Лана Тихомирова - Тау
От природы я полнотелая сладкоежка, и очень даже этим горжусь. У меня и грудь третьего размера, правильной, кстати, формы, и попа очень даже аппетитно смотрится. А животик совсем ни тому, ни другому не мешает, единственное, что бедра мои чуть полнее, чем хочется, впрочем, я не ношу джинсов и брюк, а юбка хорошо скрывают полные ножки и подчеркивает изящную форму икр. Я встретилась с отражением глаза в глаза и улыбнулась. Себя я люблю! Не первая красавица, но очень симпатичная, пуська, что называется. Однако у пусек не бывает таких серых глаз, в них вечная готовность съязвить, задеть, уколоть побольнее. Ну не люблю я людей, что со мной поделаешь!
Многие мои молодые люди покупались на мою внешность и дородность. Ведь как считается, если ты хохлушка, то ты готовишь хорошо, в постели огонь, а в жизни не мешаешь мужчине существовать, тихая такая безответная машинка. Вибровагина с функцией повара и уборщицы. Хрена вам! У меня бабушка еврейка, я пошла в нее, во мне постоянно что-то кипит, какое-то движение и жизнь, моя музыка — это танго в стиле хард, мой цвет оранжевый электрик, тот, что ест глаза. Я говорю только то, что думаю. Кстати, если я лгу, то я ТОЖЕ ТАК ДУМАЮ. Я ненавижу людей особенно по утрам и мало чего люблю на этом свете, но если люблю, то по-настоящему, как дети умеют любить: что люблю — то мое, и баста!
И все мои произведения, на которые я променяла место учителя русского языка в школе, похожи на меня: путаные, с неизменной гибелью всех, в конце концов, одним словом — странные. В них может не быть законов физики и химии, сильно страдает биология и прочая муть, но в них всегда есть ЯЗЫК.
Бывает так, что я сначала придумываю язык, а потом уже пишу на нем произведение. Обычно же я сначала пишу произведение по-русски, со вставками языка того мира, о котором пишу, а потом уже перевожу на этот язык все произведение.
Налюбовавшись собой, я пошла в комнату и легла в постель с ноутом, укрылась одеялом и решила немного поиграть, очень уж мозги устают от вечной редактуры — работа редактора тяжкий труд.
Глава 6. Дипломники
Библиотечный факультет Гуманитарного Университета города Пратки стонал от смеха и дрожал от недовольства преподавателей. Главный виновник всеобщей смуты с недовольным лицом зашел в комнату в общежитии и непечатно выругался:
— Что, Гай? — спросил Михас Блак, сотворяя из воздуха яблоко.
— Что "что"? Послала она меня!
— Так ты о чем? — недоумевал Михас.
— О чем, о чем! О той цыпочке с лингвистического, помнишь, такая сладенькая блондиночка.
— А, эта, — отмахнулся Михас, — и что на этот раз?
— Сказала, что с библиотечными лохами она даже на одном этаже находиться не хочет.
Гай бросил сумку на свою кровать и плюхнулся рядом.
— А я всегда говорил, что эти лингвистические курицы не способны понять, какую сложную работу мы проводим, — раздался из угла голос.
— Кто бы говорил, Тама, — моментально отозвался Гай, — на такого лешего даже наши девочки не смотрят.
— Их всего две, — смачно чмокая, ответил Михас, — и те мои.
— Ну да, написал книжицу и теперь видишь ли… герой, — фыркнул Гай.
— Как диплом? — спросил Тамареск Патанда.
— Как, как! — невнятно ответил Гай.
— Гай, я знаю, что ты два раза — два раза не повторяешь — не повторяешь, но все-таки, — Тамареск появился из своего угла.
— Никак. Меня послали. Ну, выслушали сначала, а потом сказали найти более проработанную тему.
— А я тебе говорил, — чавкая, ухмыльнулся Михас, — моя брошюрка еще не повод…
— На нее ссылался Тадеуш.
— Тадеуш не показатель, — педантично смывая с рук землю, сказал Тамареск, — он не ссылался на нее, а лишь упоминал, как новую альтернативную теорию, которая требует не только изучения, но и новой системы.
— Зануда пушистая, — огрызнулся Гай.
Тамареск посмотрел на себя в зеркало. Длинные волосы, усы и борода, ну не ухоженные слегка, ничего страшного, чтобы заниматься почвомоделированием, причесываться не обязательно.
— Да, я слегка зарос.
— А свитер ты, когда последний раз менял? На нем уже моль дырки выела, потому что другие свитеры кончились, а есть что-то надо! — продолжал Гай.
Тамареск сверкнул в его сторону темно-карими, почти черными, глазами.
— А ты весь такой вылизанный, что блестишь как… сам знаешь, что у Этока.
— Фи, — наморщил нос Гай, — Эток, иди сюда, киса.
Огромный пепельно-серый кот, взобрался на кровать к Гаю.
— Вот ничего у нас не блестит, киса, да? — засюсюкал Гай.
— Вот и я о том же, — улыбнулся в бороду Тамареск и ушел к себе в угол.
Гай хлопал своими светло-зелеными глазами:
— Эток, киса, иди нассы ему в тапки, он нас с тобой обижает, — тихо прошептал коту Гай.
— Гай, я все слышу! Не забывай, Эток — мой кот, и он не посмеет сделать мне плохо, правда, мой хороший? Ты же знаешь, что тебя ждет.
Эток выразительно посмотрел на Гая, дескать, я бы и рад, но извини, еще раз ходить лысым я не хочу.
— Эх, нету мне никакой помощи, — Гай откинулся на кровать и закинул руки за голову.
— Хочешь фруктиков? Могу наколдовать винограда, — участливо откликнулся Михас.
— Да, не надо, спасибо, Михас.
В углу у Тамареска, что-то слегка взорвалось.
Молодые люди подорвались, кинулись к другу. Не смотря на то, что они уже пять лет подряд проводили все свое время друг с другом, они оказались удивительно дружны.
Михас Блак — чистый человек, владел редкими способностями к одной из двух видов магии плодородия — сотворению еды. Увлекался он в основном фруктами, но иногда творил и что-то более существенное. Михас был полным, слегка высокомерным человеком, добрым и любвеобильным. Зачем он поступил на библиотечный факультет он и сам не знал, наверное, потому, что все экзамены он завалил, а здесь было свободное место. Будущая специальность ему нравилась. Именно он и написал достаточно увесистую монографию "Пособие по созданию мира", где предположил о существовании мира Демиургов. Ученые мужи не сильно над ним насмехались, некоторые всерьез рассматривали его точку зрения.
Гай Кабручек — получеловек, полу-силлиерих поступил на библиотечный факультет потому, что не надо было сдавать никаких особых экзаменов, кроме написания заявления и собственного желания. Учиться ему было неинтересно, и он бы давно бросил, если бы не соседки сверху — лингвистический факультет, на котором учились сплошь одни девушки. Он был очень хорош собой, знал это и сильно гордился своими тонкими чертами лица, впитавшими в себя мужскую красоту людей и силлиерихов. Гай владел магическими способностями, доставшимися ему от силлиерихов — стеклянной магией.
