Дмитрий Казаков - Антиквариат
Негромко бормотал что-то под нос Антон, то ли пел, то ли молился, Лара стояла, опершись на стенку, Ната испуганно всхлипывала, а Толик мелко трясся, как эпилептик.
Когда модуль пошел вверх, Стас ощутил, как замершее было сердце застучало вновь, а по телу выступила испарина.
– Пронесло, – сказал он, поворачиваясь и обводя команду тяжелым взглядом. – Но еще долго они будут держать этот район под особым прицелом, слушать все диапазоны… И как вы думаете, что это значит?
– Ч-что? – спросил Толик.
– А то, что придется сидеть тише воды, ниже травы! – рявкнул Стас. – Не включать ни один из приборов, что может выдать нас!
– Есть холодные консервы, не пользоваться связью, – пояснила Лара, – и заболей кто из вас, я даже не смогу включить диагностер.
Толик, на челюсти которого набухал роскошный синяк, с судорожным всхлипом сполз по стенке, Ната бросилась к нему, обняла за шею и принялась шептать что-то ободряюще-ласковое.
Темнело медленно, дождь шуршал по обшивке, капли сползали по стеклам иллюминаторов, сумерки надвигались на разрушенный город, смазывая очертания развалин.
Дневная работа была давно сделана, ужин съеден. Команда «Гермеса» отдыхала при неярком, но вполне достаточном аварийном освещении, какое не засечешь и с полусотни метров.
Стас дремал в пилотском кресле, краем уха улавливая немузыкальное пение Антона и негромкий стук – Лара устроила ревизию препаратов в аптечке. Толик и Ната, несмотря на отвратительную погоду, бродили по развалинам.
– Эх, скучно-то как, – заметил Антон, прервав очередную песню, мало чем отличную от десяти предыдущих. – И видеоизлучатель не включишь… Мы от тоски помрем дня через три.
– А ты книги читай, – посоветовала Лара. – Вон их сколько. Половину трюма забили этими бумажными штуками. И кто знал, что они такие тяжелые?
– Точно, – не открывая глаз, проговорил Стас. – Зря, что ли, мы трансскрибер гоняли?
Три дня назад, когда обнаружили склад книг, с помощью трансскрибера удалось создать программу дешифровки и загрузить ее в индивидуальные вычислительные центры каждого.
– Можно попробовать, – Антон почесал слегка прикрытую космами лысину. – Пойду, выберу чего-нибудь…
Стас удивленно хмыкнул – меньше всего ожидал, что предложение Лары будет принято всерьез.
Антон вернулся довольно быстро, сжимая в руках толстую книгу в оранжевом переплете. Вычислительный центр на поясе механика слегка поскрипывал, а около глаз мерцали виртуальные очки, позволяющие видеть кириллический текст уже переведенным на язык Метрополии.
– Что это? – спросила Лара.
– Э… Карлос Кастанеда, – ответил Антон. – Название уж больно понравилось: Искусство сновидения!
– Это о вкусном и здоровом сне? – Стас вылез из кресла, с интересом глянул на обложку, где красовался голый мужик с морской раковиной на макушке. – Пойду, тоже чего-нибудь выберу…
Узкий и неудобный проход в трюм располагался в задней части рубки, пользовались им только в полете, но сейчас Стас просто не хотел мокнуть под дождем.
Он открыл дверцу и по прижавшейся к стене лесенке спустился вниз, туда, где громоздились штабеля книг. Огляделся и задумчиво огладил подбородок, щетина на котором догнала в размере волосы на голове.
Книг были сотни, и как выбрать что-то интересное без помощи программы-справочника или гида, Стас не знал. Вытащил одну наугад, черную, толстую, как любитель посиделок в пивных барах.
«Л. Н. Толстой – гласили буквы на обложке. – Война и мир».
Стас задумчиво взвесил книгу и положил на место – с такой глыбой тягаться рановато, для начала нужно найти что-нибудь попроще. Подходящая книжечка отыскалась довольно быстро – потрепанная, в яркой обложке, украшенной изображением облаченного в скафандр мужика.
– Роберт Хайнлайн. Звездная пехота, – с некоторым трудом прочитал Стас. – Наверняка воспоминания какого-нибудь ветерана времен первых войн в космосе. То, что нужно…
Он поднялся по лесенке, у дверцы столкнулся с Ларой. Та почему-то смутилась и отступила в сторону, а когда Стас прошел мимо, шмыгнула вниз, в полутьму трюма.
– Чего это она? – спросил Стас.
Антон не ответил, из-за оранжевой книги виднелся только переходящий в лысину лоб и задумчиво шевелящиеся брови. Стас пожал плечами и прошел к креслу.
Он открыл книгу, несколько минут соображал, куда делись буквы, и только потом догадался перевернуть тонкий лист из бумаги, именуемый страницей. Прочел первое слово и ощутил, как в голове что-то шевельнулось…
Чтение оказалось процессом странным.
Изложенные на бумаге ряды корявых символов преобразовывались в мозгу в звуки, краски, запахи, порождали какие-то мысли, мало связанные с тем, что описывалось в тексте…
Стас ощутил себя рядом с героями романа, выпал из реальности куда сильнее, чем при просмотре видео или виртуальной игре. Он не заметил, как вернулась в рубку Лара с томиком «Джейн Эйр», как вошедшие Толик и Ната удивленно вытаращили глаза…
Он читал.
Когда с трудом оторвался от очередной страницы, обнаружил, что за иллюминаторами черно, Антон храпит в обнимку с томиком Кастанеды, Ната дремлет, Лара негромко всхлипывает, а Толик шелестит страницами, тараща глаза, как сова в полдень.
Стас отложил книгу и выключил свет.
От пульта донеслось немелодичное курлыканье, извещающее, что пришло время вставать. Стас заворочался и попытался открыть глаза. Это получилось сделать только с третьей попытки.
Над входом в санитарный блок горела лампочка – Антон, как обычно, встал раньше всех.
– Доброе утро, – проговорил Стас, трансформируя кресло в сидячее положение и нажимая сенсор на подлокотнике. Одеяло с шорохом втянулось в отведенную ему полость.
– Доброе, – без особой радости отозвался Толик.
На полу рядом с ним валялась обложкой вверх раскрытая книга, на которой зловещего вида дядька душил красавицу, облаченную в несколько квадратных сантиметров прозрачной ткани.
«Джеймс Хедли Чейз. Положи ее среди лилий» – прочитал Стас.
Антон выбрался из санитарного блока, туда незаметно и стремительно, точно мышь, скользнула Лара. Ната потянулась, одеяло сползло с высокой груди, но взгляд Стаса сам собой передвинулся на небольшой томик, что девушка держала в руке.
«Старшая Эдда» – гласила надпись на нем.
– Странно я себя чувствую, клянусь духом, – сказал Антон, – голова тяжелая, как после пьянки, только вот мыслишки разные в ней бегают…
– Про них потом расскажешь, – ответил Стас, – лучше завтраком займись. Сегодня твое дежурство.
– А чего им заниматься? – механик пожал плечами. – Даже печку не включишь.
