Андрей Колесник - Последний (СИ)
— Да это я, — подтвердил Инкогнито, чьи и без того очень необычайные глаза внезапно стали походить на сгустки живого пламени. — Я пришел. И мне нужно ваше одолжение. Взамен я предлагаю очень много. Там, — он поднял указательный палец вверх, — вас ждет очень много всяких сладостей. Наедитесь досыта. Здесь же, вас жду один только я. Который знает всех вас наперечет. Все ваши имена. Как по списку. Хотите услышать? Кто первый? Может ты? Или пугало?
Тролль уронил трость, разбившуюся на множество светлячков, утонувших в Темноте, и быстро попятился, закрываясь как от удара. Выражения на масках изменились — одинаково большие глаза, одинаково широко открытые в паническом ужасе рты:
— Нет! Не нужно! — пронзительно закричала Темнота сотнями голосов.
— Тогда поднимайтесь, — задрал подбородок паломник. — И задайте всем жару, господа тролли. Я должен попасть в Храм!
* * *Треф сидел за высокой стойкой, сдувая пену с пива и снимал напряжение после тяжелого рабочего дня, по привычке вслушиваясь во всевозможные сплетни. А их вокруг носилось так много, что он здорово беспокоился, как бы не споткнуться об какую-нибудь, когда придется выходить по нужде. Людей вокруг было в несколько раз больше чем сплетен и это раздражало.
Таверна 'Королевский тур' была заведением не из дешевых, не говоря уж о том, что собирались здесь преимущественно местные жители, среди которых изрядную долю занимали стражи порядка. Соответственно кого попало, сюда пускать были не должны. Однако перед праздником, когда город полнился приезжими, многие таверны ловили момент, снижая цены за свои услуги.
Следствием становились потные, забитые до отказа залы, пахнущие небрежно пролитым на пол или одежду пойлом. Воняющие квашеной капустой с горохом и портящие настроение завсегдатаям наглыми красными рожами 'гостей'.
Треф Позвоночник любил 'Королевский тур'. Он появлялся здесь не меньше двух раз в неделю еще с того момента как его молодого пацана, оказавшегося чуть сообразительнее сверстников по счастливой случайности выделили из прочих и перевели из городовых, в канцелярию гвардии.
Ему вообще везло по жизни. Ведь и городовым-то стать для парня с детства запачкавшегося в воровстве, пособничестве шайкам грабителей в качестве наводчика и курьера было практически невозможно. В старые времена. Сейчас, как успел убедиться Треф, за десять лет безупречной службы дослужившийся до второго помощника заместителя начальника Альсидарского Темной Канцелярии, не было ничего невозможного. Время такое.
… Оборвав ненужные и бессмысленные сейчас воспоминания Треф сделал большой глоток пива, брезгливо морщась от громогласных споров сотрясающих потолок превратившейся в сельский кабак таверны. Праздник, праздником, а сегодня здесь будет драка. Эти свиньи просто не способны держать себя в руках. Настроение портилось безвозвратно.
Позвоночник кивнул приятельски знакомому — старшему караульной смены Первого Района, чуть не с боем пробившемуся к стойке и отвоевавшему свое законное место у молодчика с тупым рачьим лицом.
Боги, ну что за день! Ладно, он готов примиряться с существованием поблизости от себя целого сборища орущих, визжащих, похожих на раскормленный скот, землепашцев. В конце концов, кому еще выполнять грязную работу? Но кто придумал обычай открывать для этих придурков ворота Альсидара! Ну и что, что они не воры и не мошенники?! Да среди знакомых Трефу маравихеров было куда больше приятной публики, чем среди этой честной компании! В другое время он сам бы устроил тут небольшой мордобой, а после воспользовавшись положением упрятал бы пару-тройку жлобов в застенок, но сегодня связываться с этим не хотелось. Ничего не хотелось.
'Нет. Сегодня мне не удастся посидеть спокойно, — внезапно решил про себя Треф. — Просто допью это пиво и пойду домой. С утра много работы'.
В этом что-то было. Мысль ему понравилась, не меньше чем ячменное пиво, которое в 'Королевском туре' обычно не разбавляли. Сжав пальцами толстую кружку, парень крутанулся на стуле. Повернулся к залу. Как раз вовремя. Чтобы заметить как темно-бордовая искорка, похожая на светлячка, поднявшись откуда-то с пола, исчезает в глазу изумленно уставившегося на неё кожемяки. Тот как раз что-то рассказывал своему другу, не то куму, не то свату — такому же коренастому чернявому мужику в сбитой шерстяной безрукавке поверх белой сорочки.
'Показалось?' — недоуменно спросил себя Треф, будучи уверен, что ему не привиделось, хотя никто больше на отсвет внимания не обратил.
Помидорное, будто попеченное огнем лицо кожемяки с крупным носом и кудрявыми волосами, падающими на толстые щеки, преобразилось. Лоснящиеся толстые губы разорвались зигзагом сумасшедшей улыбки, а радужка глаз покраснела.
— Ты чего это? — удивленно спросил его сородич, назвав кожемяку по имени, которого Треф не расслышал.
— А вот чего! — с этими словами он протянул свою огромную, привыкшую к тяжелому труду угловатую руку и ухватил за шиворот ближайшего к себе посетителя. Ткань жалко затрещала. Так же как и голова, в грустном смысле, попавшегося под руку несчастного. Когда ею ударили об стол.
— Наших бьют! — крикнул кто-то из друзей сползающего на пол ушибленного. Кожемяка весело хрюкнул и с людоедской страстью ткнул крикуна вилкой в лицо.
В 'Королевском туре' драк не было вообще никогда. Заведение держал отец жены младшего брата градоправителя, сам некогда носивший мундир и прилагавшиеся к нему регалии. Поддержанию тутошней дисциплины способствовали не столько вышибалы, сколько репутация. И публика, сплошь подобравшаяся из желающих отдохнуть стражей порядка. Но сегодня не помогло ни то, ни другое.
— Стоять! Всем стоять, выродки! — ругаясь, бросились разнимать дерущихся как охранники, так и посетители. В ход как раз пошли табуретки и столовые приборы.
— А вы не лезьте, дерьмо городское! — с надрывом крикнул кто-то из приезжих, бросая в разнимающих кружки. Кому-то облили куртку, кому-то попали в лоб. И этого жеста было достаточно, чтобы гром перерос в грозу. Разнимающие с удовольствием принялись молотить, кого попало. Драка стала приобретать массовый характер.
Красноглазый кожемяка, будучи опрокинутым под стол, засмеялся многоголосым, парализующим волю смехом. Как будто в его теле умещалось десятка два разных людей. Трефу не было видно, что происходит в центре свалки из-за спин сгрудившихся вокруг людей, принимающих активное и пассивное участие в заварушке. Но смех, отравленным ножом пронзил зал 'Королевского тура', приковывая к себе внимание. Заставляя вспотеть ладони.
