The Killers - Уроки Окклюменции
…Сидя за столиком в «Кабаньей голове» в окружении Малфоя, Мальсибера и самого Снейпа, Забини вертел в руках небольшую стеклянную бутылочку с бледно–розовой жидкостью, выглядя при этом страшно довольным собой:
— Это вытяжка из Люциферовой травы. Знаете, что это такое? — из всех присутствующий кивнул один Снейп. — Понятно. Значит, для неучей, — Забини весело усмехнулся, — даю краткое описание. Люциферова трава — растение очень редкое и ценное. Самое главное — к ввозу и продаже в Британии запрещена. В некоторых странах разрешена, но я бы не сказал, что достать ее можно свободно, поскольку из‑за того, что территория произрастания данной травы чрезвычайно мала и растет она в труднодоступных местах, то и в продажу поступает нечасто, даже под заказ. Я чудом купил эту вытяжку летом, когда был с отцом в Вене. Мне эта штука не нужна, но я знал, когда покупал, что среди нас есть юные естествоиспытатели, которые спят и видят, как бы заполучить эту вытяжку. Не для применения внутрь, а для опытов, разумеется, — рассмеялся Забини. — Вообще‑то, строго говоря, вытяжка из Люциферовой травы — это что‑то наподобие наркотика. Если несколько капель вызовут эйфорию, то один глоток — и вам обеспечены ужасные видения и кошмары. Большая доза может оказаться летальной. Поэтому в наше время эту вытяжку чаще всего покупают зельевары в качестве небольшой добавки к некоторым видам зелий. При разумном использовании — вещь достаточно безобидная.
Когда четверка вышла из «Кабаньей головы» и Снейп с Мальсибером повернули в сторону Хогвартса, карман Северуса приятно оттягивал пузырек с заветной вытяжкой. Мысленно Северус уже просчитывал, в каких зельях ее лучше всего использовать. Все‑таки хорошо, когда есть такие друзья, как Забини, которые всегда знают, что тебе нужно.
Когда Снейп и Мальсибер вернулись в Хогвартс и уже почти подошли к подземельям, Северус решил заглянуть в библиотеку, свериться еще раз с книгами, чтобы завтра не терять время попусту, а сразу пойти в маленькую лабораторию, которой уже давно никто не пользовался, кроме него, Северуса, проводившего там свои многочисленные опыты. Это было очень удобно — лаборатория находилась в дальнем крыле, куда редко заглядывали, и где Северусу никто не мешал.
Правда, если он намеревался пойти в библиотеку, не стоило тащить драгоценную вытяжку с собой, чтобы не разбить ненароком. Секунду поколебавшись, Снейп протянул бутылочку Мальсиберу:
— Вот, захвати с собой. Не хочу таскать ее по всему замку. Положи ее мне в тумбочку, я потом приду, разберусь.
Северус доверял Мальсиберу и знал, что друг относится ответственно к подобным поручениям.
Через два часа Северус, зайдя в гостиную Слизерина, обнаружил там встревоженного Эйвери и помятого Мальсибера. В груди возник неприятный холодок и Снейп приготовился к худшему, уже догадываясь, в чем дело, потому что случиться могло только одно. И его опасения подтвердились.
— На меня напали сзади, — говорил Мальсибер, сжимая кулаки так, что побелели костяшки пальцев. — Я не видел лиц, но узнал голоса — это Поттер и Блэк. Да и кто бы еще вздумал вечером подкарауливать на лестнице и нападать сзади! Они меня оглушили, ударили чем‑то, скорее всего. Не знаю, на что эти отморозки рассчитывали, но когда я очнулся, то палочка была при мне, а вот пузырек с вытяжкой исчез. А больше и брать было нечего, деньги я все потратил. Может, попугать хотели, показать, какие они крутые или продемонстрировать свою власть, мол, слизеринцы, не ходите поодиночке, бойтесь нас, — Мальсибер с отвращением скривился. — До чего ничтожные люди!
