Ольга Табоякова - Все дороги нового мира
- Хорошо, - Сентенус покорно повернулся и пошел общаться с местной властью.
Чинче заметил, что к ним приближается посланец.
- Моцалбет, помалкивай, - велел он. - Мы сами поговорим.
Деревенский прадурок старательно и преувеличено кивнул.
- Говорите сами, говорите, - согласился он еще и в слух.
Сентенус уловил обмен репликами между деревенскими наблюдателями, но лишь улыбнулся. Он понимал, что говорить с ним будет самый важный в этой тройке.
- Приветствую, уважаемые, - поклонился Сентенус.
- И мы тоже, - вровень ему, поклонился Чинче. Двое других продублировали его действие.
- Смотрите? - подступился Сентенус к разговору.
- Смотрим, - также согласился Чинче. - Работа у нас такая.
- И что думаете? - Сентенус переступил с ноги на ногу. Он искал верный настрой в общении с собеседником.
- Пока думать рано, - Чинче отказался от продолжения этого разговора, и подумал, как выведать у человека те сведения, которые его действительно интересовали. - Много здесь непонятного.
Эспио одобрительно сложил руки на животе. Ему понравилось, как деревенский глава ловко повернул разговор.
- Много-много, - Эспио тоже добавил свой голос. Моцалбет истово закивал по своему обычаю. - Пояснили бы, - добавил он, ощущая, что этого человека надо понукать, как глупого осла.
- Пояснить? - Сентенус подозрительно глянул на толстячка. - А что так не понять? Сейчас рабочие сцены ставят декорации для первого действия, и готовят для второго и третьего. Там вон, - Сентенус показал рукой, - ставятся сундуки для переодевания. Девушкам делают прически. Мухмур Аран, за всем смотрит.
- Это все понятно, - чуть поджав губы, Чинче приподнял брови, и стал похож, по мнению Сентенуса, на кота Болтуна. - Не такие уж мы и деревенские. Полное представление - это хорошо. Редко нас так балуют. Я вижу, что женщины наряжаются, это все понятно. Думаете, мы такого не видели? Видели мы и не такое. Наши жены на день сбора урожая, или на день первого снега и не так себя украшают. Нет, это хоть и не привычно, но обычно. - Чинче излагал все это степенно, жестами подкрепляя свои слова. За его спиной Моцалбет усиленно кивал. - А вот необычно и не привычно, что такие маленькие люди бегают среди всего этого.
В это самое мгновение в пяти шагах от деревенских жителей и Сентенуса пронеслись два маленьких человечка с веревкой в руках.
- Это помощники, - дипломатично определил их статус Сентенус.
- И много их у вас? - Чинче решил, что это будут ценные сведения для будущего донесения по закрытой линии.
- Да сколько вокруг бегает все наши, - Сентенус с удовольствием открыто улыбнулся. Чинче слегка перекосило, но он пожал плечами и продолжил разговор.
- А эти летучие звери тоже незнакомы нам, - Эспио тоже понял, что вряд ли им что-то обломится узнать, но разговор продолжил по инерции.
- Звери? Какие же это звери? Звери они не разумны, а это кодры, - Сентенус решил ошарашить представителей деревни. - Пойдемте и поговорим, - Сентенус решительно двинулся в обход площадки к ее противоположной стороне к двум пушистым кодрам. По цвету меха Сентенус определил, что это кодры из клана Свободных. А по морде он признал одного из Свободных - Пупчая. Пупчай еще молодой и очень озорной кодр впервые поднял в воздух Сентенуса вчера вечером.
- Пупчай! - Сентенус обернулся, за ним шли деревенские.
- Сентенус! - Пупчай ретранслировал свой мысленный ответ на всех находящихся в радиусе нескольких метров, а вслух подтвердил громким рыком.
- Пупчай, позволь тебе представить. Это - глава деревни Строгий Вал. Его зовут Чинче. Это его помощник - Эспио. А это их помощник Моцалбет. - Сентенус по очереди показал на каждого.
Чувствовалось, что для деревенских было в новинку их подобное представление, да еще и зверю, но они терпели.
- А это позвольте вам представить, представитель клана Свободных - Пупчай. По иерархии он примерно равен первому министру, - определил Сентенус. Лица деревенских закаменели, даже Моцалбет перестал суетиться и замер на месте.
- Очн приятно, - прожевав первое слово, выговорил Чинче.
- Мне тоже, - мысленно прогремел Пупчай. Зная обычаи людей, Пупчай завел светскую беседу о погоде. За последующий миг Сентенус дважды похвалил себя, что повел деревенских общаться с кодром. - Погода нынче отличная. Была бы такая на праздник Урожая.
Деревенские каменные лица разбились мозаикой изумления и недоверия.
- Действительно, - в разговор, наконец, вступил Моцалбет. - Отличная погода для конца года.
- И для начала следующего, - продолжил его мысль Пупчай.
- И для начала следующего, - согласился пришедший в себя Чинче. Он благодарственно глянул на Моцалбета, спасшего их достоинство.
- А вы куда направляетесь? - проявил деревенскую смекалку Эспио. За что тоже получил благодарственный взгляд Чинче.
- В столицу, - Пупчай не видел необходимости скрывать эти сведения.
- С визитом? - продолжил расспрашивать Эспио.
- На постоянное место жительство, - это уже сообщил Сентенус. - По приказу короля.
- По приказу, - повторил Чинче, но не очень то и поверил в это.
- А вы в представлении участвуете? - сбил со шпионского настроя это разговор деревенский прадурок Моцалбет.
- В этом нет, - за Пупчая ответил Сентенус.
- Это будет новая постановка, - добавил подошедший к этому моменту Мухмур Аран. - Приветствую Вас еще раз. Мы начнем с появлением первой звезды. Хорошо бы зрителям уже начать рассаживаться.
- Моцалбет! - скомандовал Чинче.
Моцалбет без дополнительных вопросов повернулся и побежал по направлению к Строгому Валу.
- Позвольте Вас пригласить и показать кодров, - предложил с улыбкой Мухмур Аран. - Вы, я вижу, проявляете интерес к ним.
С опаской Чинче и толстячок Эспио позволили себя увести за Луговину. Там им открылось удивительно зрелище, поразившее их больше, чем последующее актерское представление. Чинче и Эспио первыми оценили великолепие и количество кодров, а также маленьких человечков, которых было почти также много, как и кодров, а еще и животных неведомой породы.
Назад к Луговине, где должно было начаться представление, они шли тихо, лишь перекинулись парой слов. Сентенус их услышал. Чинче спрашивал помощника хриплым шепотом:
- А птиц синих по деревьям видел? Их больше, чем шишек на деревьях?
Эспио же в свою очередь спросил:
- А ты углядел этих летучих? Их же тьма и не сосчитать?
У самой Луговины Эспио, Чинче, Аран и Сентенус приостановились. Они уходили - еще ничего не было, а сейчас все уже было готово, все уже началось. В сумерках разворачивалось действие. Зрители наблюдали художника, который напевал и рисовал. Зрители сидели рядами и во все глаза пялились на актеров, на маленьких человечков, которые сидели перед ними и на мохнатых зверей, который лежали чуть поодаль. Со сцены прозвучали первые упреки и обещания. Зрители подключились к переживаниям художника и воительницы. Волна общего сопереживания нахлынула на Сентенуса.
