги.
— Ну, что? — нетерпеливо поинтересовался ковер.
