Урсула Ле Гуин - Ящерка
– Подержи ее, – приказала девушка и ушла, бросив Слоника цепляться за поводья кобылы в безлюдной пустыне. Вскоре она вернулась, волоча бадью с водой и принялась обмывать ногу лошади.
– Расседлай ее, ты, дурак! – сердито сказала она, и Слоник повиновался, одновременно заинтересованный и обиженный грубой юной великаншей.
Ему вовсе не показалось, что она напоминает цветущее дерево, но девушка была прекрасна на особый яростный лад. Кобыла слушалась ее беспрекословно. “Подвинь ногу”, – сказала девица, и лошадь послушно переступила. Юная великанша обтерла лошадку, накрыла попоной и убедилась, что лошадь стоит не в тени.
– С ней все будет в порядке, – сказала она. – Там глубокая рана, но если промоешь соленой водой – в день раз пять, можно четыре – все заживет. Прости меня, – голос у нее был честный, хотя и ворчливый, как будто она никак не могла взять в толк, как ему удалось заставить собаку напасть на лошадь. Девушка впервые посмотрела ему в глаза. У нее самой глаза были странного цвета, коричневато-оранжевые, как темный топаз или янтарь. Странные были глаза, и ей не приходилось запрокидывать голову, чтобы смотреть Слонику прямо в лицо.
– Я тоже прошу прощения, – сказал молодой человек, стараясь говорить легко и беззаботно.
– Среди кобыл Западного Окоема она – просто Ириан, – непонятно ответила девушка. – Так значит, ты маг? Он поклонился:
– Слоник из Великого Порта Хавнора, к вашим услугам. Не могу ли я… Она перебила:
– Я полагала, ты – с острова Рок.
– Так и есть, – сказал он, возвращая себе хладнокровие. Мгновение девушка рассматривала его странными глазами: взгляд их столь же трудно читаем, как и взгляд овцы, подумал Слоник. А потом она не сдержалась:
– Ты там жил? Там учился? Ты знал Архимага?
– Да, – сказал он с улыбкой. Затем поморщился и нагнулся, чтобы прижать ладонь к саднящей ноге.
– Ты ушибся?
– Пустяк, – сказал он. И правда, порез уже не кровоточил. Девушка вновь посмотрела ему прямо в лицо.
– И каково это.., ну, на что похоже.., на Роке? Легонько прихрамывая, Слоник подошел к обломку скалы и уселся. Вытянул ногу, чтобы не так болело, и посмотрел на девушку.
– Понадобится много времени, чтобы суметь рассказать, на что похож Рок, – сказал он. – Но я с удовольствием…
– Этот человек – маг или что-то вроде того, – произнесла ведьма Роза. – Маг с Рока! Не спрашивай его ни о чем! Она была перепугана.
– Ничего, он не обиделся, – заверила ее Ящерка. – Только едва ли он смог бы ответить.
– Конечно же, нет!
– Почему нет?
– Потому что он – маг! Потому что ты – женщина, не владеющая ни искусством, ни знаниями, ни познанием!
– Ты могла бы меня научить! Но ведь ты не учила! Роза щелкнула пальцами, прогоняя все, чему она научила девочку или могла научить.
– Что ж, придется мне поучиться у него, – сказала Ящерка.
– Маги женщин не учат. Ты сдурела.
– Вы с Ракитником обмениваетесь заклинаниями.
– Ракитник – деревенский колдун. А этот – мудрый. Он учился Высокому искусству в Великом Доме на острове Рок!
– Он сказал мне, как это бывает, – сказала Ящерка. – Ты идешь через город, город Твил. В стене открывается дверь. Вернее, дверь закрыта. И похожа на самую обыкновенную дверь…
Ведьма слушала, не в силах противиться соблазну тайны и яду страстного желания.
– Ты стучишь, и к тебе выходит старик. Он похож на самого обыкновенного старика. И задает тебе задачу. Нужно произнести особое слово, пароль, и тогда он пропускает тебя. Если не знаешь слова, то внутрь тебе не попасть. Но если он пропустит тебя, то увидишь, что с той стороны, изнутри дверь – совершенно иная. Она сделана из кости, и на ней вырезано дерево, а дверная рама сделана из зуба.., из цельного драконьего зуба. Дракон этот жил давно-давно, до Эррет-Акбе, до Морреда, до людей Земноморья. В начале начал, когда существовали лишь драконы. Этот зуб отыскали на Хавноре, на горе Онн, в центре мира. А листья на том дереве вырезаны столь тонко, что сквозь них светит солнце, но дверь столь крепка, что если Привратник закроет ее, то нет такого заклинания, что могло бы открыть дверь. А потом Привратник проводит тебя по коридору, затем по другому, пока у тебя не начинает кружиться голова, а потом ты вдруг оказываешься под открытым небом. Во Дворе с Фонтаном, в самом центре Большого Дома. И там тебя встретит Архимаг, если, конечно, в это время он окажется там…
– Продолжай, – прошептала ведьма.
– Вот и все, что он мне сказал, – Ящерка будто очнулась. Они с Розой все так же сидели на знакомой лужайке, день был теплый, весенний, а девять овец общипывали траву Холма Ириа, увенчанного бронзовой кроной дубов.
– Когда речь заходила о Мастерах, он был так осторожен…
Роза кивнула.
– Но он рассказал мне о некоторых учениках.
– Полагаю, вреда в этом нет.
– Не знаю, – сказала Ящерка. – Было очень здорово слушать о Великом Доме, и я думала, что же за люди должны жить там.., не знаю. Конечно, они всего лишь дети, мальчишки.., в основном. Но я думала, что они…
Ящерка посмотрела на стадо овец на холме, на лице ее была написана озадаченность.
– Некоторые из них дрянны и глупы, – сообщила она тихим голосом. – В школу они попали лишь потому, что у них много денег. И учатся лишь для того, чтобы раздобыть еще больше денег или добиться власти.
– Разумеется, так, – ответила Роза, – для чего же еще?
– Ты сама говорила, власть вовсе не то, что заставить людей исполнять любые желания.., или платить…
– Неужели?
– Конечно!
– Если словом можно лечить, значит, словом можно и ранить, – промолвила ведьма. – Раз рука убивает, то может и исцелить. Плоха та телега, что знает лишь одно направление.
– Но на Роке учатся силе не для выгоды, не для вреда.
– Я бы сказала, что все происходит ради какой-нибудь выгоды. Людям хочется жить. Но что я могу знать об этом? Всю свою жизнь я лишь делала то, что умела. Я не путалась ни с Великим искусством, ни с опасным ремеслом, как, например, вызов мертвых, – Роза сотворила охранный знак.
– Все опасно, – теперь Ящерка разглядывала не овец, не холм, не деревья, она смотрела в бесцветную пустоту предрассветного неба.
А Роза разглядывала ее. Она знала, что даже ей неизвестно, кем является Ящерка на самом деле, или кем она может являться. Крупная, сильная, невежественная и невинная, наводящая страх, сердитая женщина, да. Но с ее детских лет Роза видела в ней нечто большее, нечто, скрывающееся за внешним обликом. И когда Ириан отворачивалась от мира вот так, как сейчас, то казалось, будто она удаляется в края, а может быть, времена, а может быть, состояния, о котором Роза не знала ровным счетом ничего. И тогда Роза пугалась ее и пугалась за нее.
