Шон Уильямс - Неласковое пламя
— А почему бы мне здесь и не быть? — ответил он вопросом на вопрос, но гул успел смолкнуть. Дракон снова затих.
Внутри защитного круга валялось еще несколько камешков. Рос выбрал самый большой и, размахнувшись сильней прежнего, запустил им в паутину.
— Я здесь никому не мешаю, — долетел призрачный шепот, и Рос убедился, что слух его не обманывал. — Почему бы тебе не оставить меня в покое?
— Ты — дракон!
— А ты — человек.
— Оба мы такие, какие есть, и ничего с этим поделать не можем.
— Но являемся ли мы рабами своей природы? Вот в чем вопрос!
— Несомненно, ты обидел бы меня, если бы мог.
— А не грех бы и усомниться. По крайней мере, сейчас я такого желания не испытываю. Если бы обстояло иначе, ты уже это почувствовал бы.
У Роса кончались камешки.
— Значит, ты не томишься в плену и это не ловушка?
— Зачем спрашивать, если ты все равно не намерен верить ответу?
— Просто чтобы проверить мою теорию, что все драконы — лжецы.
— Лгу я или нет, судить обо всех по мне одному было бы неверно.
— Видишь ли, — сказал Рос, — ты не единственный дракон, с которым я познакомился.
В ответ прозвучал лишь бессловесный гул, казалось, дракон размышлял. Когда настала тишина, Рос обнаружил, что камешки кончились.
Налетевший порыв ветра натянул паутину и подбросил песок. Только тут Рос обратил внимание на холод ночной пустыни, обжигавший кожу. Надо что-то делать, сказал он себе. Не всю же ночь в защитном круге стоять.
«Делай что должно, Рос, а потом возвращайся, я тебя жду».
Он стер подошвой левой ноги вязь охранительных символов, и ночь вновь обрела обычные вкусы и запахи. Обоняния коснулась затхлая вонь лужи, издалека долетел перестук — это ворчуны торопились куда-то по своим делам. Только луна светила не так ярко, как прежде. На нее наползло облако, и она то разгоралась, то меркла, подспудно вселяя тревогу.
Рос выбрался из нарушенного круга. Ничто не спешило нападать на него, ни вещественным образом, ни путем превращения. Существовало лишь его собственное волеизъявление.
Очень-очень осторожно он взялся за ближайшую нить и слегка дернул ее.
— Вот видишь, — отозвался дракон. — Я вовсе не хочу тебе зла.
— Это ничего не доказывает.
— А какие доказательства тебе требуются?
Это напомнило Росу о третьем условии мастера Пакье.
— Скажи мне, почему ты здесь прячешься, и, может статься, я поверю тебе.
— И тогда ты уйдешь?
— Я ничего тебе не могу обещать.
— Полагаю, чтобы не выставлять себя лжецом.
— Ну, типа того.
— Не типа того, а именно так. С тех самых пор, как ты меня разбудил, мы не сказали друг другу ни одного правдивого слова. Мы танцевали вокруг правды, ограждая свои секреты, словно какие сокровища. Ты вот рассуждаешь о доказательствах, лжи и обещаниях так, словно это препятствия между тобой и тем, к чему ты стремишься. Но я тебе вот что скажу: никакими разговорами ты ведь не удовлетворишься. Чего ты так отчаянно хочешь, что явился сюда посреди ночи и пробудил меня от сна?
Рос подумал об Ади. О своей свободе. Вспомнил обещание, данное мастеру Пакье.
— Ты, похоже, в ловушке, — сказал он. — И я тоже некоторым образом.
— Запутался в словесной паутине, — фыркнул дракон. — Прямо как я в этом паучьем шелку.
— Полагаю, впрочем, что твои путы легче порвать.
— Можешь думать что угодно. Попробуй, и выяснишь.
Рос уже согнул указательный палец, чтобы последовать совету дракона, но в последний миг удержался. Дракон над ним словно бы кивал на ветру, призывая его к действию.
Нет, он не будет это делать. По крайней мере, пока не разузнает побольше. Что, в свою очередь, как он подсознательно догадался, означало, что придется открыть дракону еще частицу себя.
— Меня сюда послали, — сказал он, — чтобы я тебя убил. Ну? Что скажешь?
— А вот что скажу. Кто тебя послал?
— Какая разница?
— Огромная. Сам ты мне явно не враг, лишь инструмент, которым мой враг пользуется. Именно с ним я должен поговорить, но сделать это могу лишь при твоем посредстве.
— Он меня сюда не на переговоры послал.
— Как бы то ни было, ты здесь. Так почему не сделать дело и не покончить с заданием? Давай убей меня и живи дальше. Кстати, ты мне еще не сказал, какое такое желание погнало тебя в путь.
— А я хотел бы знать, почему ты заслужил смерти.
— Разве тот, кто тебя послал, об этом не рассказывал? Какое упущение с его стороны.
— Он рассказывает лишь то, что мне необходимо знать.
— Ты доверяешь ему?
— Он мой… Он был моим наставником. Мастером, у которого я учился.
— Тогда тебе определенно стоит верить ему.
— Я и сам себе это внушаю.
— Но?
Но я знаю: мастер Пакье никогда ничего не делает без причины, сказал себе Рос. А когда причина скрыта, это тоже, в свою очередь, имеет причину. Что, если этот дракон совершенно не заслужил смерти? Что, если меня обманом заставляют совершить ужасное преступление?
«Было время, — рассказывал ему мастер, — когда этот мир кишел созданиями вроде меня. Теперь нас осталось не много, да и то в большинстве своем мы чураемся твоего племени. Это оттого, что мы видим страх в ваших глазах, когда вы на нас смотрите. А ведь мы принадлежим этому миру точно так же, как вы. Он был нашим задолго до вашего появления, так что мы знаем его чуточку лучше.
Вот поэтому мы скрываемся самыми различными способами. Иные нашли пристанище в небе, появляясь в виде облачка или таинственного свечения. Кто-то ушел под землю, чтобы питаться расплавленным камнем. Кто-то расправляет крылья под сенью лесов, за густой завесой плюща, где можно спать непотревоженным целую вечность. А иные отыскивают способ существовать среди вас неузнанными — вот как я, например».
Теперь Рос понимал: один из драконов принял облик гигантской паутины и так плыл по течению дней. Рос сообщил ему о возможности близкой кончины, желая посмотреть, что из этого выйдет, но был вынужден признать: дракон совсем не встревожился.
Он сказал:
— Смерть может быть разной.
— Весьма и весьма, — ответил дракон. — Например, может погибнуть надежда. Тело еще будет существовать. Но то, что внутри, осыплется пылью. Любви, кстати, тоже вечной жизни не суждено.
Рос резко вскинул глаза. Что угадал дракон относительно двигавших им побуждений? Что он разузнал — или думал, что сумел разузнать? Рос перебирал струны, словно арфист, но, может, скорее это дракон играл на его струнах?
Он вновь согнул указательный палец, но вместо того, чтобы дернуть нить, тянул ее, пока она не лопнула.
