Марина Казанцева - Путь в Селембрис
Лёнька побрёл в парк. Там хоть можно посмотреть на аттракцион. Или встретить знакомых. Может, удастся занять пятёрку.
* * *Субботний день был в разгаре — погодка радовала теплом. Все веселились. Вокруг аттракционов бойко шла торговля. Пока дети катались, родители коротали время с пивом.
Тут тоже небезопасно, можно нарваться на пацанов с соседней школы. Шакалы не посмотрят, что ты один, без друганов — наваляют, мало не покажется. Но, всё же на виду у публики относительно безопаснее.
Лёнька сел на лавку и от нечего делать принялся пялиться по сторонам. Такой паскудный день! Он тосковал по компьютеру и холодильнику.
— А что такой смурной? — спросили со стороны.
Косицын нехотя оглянулся. Рядом стояла в дупель пьяная цыганка. Как ни странно, без ребёнка.
— У меня ничего нет. — мрачно ответил Лёнька, надеясь, что она долго приставать к нему не будет.
— Ё! — лениво удивилась гадалка, плюхнулась рядом на скамейку и умиротворённо проговорила:
— Я добрая сегодня.
"С чего бы это?" — подумал Лёнька.
— Да ни с чего. — безмятежно ответила цыганка. И добавила: — Звезда упала. Загадывай скорее. Сегодня сбудется.
Лёнька машинально глянул вверх — в вечереющем небе в самом деле падала звезда. Он провожал глазами крохотный огонёк и вдруг подумал, как ему набрыдел этот мир. Наполненный монстрами, вроде Гондураса, Маргуси и крикливых сверстников. Кроме мамы, в этом мире не было ничего хорошего. А главное, ему нечем крыть — он всем должен.
Косицын вспомнил, как желал треснуть Гондурасу по его наглой роже. Это воспоминание вызвало глухую внутреннюю волну. Все события дня спеклись в единый ком. И Лёнька пожелал нечто такое, в чём не отдавал себе отчёт.
ГЛАВА 2. Школа в дубе
Тьма накрыла город. Последнее тепло невиданно щедрой на солнце осени разметалось свирепыми порывами и шквалами, несущими предзимнюю погоду.
Спать что-то не хотелось. Завтра выходной — нагоняй будет только в понедельник. Зачем до того момента портить жизнь себе и маме? Лучше поваляться с детективом в постели при свете маленькой лампочки у изголовья. Однако, сегодня чтение не удавалось. Лёнька таращил полусонные глаза, пытаясь вчитываться в смысл, но смысл куда-то уплывал. Глаза смежались.
Ночник легонько замигал, потух и снова вспыхнул, только голубоватым пламенем.
"Что это?" — подумалось спящему.
Из стены выплыл размытый силуэт. В слабом свете обрисовалось едва знакомое лицо. Спящий никак не мог вспомнить, где его видел. Сон склонился над подростком и сказал:
— Спеши. Селембрис ждёт тебя.
Мир вспыхнул тысячей солнц и испарился.
* * *Котёл был страшно тяжёлым, и варево воняло омерзительно.
— Давай, давай! — подбадривала их Фифендра. — А то отправлю в новолуние пасти жаб на Дёркином болоте!
Пафнутий ойкнул и заработал ногами ещё усерднее.
— А ты, Лён, — накинулась колдунья, — желаешь покормить собой пиявок?
Обливаясь потом и спотыкаясь о кочки, мальчишки тащили в темноте котёл на самую верхушку лысой горки. Наставница шла следом и непрерывно каркала над ухом. Иногда она прикладывала то одного, то другого клюкой по спине.
— Спешите, обормоты! Уже скоро полночь, все собрались, а я тут с вами вошкаюсь!
На последнем издыхании ученики втянули неприподъёмную посудину на плоскую вершину, поросшую мелкой и жёсткой травой. Все и вправду собрались — навстречу поднялись двенадцать чёрных силуэтов.
Луна светила ярко, и Лён увидел лица ведьм. Некоторые были ничего, пара довольно молодых. Зато остальные отвратительны, как Фифендра. Они поспешили расступиться и пропустили носильщиков с котлом.
Пафнутий боязливо оглянулся, запнулся о корягу и чуть не упал. На него с рассерженным шипением набросились старухи.
— Заколдую в таракана! — пообещала наставница и угостила клюкой по темечку.
— Ставь, ставь скорее! — торопили их.
Наконец котёл был водружён на своё место, измученные ученики вздохнули облегчённо.
— Пошли, пошли отсюда! — погнала их с холма Фифендра.
Оба, не оглядываясь, покатились вниз по склону.
Они шли, держась за руки и настороженно оглядывались по сторонам. Огромная луна тяжело висела над горизонтом, словно хищный жёлтый глаз. В мрачном её свете Дёркино болото маслянисто поблёскивало среди неровных кочек и чахлых деревец.
Из трясины доносилось негромкое кваканье, урчание, сопение — проклятое болото жило своей жизнью. А с другой стороны, в тёмной чаще, кто-то прятался. Слух, обострённый страхом, улавливал потрескивание веточек и сдерживаемое дыхание.
Пафнутий торопливо достал оберег и зашептал охранные заклинания. Лён делать этого ещё не умел, поэтому просто выставил перед собой черепашью пластину.
— Ладно пыжиться-то! — раздался насмешливый голос. — Очень напугали!
Из тьмы вразвалочку вышел здоровый парень.
— Это ты, Долбер?! — растерялся Пафнутий. — Чего ты вылез в такую ночь?
— Ну, ученики чародейки, — недобро рассмеялся Долбер, — не припасли маленько зелья, пока несли?
— Отстань. — буркнул Пафнутий, пытаясь обойти его. Но, не тут-то было.
Здоровенный парень кинул что-то через головы друзей и крикнул непонятное слово. Тотчас за спиной у двух товарищей что-то заворочалось и закряхтело.
— Долбер, скотина! — крикнул Пафнутий, больше не заботясь о тишине. Но, тот уже удрал.
Лён обернулся и с ужасом увидел, как невысокий плоский холмик у самого болота начал подниматься. У кочки, поросшей черничными кустиками, оказались лапы. На том, что могло сойти за голову, засветились огоньками два глаза.
— Это моховая жаба! — крикнул товарищ, схватил его за руку и кинулся бежать под тёмный полог леса.
* * *Утро выдалось замечательно прекрасным. Налетавшись целую ночь над болотами, Фифендра довольно храпела в своей башенке. Остатки зелья, как сказал Пафнутий, будут выходить ещё дня три. И всё это время чародейка будет находиться слегка под кайфом. То есть три дня покоя им обеспечены. Получились маленькие каникулы.
— Слушай, — сказал друг, — ты должен позаботиться о себе. Нельзя ходить с одной черепашьей пластиной. Здесь никто тебя спасать от неприятностей не будет.
Ситуация и в самом деле не из приятных. Лён попал в ученики к чародейке всего неделю назад. Он ничего не умел. В маленькой лесной школе их девять мальчиков и девочек. Старшим из всей группы был Долбер. К девчонкам у колдуньи было особое отношение, хотя и не ко всем. А мальчишки у неё вроде прислуги. В компаньонках у карги Фифендры состояла флегматичная и бесталанная ведьма Кривельда.
