Елена Величка - Ушедший в бездну
Из-за чёрного полога кровати бесшумно выскользнули ещё три проворных огонька: золотистый, зелёный и синий. Светящиеся точки закружились в воздухе вокруг Конрада и внезапно метнулись к нему с разных сторон. Он увидел бледную вспышку и коротко, пронзительно вскрикнул. Огни исчезли. Ему почудилось, что в комнате сгущаются сумерки. Его тело стало лёгким и утратило чувствительность. Ощутив дурноту, он добрался до кровати и упал на широкую постель.
Невесомая рука легла ему на лоб. Над ним склонилась мать. На её ладони пульсировали четыре цветных огонька. Призрачная гостья улыбнулась с нежностью, заставившей его сердце дрогнуть и замереть. Никто на земле никогда не смотрел на него так. Она любила его. С недосягаемых высот она спустилась к нему, чтобы утешить и защитить.
— Не бойся, — сказала она. — Это духи, вызванные тобой. Они не причинят тебе зла.
Сияние, исходившее от неё, облаком окутывало Конрада, проникая в его плоть и душу. Наполняясь этим ласковым светом, он постепенно успокаивался.
— Я не хочу в монастырь, — беззвучно прошептал он, погружаясь в забытьё. — Возьми меня к себе…
Мальчик лежал, в изнеможении раскинув руки. На огромной смятой постели он казался более хрупким и маленьким, чем был в действительности. Духи-защитники перестали мучить его. Он спал спокойно. Рядом с ним развенчанный бог на время утратил свою демоническую сущность. Ангел ослепительной красоты ласково гладил светлые волосы ребёнка.
Но вскоре в двери скрипнул ключ. В комнату вошёл Лендерт с фарфоровым тазом, рукомойником и полотенцем и посторонился, пропуская вперёд шестнадцатилетнего паренька по имени Микулаш — слугу Конрада. В руках у Микулаша был большой поднос.
Разбуженный приходом слуг маленький пленник сел на постели и с высокомерным равнодушием наблюдал, как они накрывали на стол.
— Иди, Микулаш, — тихо сказал Лендерт. — Я сам.
Юноша охотно послушался. Он не отличался трудолюбием и радовался любой возможности переложить свои обязанности на кого-нибудь другого.
Едва Микулаш вышел, маска высокомерия мгновенно исчезла с лица Конрада. Он спрыгнул с кровати и крепко обнял Лендерта. Старик ласково прижал к себе мальчика, невольно провёл ладонью по его худым плечам и выступающим лопаткам. Чёрт возьми, что за дурак его светлость барон Герхард фон Норденфельд! Жестокий, безмозглый дурак. Старшего сына не уберёг, теперь и младшего загубит. Мальчишка совсем исхудал: кожа да кости.
— Лендерт, — сказал Конрад, с обожанием глядя на своего единственного друга. — Выполни мою просьбу. Не говори никому о том, что я не молился перед обедом. Я умру с голоду, пока прочитаю молитву до конца.
— Бог с тобой, сынок, — старый голландец усмехнулся. — Не думаю, что от молитв еда становится вкуснее.
Конрад одним прыжком очутился за столом и, как волчонок, набросился на яства. Торопливо и жадно поглощая жареное мясо с овощами, он, казалось, забыл о Лендерте. Старик прислуживал ему больше ради соблюдения этикета, чем по необходимости. Младший сын Герхарда не был избалован вниманием и привык к самостоятельности. Лендерт не решался сказать ему о тяжёлой болезни Бертрана, не зная, как он воспримет это известие.
В последнее время отношения между братьями заметно ухудшились. На Пасху барон Герхард едва не уморил Конрада из-за охотничьего ножа, который тот украл у Бертрана. Выдал мальчика один из лакеев. Герхард учинил сыну допрос. Конрад признался, что взял нож поиграть и собирался незаметно вернуть его на место, но потерял в парке.
Великодушный Бертран охотно простил бы младшего брата. Какому мальчишке не хочется иметь настоящее охотничье оружие? Но Герхард был непреклонен. Кража, вдобавок совершённая во время поста, требовала сурового наказания.
До Пасхи оставалась неделя. Чтобы не омрачать себе праздник, барон позволил младшему сыну очистить душу строгим постом и молитвами. Капеллан одобрил мудрое решение владельца замка. Конрада не заперли, но присматривали за ним, не позволяя выходить из комнаты. Утром и вечером ему приносили кувшин воды и кусок хлеба. Мальчик вёл себя кротко. От голода у него не было сил ни шалить, ни убегать от слуг. Он часами простаивал на коленях, беззвучно шепча молитвы.
Лендерт негодовал, но ничем не мог ему помочь.
В честь праздника барон простил сына. Конраду было разрешено сесть за стол вместе с отцом и братом. После пиршества он, смертельно бледный, испуганный, корчась от нестерпимой боли, пришёл в каморку Лендерта. Старик успел разговеться и был навеселе. Конрад опустился на пол у его ног.
— Спрячь меня, Лендерт. Если отец узнает, что мне плохо от освящённой пищи, мне конец.
Лендерт с недоумением смотрел на мальчика, свернувшегося на полу. Конрад скрипел зубами. Проклиная Герхарда, старик поднял ребёнка, перенёс на постель и закутал в свой плащ, подбитый волчьим мехом.
— Наверное, я большой грешник, — сказал Конрад. — Отец опять накажет меня…
"Если успеет", — со злостью подумал Лендерт. Ему доводилось наблюдать, как во время голода умирали в страшных судорогах истощённые люди, которым удавалось раздобыть пищу и наесться досыта. Он не был уверен, что Конрад выживет. Мудрее всего было бы позвать врача, но мальчик умолял не делать этого.
— Мне уже лучше, не выдавай меня! — обеими руками он удерживал Лендерта за руку.
Старик понимал, что рискует головой, уступая этим отчаянным мольбам, но кое-что из его опыта могло пригодиться Конраду.
Какие радости доступны простому солдату, когда в кармане есть деньги? Шлюхи, азартные игры, пьянство и обжорство. В шайке мародёров Лендерт научился нехитрому способу, позволявшему после бешеной оргии быстро возвращать себе лёгкость и подвижность. Достаточно было сунуть в рот пальцы и сделать небольшое усилие, чтобы извергнуть содержимое переполненного желудка. Именно так старый голландец спас Конрада в тот злополучный день.
Они оба вспомнили об этом теперь.
— Не ешь много, — сказал Лендерт.
Конрад удивлённо взглянул на него и послушно отодвинул почти опустевшую тарелку.
— Ты боишься, что я заболею?
— Да. Лучше не рисковать.
— Ты мой спаситель. Тебя мне послал Бог. — Мальчик погладил голландца по руке.
Словно тёплым ветром повеяло в душу старика. Он любил этого ребёнка, как собственного сына, и ради него был готов на всё. Конрад отвечал ему такой же преданной любовью. Мальчик, с которым не мог справиться родной отец, беспрекословно слушался старого слугу.
