Елизавета Иващук - Радость отцовская
— Конечно. А что будет, если мы не успеем найти подходящего раба?
— Успеем. Все более-менее достойные варианты отслеживаются, а желающих купить понравившийся мне товар не найдется. Между прочим то, что нашли сегодня, должно нам подойти.
— А что это за раб? Расскажи.
— Сейчас посмотрим и решим, подходящим ли это вариант. Считай, что это сюрприз. — Люблю сюрпризы… И в самом деле интересно, кто это может быть. Отец, похоже, почти уверен в том, что раб подходящий. А мне его к тому же, по меньшей мере, пять лет использовать, и тем скорее хочется это увидеть. Я ускорила шаг. Отец все понял правильно, и последовал моему примеру. Прохожие быстро шарахались в стороны. Умные.
— Мы пришли. — Отец меня слегка притормозил. Я и в самом деле чуть не прошла мимо незаметной палатки… Бывает. Я немного рассеянная. Для того, что бы зайти внутрь, отцу пришлось чуть пригнуться. Но убивать за это он никого не стал. Его такие мелочи не злят. А я пока маленькая, и мне никогда не приходиться нагибать голову при входе в помещение. Хотя и хочется быть высокой. Наверное, у меня получиться. Мать тоже была высокая. И сейчас, наверное, такая. Хотя красоту могла потерять. После первой сотни лет люди часто становятся уродливыми. Даже маги, если не следят за собой.
В палатке был продавец и раб, как и следовало ожидать. Точнее, рабыня. Светловолосая и светлоглазая многоликая меланхолично смотрела на стену. Определить расу в данном случае было просто — только ее представители с виду ничем не отличаются от людей… В обычном состоянии. А продавец был оборотнем. Странно, обычно они продают только сородичей. А многоликие совсем другая раса, они и оборотни почти не контактируют… Может, девушка полукровка? Тогда оборотни и многоликие иногда все же бывают связаны. Хотя это все равно необычно.
Отец обсуждал с продавцом возможности девушки. Не очень интересно. Да мне это и не нужно. Тем более что понимала я не все. Но то, что это и в самом деле полукровка, стало ясно. Внешне она мне нравилась. Разобраться в ее возможностях не получалось из-за непонятной терминологии. Отец учил меня многому… Но практике, а не теории. Не было времени. Теоретические знания не помогут мне в школе. Читать умею, и хорошо, хотя наверное могла бы обойтись и без этого. Научили бы в школе — или там не будет уроков нашего языка? Непонятно.
Но я в любом случае не жалею о том, что умею читать. Это интересно. Отцу книги тоже нравятся, но он в другой ситуации.
— Она подходит. Ты согласишься на такой вариант? — Я еще раз посмотрела на рабыню. Красивая… И, судя по всему, не будет лишний раз путаться под ногами. Хотя при такой разнице в росте это делать смогу только я, так что выражение неподходящее.
— Ну если она подходит под твои требования, конечно.
— Я говорил о том, что она дефектная? — Осторожно спросил продавец, нервно подергивая кончиком хвоста. Учитывая то, что под словом «дефектный» понимают «способный оставить нездоровое потомство», этот вопрос меня не волновал. Конечно, дефектные отличаются еще не вполне приличным интересом исключительно к лицам своего пола… Кажется, это называют защитным механизмом. Но подобные вопросы пока что меня не касаются. Конечно, я и сама могу оказаться дефектной… Они часто бывают полукровками. Но это станет ясно, когда вырасту. И особенного значения не имеет.
— Нет. Я об этом не спрашивал. Это не важно. — Отец тоже думает, что это не имеет значения. Как и следовало ожидать.
— А как она стала рабыней? — Спросила я. Это было неважно, но интересно.
— Чистая. — Ясно. Значит, создала себе нерешаемую проблему, а потом пришла к работорговцу и позволила стереть память и изменить личность… Таких никогда не преследуют старые враги, и многие попадают в рабство именно так.
— Мы берем ее, верно, Церелис?
— Верно. — Рабыня по-прежнему меланхолично изучала стену. Может, поучиться у нее? Я еще не очень хорошо умею делать каменное лицо. Положительные эмоции и огорчение скрыть могу, а с отвращением, например, не выходит… А ведь в школе такое умение может пригодиться.
Торговаться отец не стал. Нет, он не страдает излишней щедростью, если речь идет не обо мне. Но даже я видела, что торговец предпочел сильно снизить цену для древнего демона. А отец способен отслеживать не только эмоции, но и мысли и намерения. Союзники всегда снижают для нас цены, они и правда очень умные. И постоянно это доказывают.
Отец расплатился, принял из рук продавца тяжелый металлический ошейник и защелкнул его на шее девушки, послушно приподнявшей голову. Хотелось шагнуть в плоскость заклятий и посмотреть, как это выглядело там. Но отец на всякий случай просил меня не делать этого в присутствии чужих. Он редко мне что-то запрещал, и в таких случаях я слушалась.
Отец развернулся, и мы направились к выходу. Рабыня последовала за нами. Обернувшись, я увидела, что ее лицо не изменилось. И она двигалась совершенно беззвучно.
— А что она может? Я не поняла, о чем вы говорили с продавцом.
— Тебе пока не нужно разбираться в темном жаргоне. Потом освоишь. А она — полуоборотень. Смена облика ограничена. Может менять форму тела, но только превращаясь в волка. Возможность смены цвета кожи или волос, черт лица, сложения — неограниченная. Умеет создавать иллюзии, но все же является воином, а не магом.
— Интересно звучит. А волк большой?
— Да. Но она опаснее в человеческой ипостаси.
— Ясно. Она мне нравится. Красивая, не шумит, охраняет… А сколько есть будет? — Вопрос питания меня волновал очень сильно, потому что я сама в день съедала в несколько раз больше собственного веса.
— Актуальный вопрос. Не беспокойся, меньше, чем ты. Можно вообще несколько недель не кормить, но лучше просто ограничиться человеческой дозой.
— Точно нравится. — Окончательно определилась я.
— Ну и замечательно. Поедет с тобой в школу в качестве личного имущества. Подчиняться она будет в первую очередь мне, так что заставить ее тебя бросить будет некому. Даже ты не справишься.
— Я ее могу уже сейчас забрать? Или ты не все сделал?
— Дома я кое-что изменю… Тогда заберешь. Только не калечь, и помни — она у тебя для защиты. Игрушку, если захочешь, я куплю другую.
— Ты же знаешь, я больше люблю убивать диких врагов. И пытать их же. Это веселее, чем над рабами издеваться, тем все безразлично.
— Предупредил на всякий случай. Под настроение ведь можно и изменить обычным пристрастиям. — Да, иногда мне и правда хотелось сделать что-то необычное. Но редко.
— Можно, конечно. Но в этом случае я так делать не буду. В конце концов, откуда я в школе возьму другого раба? На самом деле, я не знаю, как это переживу. Там же наверное ничего нельзя будет. — Настроение опять стало портиться. Я на самом деле смелая, но будущего боялась… В конце концов, любой ребенок испугался бы долгой разлуки с любимым отцом. Мы же даже на неделю не расставались…