В душе у Северуса перемешались ярость и злость от того, что эти двое, точнее, обычно четверо, никак не оставят его и его факультет в покое, и обида от того, что редкий ингредиент, добытый таким трудом и ввезенный нелегально, пропал по воле этих тупиц, которые о подобном, наверняка, и не слышали, а значит, пропали его исследования. Северус отлично понимал, что Мальсибер ни в чем не виноват, но спать отправился крайне раздосадованным, решив завтра же написать Забини. Хотя вряд ли он сможет второй раз приобрести вытяжку из Люциферовой травы.
На завтраке в Большом Зале слизеринцы с интересом наблюдали за Поттером и Блэком. На них лица не было — бледные, с черными кругами под глазами, изможденные и какие‑то дерганые, сегодня они никого не задирали и ни над кем не подшучивали, как обычно. Снейп и Мальсибер понимающе и злорадно переглянулись. Вытяжка из Люциферовой травы, несмотря на опасные свойства, имела не только заманчивый цвет, но и приятный сладковатый аромат. В книгах так же говорилось, что и на вкус она напоминает скорее сироп. Подобные качества представляли еще большую опасность для незнающего человека, который мог принять вытяжку за какую‑нибудь витаминную настойку. А судя по потрепанному виду Мародеров, сегодняшняя ночь по каким‑то причинам была для них отнюдь не из приятных.
Снейп, Мальсибер и Эйвери быстро составили план действий: после завтрака проследовать за гриффиндорцами и, когда те останутся одни, сыграть на неожиданности и посмотреть с помощью легилименции, чем же занимались господа Мародеры после того, как напали на Мальсибера. В том, что грабили именно эти двое, не было никаких сомнений.
Взмах палочкой, слова заклинания и вот уже Северус летит по тоннелю чужих чувств и воспоминаний. Вот Поттер и Блэк молниеносно набрасываются на Мальсибера сзади, вот быстро проводят руками по его мантии, извлекая из кармана пузырек с бледно–розовым содержимым, мельком разглядывают и Поттер прячет находку в карман уже своей мантии, вот они в Гриффиндорской спальне, забрались с ногами к Блэку на кровать, задернули полог и гадают, что же в пузырьке, наверняка, какой‑нибудь жуткий яд, что еще может быть у слизеринца. Вот Поттер откупоривает пробку, принюхивается и с удивлением говорит: «Пахнет персиками, надо же!», они с Блэком смеются и последний предлагает: «Сохатый, давай попробуем, не бывает ведь персикового яда! Яды все ужасно вонючие», — и оба гогочут над плоской шуткой. А потом каждый делает по глоточку, больше в пузырьке, на их счастье, нет. Поттер хмыкает: «И на вкус похоже на микстуру, в детстве такие давали. Смотри, Бродяга, ничего не происходит. Видимо, у змеенышей даже яд просроченный!». Они болтают еще с полчаса, ровно столько нужно для того, чтобы вытяжка начала действовать. Северус видит, как они укладываются спать, а затем летит уже по царству кошмаров Джеймса Поттера. Воистину, прав был Забини, говоря об ужасных видениях. Но ужас у каждого свой. Ужас Джеймса Поттера не имел ни клыков, ни жал, не принимал обличие вампира или приведения. Это было гораздо хуже: первобытный страх, не имеющий четкой формы, просто плотный колыхающийся сгусток, из которого выползают десятки тонких черных отростков с красными глазами на концах, и там, в этой студенистой массе, окруженной темным туманом, находилось что‑то по–настоящему ужасное, то, что нельзя было увидеть, зато можно было прекрасно почувствовать, необъяснимое, и от того еще более страшное. Что‑то, от чего нельзя было убежать, защититься, нельзя было скрыться. Что‑то, что захватывало тебя, засасывало, поглощало, что‑то темное и неимоверно могущественное и вездесущее. То, что поднялось из самых глубин подсознания, нечто древнее, как самые первые инстинкты, сводящее с ума, парализующее волю и завладевающее разумом настолько, что сходишь с ума и уже сам готов броситься туда, где колыхаются тени и раздаются едва слышные голоса, которые то затихают, то вновь зовут окунуться к ним, в этот первобытный мрак, который появился вместе с мирозданием.
