Сергей Петренко - Империя
Дворец вновь тревожно замер. Тогда на середину зала вылетел Ворон. Маги с прежним почтением расступались перед ним.
Он с торжеством в чёрных и страшных глазах оглядел собравшихся — и вдруг остановил взор на Димке. Чуть помедлив, Ворон знаком приказал мальчику приблизиться.
Димка шёл словно в забытьи. Ощутив прикосновение крыла, он вздрогнул и чуть не упал — так ослабели ноги. И вдруг началось волшебство! Димка почувствовал, как страх уходит, а вместо него сердце наполняется спокойной уверенностью. Стряхнув с себя оцепенение, Димка следовал за магом в обличье птицы к трону. Кто-то — из далёких-далёких пределов — бросил:
— Он посторонний!
Но взгляд Ворона, словно стальной щит, разделил мальчика и ропщущих магов. Спустя несколько мгновений Димка стоял на возвышении…
глава 4
Очнулся он в просторной постели, с удивлением обнаружив под собой мягчайшую перину. Сверху к краям ложа ниспадали изумрудного цвета занавесы, образуя над головой подобие купола. Димка долго соображал, где он и как сюда попал. В конце концов он пришёл к мысли, что находится в одном из покоев подземного дворца. Но вспомнил не всё — Димка решительно не мог понять, когда и кто перенёс его в постель. Последнее, что запечатлелось в памяти — ступени у трона и волшебный берилл, сверкавший над ними. А больше — ничего.
Наконец Димка решился разведать обстановку. Вставая с постели, он увидел на себе тёмно-синий халат, тёплый и удобный. Но не привычный к таким нарядам, Димка поспешил от него избавиться — его собственная одежда оказалась здесь же, на обитой бархатом тумбе у края ложа.
Переодевшись, Димка отодвинул край балдахина и был немало удивлён открывшимся ему видом. Димка попал в сад. В самый настоящий сад, с деревьями и птицами, травой и цветами. Сад выглядел обыкновенным — странным в нём было лишь присутствие кровати с зелёным куполом.
Плоды на деревьях оказались тоже настоящими, и Димка незаметно для себя переходил от дерева к дереву, поедая крупные, спелые и сладкие вишни. И неизвестно, сколько бы это могло длиться, не появись из за кустов человек в синей ливрее — он держал перед собой поднос, накрытый салфеткой.
Молча поставив поднос на возникший перед Димкой столик, слуга удалился. Отсюда Димка сделал вывод, что чудеса ещё не кончились, и оставив вишни в покое, снял салфетку.
На подносе был сервирован завтрак — бутерброды и чашка с горячим какао. Не успел Димка всё это как следует распробовать, как во второй раз стал свидетелем чудесного явления. В двух шагах от столика с яствами материализовался ворон-чародей. Димка едва не поперхнулся — в дневном освещении маг не казался таким грозным и таинственным, как в тронном зале, но его величина поражала — птица высотой была Димке до подбородка.
Учтиво осведомившись о самочувствии, Ворон произнёс:
— Ваше Высочество, вы вероятно, были нездоровы после того, как презренный Наместник метнул молнию, исполненный слепой ярости…
Димка вскочил.
— Неужели… Кристалл выбрал меня?!
— Ваше Высочество, Вы совершенно правильно разобрались в случившемся…
Несколько секунд стояла тишина.
— И я теперь могу колдовать?
— О, нет, мой принц! Но Вы сможете этому научиться… я надеюсь. Пока же я, Ваш покорный слуга, и все маги внемлют Вашим приказам.
— Здорово… Просто как во сне! — Димка ещё некоторое время обдумывал произошедшее, и всё ещё как будто искал какой-нибудь подвох, какую-нибудь неправильность… Наконец, Ворон нарушил молчание:
— Могу ли я задать Вашему Высочеству один деликатный вопрос?
— Да, да, пожалуйста!
— Ваше Высочество, Вы мне доверяете?
Димка задумался. Он вспомнил то чувство, которое вызывал у него Ворон во время испытания магов, и счёл возможным ответить утвердительно.
— В таком случае я возьму на себя смелость дать Вам совет.
— Ну… да, пожалуйста.
— Маги укрощены, и Вам ничего не угрожает непосредственно сейчас. Но поверьте старому слуге Мерлина, которому Он (Ворон секунду молчал благоговейно) доверил самые сокровенные тайны, — Наместники сделают всё возможное, чтобы хитростью взять власть, и тогда они могут натворить недопустимого! Я советую Вам остерегаться их лести и коварства. — Димка кивнул. — И ещё. Мерлин оставил своему преемнику наказ, согласны ли Вы выслушать его сейчас?
— Конечно.
— Мерлин завещал тому, кто станет у власти, не жалеть ни времени, ни сил для спасения волшебного мира Земли.
— Он существует?!
— Да, но в ужасном состоянии, он погибает.
— Что я должен делать?
— Пока ничего, у нас слишком мало сил, и, кроме того, нам не помешало бы вначале заявить о себе при дворе Принцессы Миров…
— О! Кто это?
— …Но всему своё время. Ваше Высочество, чем Вы хотите заниматься сейчас?
— А могу я побывать дома?
— Ну, разумеется! Хоть сию минуту! Только я бы посоветовал Вам взять с собою учебник магии, чтобы, если выпадет свободная минута и появится желание, Вы могли познакомиться с основами того, чем Вам предстоит повелевать.
Димка кивнул, и маг подал ему небольшую книжицу в синем переплёте с золотым тиснением.
— А теперь, если желаете, Ваше Высочество, мы можем отправиться в путь…
глава 5
Вы видели когда-нибудь, чтобы принц сидел взаперти? Ну, да, конечно, скажете вы, случаются же государственные перевороты и всякое такое… Но не пугайтесь! Димка не попал в темницу, или сырой каменный мешок, куда принца с удовольствием бросили бы его же Наместники. К счастью, до этого дело не дошло. Всё намного проще. Димка оказался узником в своей комнате. Да, да, его, принца, «арестовали» дома родители, самые обыкновенные люди, не то что не короли, но даже не виконты какие-нибудь, не маги и не колдуны. Им не потребовались для этого даже стражники с алебардами. Отец после неприятного разговора (разумеется, не поверив ни единому слову о приключениях в подземном дворце), сказал, чтобы Димка из дому вообще не выходил, пока не признается, где его носило целые сутки. А что мог сделать Димка? Конечно, ему было очень жалко маму, которая встретила его вся заплаканная — от неё пахло лекарствами, и отец, увидев, что Димка вернулся невредимым, решил было впервые в жизни использовать дедовский метод воспитания… Мама стала кричать, чтобы он не устраивал тут глупости, а потом они стали кричать все вместе, и Димка тоже заплакал, потому что не знал, как ему быть и что сделать, чтобы дома ему поверили — или хотя бы просто перестали добиваться правды, раз не хотят её принимать…
